На днях при выполнении строительных работ в городе Корсакове на улице Окружной на территории детского сада были обнаружены остатки храмового комплекса периода Карафуто. Благоустройство рядом с детским дошкольным учреждением № 23 «Золотой петушок» проводила строительная фирма ООО «Строймаркет» (руководитель — О Ден Те).
Строительство в этом районе было начато еще в ноябре 2023 года. Тогда планировали замену подпорной бетонной стенки, предназначенной для укрепления земляного склона и предотвращения схода грунтовых масс на задний двор. Работы должны были быть закончены еще до середины декабря 2023 года. Но по каким-то причинам строители продолжают работать по сей день.
И буквально на днях небольшую каменную стелу с выгравированными японскими иероглифами нашли гастарбайтеры из Северной Кореи, засыпанной землей у лестницы, прямо около центрального входа в дошкольное учреждение. Как утверждают очевидцы, при земляных работах из грунта выпало «что-то еще», предварительно говорится о старой японской посуде, которую рабочие забрали себе.
Стела, несомненно, представляет собой исторический интерес. Иероглифы на ней выполнены сверху-вниз, по вертикали: 寶蔵一宇並敷石分岐通路/建立功徳主木原豊次郎/昭和六年七月吉辰/現■（住 –? ）俊丈代. Сахалинские археологи прокомментировали событие, а также дали перевод надписям.
Из последней следует, что ранее на месте детского сада существовало святилище, к которому вела мощеная камнями тропинка. Храмовый комплекс Нанкэй-дзи (яп. 楠渓寺) относился к буддистской школе Соотоо (Нан-кэй — это искаженное японское название айнского поселения Кусун-най). Деньги на строительство здания храмового комплекса и тропинки пожертвовал благотворитель Тойодзироо Кихара. В честь чего в благоприятный день июля шестого года эры Сёва (1931 г.) и возвели памятный знак. Надпись выполнена почерком действующего жреца храма Сюн-дзё от имени дарителя.
Тойодзироо Кихара (яп. 木原豊治郎) (годы жизни: 1890–1974) родился 15 сентября 1890 года в Кававе (уезд Чита, Япония) в семье, где отец был простым рыбаком, а мать и бабушка работали в поле. Когда мальчику исполнилось 5 лет, его мать умерла от болезни, и воспитанием ребенка занялась бабушка, с которой они жили в большой нужде. В возрасте 9 лет Тойодзироо Кихара упал с персикового дерева, сильно ударившись головой. Месяц он не приходил в сознание, всё это время бабушка молилась богам и Будде, совершив крупное пожертвование. Когда юный Тойодзироо Кихара очнулся, им это было воспринято как судьбоносное обстоятельство и знак будущего успеха — так он обрел веру.
Повзрослев, Тойодзироо Кихара отправился на Хоккайдо, где работал в магазине товаров повседневного спроса. В 17 лет он переехал в Токио, чтобы продолжить учебу. Попытка оказалась неудачной, и он устроился на работу в лесозаготовительное агентство в городе Акесси (Хоккайдо), принадлежавшее компании «Mitsui & Со», где и приобрел свой первый опыт в этой отрасли. После он три года служил в армии, по возвращении из которой в возрасте 25 лет переехал на Карафуто, где поначалу устроился работать в сферу добычи рыбы и морепродуктов. Позже он устроился на работу в лесное хозяйство Окура в район Одомари (Накадзато, деревня Титосэ), где вскоре развернул самостоятельную деятельность, заключив ряд контрактов с компанией «Oji Paper» — первым японским частным производителем бумаги, начавшим использовать западную технологию производства.
На Карафуто Тойодзироо Кихара быстро «сколотил состояние», стояв у истоков создания множества компаний. В 1934 году в Отомари (Корсаков) он основал компанию «Kihara Shoten Co., Ltd», в 1941 году — построил лесопилку, вложив в предприятие 6000 иен. Позже промышленник смог распространить географию своего бизнеса не только на Карафуто, но и на южный японский остров Хонсю, и даже на материковый Китай.
В преддверии Второй Мировой войны Тойодзироо Кихара занялся лесовосстановлением, скупая обширные земли в префектуре Иватэ и в других частях регионов Тохоку и Кинки. В военное время он покинул Сахалин и продолжил работать на Хонсю. По завершении конфликта, когда спрос на древесину в послевоенной Японии резко возрос, Тойодзироо Кихара смог настолько масштабировать свою деятельность, что получил прозвище «король японских лесов». Примечателен тот факт, что древесина, поставляемая им, впоследствии закупалась в том числе и Советским Союзом.
Человек необычной судьбы Тойодзироо Кихара прославился не только своим вкладом в развитие лесной промышленности, но и благотворительностью. Накапливая богатство, он регулярно совершал крупные пожертвования школам, храмам и святилищам, передавал в дар культовые предметы, как например статую для храма Нома Китидзёдзи или ворота тории святилищу Каватэндзин.
После смерти жены в 1966 году Тойодзироо Кихара стал монахом в храме Иокогаме. Умер он в 1974 году.
Небольшой «пятачок» в районе автовокзала в Корсакове, где когда-то находился японский храм Нанкэй, к строительству которого Тойодзироо Кихара «приложил руку», известен старожилам Корсакова как в целом богатый на культовые строения. Всего в непосредственной близости здесь располагалось как минимум три храма, впоследствии разрушенные (другой ритуальный объект занимал территорию на небольшом удалении к востоку, там, где сейчас раскинулось корсаковское «старое кладбище»). На месте одного из комплексов позже, в деревянном одноэтажном доме, действовала русская православная церковь. Ее пустующее, развалившееся здание не так давно было окончательно снесено. Однако до сих пор остатки японских храмовых колонн остаются лежать в кустах. На месте второго храма долгое время располагались советские бараки. А на руинах третьего в феврале 1992 года был открыт тот самый детский сад «Золотой петушок». Эти японские объекты отмечены на старых картах.
И сам район, и совершенные у дошкольного учреждения находки обладают туристическим потенциалом. Печально, что неустановленные предметы, связанные с местом обнаружения стелы (которые, скорее всего, относятся к буддистским реликвиям, помещаемым в основания подобных стел, ступ и иных ритуальных строений) и по закону являющиеся собственностью российского государства, осели в руках строителей — северокорейцев, и сахалинцы вряд ли смогут увидеть эти реликвии.
Примечателен и тот момент, что после обнаружения стелы с иероглифами ее судьбой почему-то не заинтересовались представители сахалинских музеев (Корсаковского, Областного краеведческого, Музея Победы), хотя они и состоят в Телеграм-группе, где первоначально появилась информация о раскопанной стеле.
При этом находка позволяет корсаковцам и гостям города по-новому взглянуть на привычное для себя место, раскрывая давно забытые страницы локальной истории. Она способна стать частью экспозиции любого сахалинского музея, раскрывающей историю первой половины XX века.
Систематически сахалинцами в прессе поднимается вопрос о том, нужно ли нам в принципе сберегать памятники и свидетельства пребывания японцев на островах. На что допустимо заметить: без изучения исторического прошлого во всех его реалиях и проявлениях невозможно сделать верные выводы относительно будущего собственной страны. И здесь, вероятно, стоит сделать акцент на том, с каких позиций следует раскрывать и сохранять исторические вещественные источники. Ведь во многом подобные материальные объекты истории способны стать наглядным уроком, ярко демонстрируя, как на конкретных территориях исчезают определённые культуры и народы, и куда приводит агрессивная, захватническая политика, которая неоднократно наблюдалась на протяжении всего XX века.
Кроме того, сохранение исторической памяти не является чем-то само собой возникающим на пустом месте. Ее необходимо формировать на наглядных примерах. Если пройтись по уже упоминавшемуся «старому кладбищу», до которого от детского сада «Золотой петушок» вверх по горке всего 100 метров, можно увидеть мемориал современной халатности и безразличию — совершенно разрушенный, запущенный участок, где одинаково в ужасном состоянии находятся как «Памятный знак в честь жителей города Корсаков (Одомари), погибших в 1945 году» (между тем, это объект культурного наследия регионального значения!), так и могилы ветеранов Великой Отечественной войны.
И Корсаковской администрации совсем не мешало бы подключиться к работе в направлении сохранения и популяризации существующих и потенциальных объектов культурного наследия, а также в наведении порядка на территории мемориальных объектов.
Ольга Ларина
