Ульяновск посетила одна из ведущих переводчиц произведений на японском языке в России Екатерина Рябова. Среди её наиболее известных работ переводы книг Юкио Мисима и Харуки Мураками, анимэ-сериалы «Стальной алхимик», «Блич», «Тетрадь смерти» и «Жемчуг дракона». Творческая встреча состоялась в рамках международного форума «Японская весна на Волге» в Ульяновской области.
Три японских волны
Екатерина Рябова отметила, что сегодня мы являемся свидетелями очередной волны популярности массовой японской культуры в российском обществе. Молодежь увлекается японской мультипликацией и комиксами, а книжные полки завалены книгами популярных японских писателей.
«Интерес ко всему японскому в русском/российском обществе накатывался всегда волнообразно. Не всегда эти волны возникают благодаря культурным связям, – подчеркнула Екатерина Рябова. – Можно вспомнить о том, что предпосылкой первой волны интереса к Японии стало поражение в русско-японской войне, после которой стали активно переводить японских авторов и интересоваться страной, к которой прежде относились с определённой долей пренебрежения».
Вторая волна всплеска интереса к японской культуре, по мнению Екатерины, 1960-70 годы. В этот период переводится большое количество современной японской литературы, которая почти всегда рассказывала о человеке, «оставшемся на развалинах того, чего уже не вернуть».
«Японцы всегда признавались в любви к русской классике. Тургенева они просто боготворили. К началу XX века все его произведения были переведены на японский язык. После Тургенева в Японии начали активно переводить Л. Толстого, которого называли «Старец-Толстой». Японцы считали его не столько писателем, сколько учителем жизни. Следующий наиболее популярный писатель – Достоевский. Еще при жизни Чехова его начали переводить. Он до сих пор популярен в этой стране», – рассказала переводчица.
После перестройки наблюдалась третья волна. В это время началось увлечение восточными единоборствами, японским кино и мультипликацией. Существенным отличием этой волы от предыдущих является то, что она просматривается через призму западной культуры.
Кавайный Чебурашка
«Почему все книжные полки вокруг заполнились книгами Харуки Мураками? Многие считают, что образ «лишнего человека», который часто встречается в русской литературе, схож с образом героев Мураками. Говорят, что коктейль, который создает автор – сочетание чего-то странного, экзотичного и космполитичного, очень удачный. И я согласна с этим мнением», – подчеркнула Екатерина.
Японская культура в свою очередь активно перенимает различные явления других стран, в том числе и России. Так, например, Чебурашка, мультипликационный герой, созданный в СССР, стал в Японии одним из самых любимых персонажей не только детей, но и взрослых.
«В Японии есть культура «каваий» – это такое понятие, которое означает что-то симпатичное и милое. Это то слово, которые японцы используют чаще всего. Чебурашка является олицетворением этого милого, симпатичного, чем хочется любоваться», – рассказывает гостья.
«Што-што» и «доки-доки»
Переводчица регулярно посещает Японию и отмечает ряд особенностей, которые бытуют в стране Восходящего солнца. Например, в японском обществе наблюдается четкое разделение «женского» и «мужского». Это отражается также и на книжном рынке.
«Если вы зайдете в любой, даже самый небольшой книжный магазин в Японии – на полках слева будут располагаться книги под авторством мужчин, а справа под авторством женщин. Гендерный признак на этом уровне у них срабатывает очень явно», – говорит Екатерина.
В современном японском языке используется три основных системы письма. Определить, сложный ли язык в книге, можно даже визуально. «Когда едешь в метро, смотришь, что читают люди. И если видишь текст ажурный и нетемный, значит он простой. Если видишь плотный, темный, с большим количеством иероглифов – он сложный».
Повседневный язык японцев украшает ономатопоэтические, или звукоподражательные слова. «В японском языке большое количество ономатопоэтических наречий. Это расцвечивает язык с помощью определённых слогов – например, звука: если накрапывает дождь – то говорят «што-што», если человек волнуется, то японцы называет это состояние «доки-доки», – рассказывает Екатерина.
Переводчица считает, что в японской литературе, а также в манго и аниме множество достойных произведений, которых стоит удостоить внимания. «Моя мечта, чтобы в российских учебниках литературы появилось несколько японских рассказов, например, под авторством Ниими Нанкити. Он прожил всего 29 лет в начале двадцатого века, но оставил нам много своих рассказов – настоящую классику японской детской литературы», – заключила Екатерина Рябова.
Записала Алия Утигенова
Источник: Медиа 73, 01 Июня 2018 18:00
