Продолжаем публиковать на сайте ОРЯ отрывки из книги известного специалиста по истории Японии, доктора исторических наук Амира Александровича Хисамутдинова «Токио — Иокогама: русские страницы»
Тише едешь – дальше будешь (русская поговорка)
急がば廻れ. Isogaba maware. Много спешки – меньше скорость (японская поговорка)
ЭМИГРАНТСКОЕ ПРАВОСЛАВИЕ. ВЛАДЫКА СЕРГИЙ (ТИХОМИРОВ)
Русские отмечали большую веротерпимость японцев. Хотя в истории страны и случались жестокие гонения на христианскую религию, представители которой пытались вмешаться во внутренние дела страны, но «дело православия не глохнет, и число православных ниппонцев постепенно все растет и растет»[1]. Основным центром православия в Японии оставался Токио. Епископ Сергий оказался достойным приемником владыки Николая. В совершенстве овладев японским языком, он провел первую реорганизацию православной миссии, но с Октябрьской революцией 1917 г. поступление денежных средств в миссию прекратилось. Пришлось закрыть семинарию, женское училище, уволить учителей, прекратить выплату жалованья священникам. В 1919 г. состоялся Собор. Большинством голосов приняли «Конституции Японской православной церкви», ограничивающую права Сергия, также выбрали Консисторию, которая стала управлять церковными делами. Несмотря на это, владыка Сергий оставался в подчинении Московской патриархии, и 1 мая 1921 г. указом патриарха его возвели в сан архиепископа.
В сентябре 1922 г. отец Сергий принял участие в архиерейском совещании в Никольске-Уссурийском, на котором было принято решение собрать 22 октября 1922 г. во Владивостоке Дальневосточный Поместный собор. Сделать этого не удалось из-за боевых действий: Гражданская война докатилась до Владивостока, а архиепископу Сергию пришлось помогать священникам, покинувшим Россию и обретшим приют – на короткое или более продолжительное время – в Японии. Был среди них и епископ Владивостокский и Приморский Михаил. Другой священник, архимандрит Павел (Введенский) 21 ноября 1922 г. был хиротонизан в Токийском Воскресенском соборе во епископа Никольско-Уссурийского и стал управлять и Приморской епархией. Тогда же в ведение владыки Сергия перешла Русская духовная миссия в Корее[2].
Епископ Камчатский и Петропавловский Нестор (мирское имя Николай Александрович Анисимов) покинул охваченную Гражданской войной Россию через Одессу, мечтая побыстрее вернуться на русский Дальний Восток. В Японии он переиздал свою книгу «Расстрел Московского кремля», в которой рассказал о том, как с 27 октября по 3 ноября 1917 г. он работал санитаром на улицах Москвы. Книга была отпечатана тиражом 10 тыс. экземпляров, но 8 тыс. книг были уничтожены новой властью. «В настоящем, втором издании, – писал автор, – исправленном и дополненном, не без затруднений удалось переснять фотографии уцелевшей книжки первого издания, и в лучшем виде невозможно произвести, а подрисовать фотографии нежелательно, дабы каждый читатель мог убедиться в подлинных фотографиях, удостоверяющих жестокое варварство большевиков и все их злодеяния в Московском Священном Кремле и повсюду, где появляются эти варвары двадцатого века»[3]. Примерно в то же время книга была переведена в Токио на японский язык.
В 1921 г. Нестор жил в японском городе Цуруге, где построил храм святителя Николая Мирликийского. В том же году он перебрался в Харбин, основав там Дом милосердия, приют для хронических больных[4].
С появлением на Японских островах большого числа русских православие обрело новую силу. Православные храмы имелись в Нагасаки, Хакодате, Осаке, Кобе и других местах, но служба в них велась в основном на японском языке. Хор также состоял из японцев. Иногда находился энтузиаст, пытавшийся организовать службу на церковно-славянском языке, но это случалось крайне редко. После того, как религиозная литература из Советской России перестала поступать в Японию, архиепископ Сергий развернул большую издательскую деятельность в. Понимая, что православным японцам будет трудно без печатного слова, он организовал с ноября 1925 г. выпуск журнала на японском языке под названием «Акебоно» (Заря).
Среди японцев, чаще всего православных, русские находили немало настоящих друзей, искренне им помогавших. Особую роль играл протоирей Токийского собора отец Семен Мии. Н.Матвеев (Н.Амурский) вспоминал о нем: «В настоящее время пребывающие здесь русские эмигранты хорошо познакомились со страною, освоились с языком и могут, – по крайней мере, большинство из них, – обходиться своими средствами в разных случаях жизни. Не то, конечно, было в начале пребывания здесь… Они не могли вести никаких дел, даже самых маленьких, без посредников, при чем платить за услуги большинство эмигрантов, по бедности, не могло. И вот, с самых первых шагов в Ниппоне, им шли на помощь друзья-ниппонцы, среди которых сразу же выделился С.С. Мии, который неизменно шел на помощь эмигрантам»[5].
После окончания в 1883 г. Токийской духовной семинарии отец Семен Мии продолжил образование в России, получив в 1887 г. диплом Киевской духовной академии. Через три года его пригласили на должность ректора духовной семинарии в Токио. В 1912 г. отец Семен стал настоятелем Токийского кафедрального собора[6]. Священник без устали помогал всем страждущим, многие семьи лишь с его помощью смогли обрести кров. Русские эмигранты обратились через митрополита Сергия к верховным иерархам с ходатайством дать ему сан епископа, но отец Мии отказался от этого предложения, сославшись на возраст – ему было около 80 лет.
Огромный урон имуществу Японской православной миссии нанесло землетрясение 1 сентября 1923 г. «Колокольня переломилась пополам и упала, завалив западные двери и паперть. В результате землетрясения начался пожар. Здание как будто бы специально было напичкано деревом, восьмивершковые балки, толстые полы, дощатая обшивка сводов потолка и купола, деревянные лестницы на колокольню, трехярусовый иконостас, деревянный шпиль. Железные каркасы куполов расплавились и рухнули вместе с колоколами. Они также оплавились. Первый был в 180 пудов, а второй в 90. Все серебряная утварь не подлежало восстановлению. Все, что сохранилось после землетрясения, сгорело. Огнем были уничтожены оба здания миссии вместе с библиотекой, находившейся рядом. От Вознесенского собора остались одни стены. Российское посольство на просьбу о помощи ответило: Так и должно быть: нет России – нет и собора…». Владыка Сергий на это ответил: «При чем же тут Россия? Да, России сейчас нет, но есть Японская церковь, а значит, будет и собор»[7].
20 октября 1923 г. он собрал экстренный Собор, на котором решили сдать в аренду участок земли со зданием семинарии и женским духовным училищем. В г. Мацуяма (о. Сикоку) продали за 15 тыс. иен земельный участок, на котором стояла Свято-Николаевская церковь, построенная в 1906 г. в память умерших там военнопленных. Поскольку в этом городе православных не было, церковь перевезли в Токио, установив в ограде собора. 13 февраля 1924 г. о. Сергий произвел закладку во имя святителя Николая, и через два месяца церковь открыла свои двери. Тогда же отстроили и архиерейский дом. В сентябре 1924 г. архиепископ Сергий отправился в многомесячную поездку за сбором пожертвований, объехав всю Японию и посетив Корею и Маньчжурию. Весной 1925 г. Министерство иностранных дел Японии выделило на восстановление миссии 15 тыс. иен, на которые отремонтировали библиотеку, где разместили сохранившиеся 3000 книг. Всю весну ремонтировали дома, привели в порядок главное крыло с бывшей Крестовой церковью.
Несмотря на события в России, православная миссия продолжала сохранять в Японии прочное положение. Церковно-общественный журнал «Хлеб Небесный», издававшийся в Харбине, привел факты о русском присутствии в Японии. К 1927 г. в стране имелся Молитвенный дом с русским священником в Кобе, семь – восемь русских домов в Нагасаки обслуживались православной церковью г. Осаки, где также имелось несколько русских домов. В Сендае, Саппоро, Отсуду, Кусиро жили до шести русских семей. В Хакодате насчитывалось семь-восемь домов с русскими, а в Токио русские жили в 20 домах[8].
В июле 1926 г. Собор Японской церкви постановил начать сбор средств на восстановление собора. Смета на его ремонт составила 240 тыс. иен. С 1 сентября 1926 г. по 1927 г. удалось собрать 55 тыс. иен, и в июле 1927 г. собор постановил начать восстановительные работы. Торги на ремонт, объявленные 15 сентября, выиграла компания «Симидзу-Гуми», обязавшаяся произвести первые работы за 68,3 тыс. иен. Руководил ими японский мастер Синъитиро Окада. Он стремился сохранить план архитектора Щурупова, тем не менее, внес некоторые коррективы в проект: несколько изменил купол, колокольню и часть интерьера. 27 сентября пришла первая телега с лесом, а первый бетон подняли на крышу 29 октября. Все это время продолжали сбор средств. Осенью 1928 г. начали второй этап восстановительных работ, на которые требовалось 32 тыс. иен. Всего же на восстановление кафедрального собора владыка Сергий собрал огромнейшую по тем временам сумму – более 200 тыс. иен[9].
В мае 1928 г. Сергий побывал в Харбине, где выслушал много упреков в том, что продолжает общаться с Москвой, несмотря на то, что всему миру уже было известно о тех гонениях, которым подвергается православная церковь в Советской России. Владыка Сергий был одним из немногих русских иерархов зарубежья, присоединившихся к митрополиту Сергию (Страгородскому). Все русские архипастыри на Дальнем Востоке вошли в юрисдикцию Русской православной церкви за рубежом. В 1928 г. указом Московской патриархии архиепископа Сергия наградили бриллиантовым крестом для ношения на клобуке, а через три года возвели в сан митрополита. Тогда же Сергий сделал доклад о положении православной церкви в Японии: «Японская православная церковь является не одной из епархий православной церкви русской, но совершенно самостоятельной церковью, чисто японской религиозной организацией, подчиняющейся юрисдикции японского министерства народного просвещения, по департаменту религиозных дел, и в нем зарегистрированной»[10]. Он говорил, что японцы уже привыкли считать центром православия Москву и какие либо перемены могут вызвать распад Японской православной церкви[11], и приводил пример архиепископа Николая Японского: он не покинул Японию во время Русско-японской войны, и Сергию не хотелось бы делать это во время другого тяжкого испытания.
Уезжая из Маньчжурии, архиепископ Сергий уговорил главу Корейской духовной миссии архимандрита Феодосия, одного из самых высокообразованных богословов, имеющих много интересных работ[12], переехать в Японию и стать ему помощником. К глубокому огорчению архиепископа Сергия Феодосий заболел крупозным воспалением легких и скончался в Токио 23 января 1933 г.
15 декабря 1929 г. в жизни православной церкви в Японии произошло долгожданное событие: торжественно освятили собор в Токио. «Ровно в шесть часов вечера, – писал архиепископ Сергий, – раздался звук колокола. Стопудовик. Исключительно чистый, бархатистый звон его заставляет забывать расплавившиеся в пожаре 1 сентября 1923 года колокола. Трезвон… Еще 5 колоколов, в марте 1929 года полученных из Польши, Литы в Данциге, наполовину – жертва Польской церкви, наполовину – “напетые певчими” здесь… В общем около 145 пудов гармонично подобранных колоколов извещали всему Токио: У “Николая” торжество…»[13].
На церемонии присутствовали почти все русские эмигранты и православные японцы со всей страны, всего около трех тысяч человек. Министр народного просвещения, лорд-мэр Токио и губернатор прислали на торжество своих представителей. Съезд верующих на освящение храма начался за несколько дней до назначенной даты. Во дворе собора были поставлены палатки, где раздавали бесплатные завтраки. Прекрасным хором управлял В.А.Покровский. Один японский крестьянин, прибывший на освящение из далекого уголка северной Японии и пожертвовавший ранее на восстановление храма одну из своих лошадей, сказал владыке Сергию:
– Видел такую красоту и теперь могу умереть спокойно. Более прекрасного я уже не увижу![14]
«Восстановление храма, – писала пресса, – чудо труда и энергии архиепископа Сергия! Так говорили пастыри и архипастыри, обращавшиеся к собравшимся. Только помощь Бога дала владыке возможность довести до конца столь великое дело, в осуществление которого еще недавно мало кто верил»[15]. Церковный энциклопедический словарь за 1930 г. сообщал следующие цифры: в Японии действовало 106 церквей, молитвенных домов и проповедческих помещений, их обслуживали 73 священника и проповедника, из них только пять человек были русскими. Всего же верующих насчитывалось 39 тыс. человек[16].
После восстановления собора Токио облетела шокирующая новость об официальном признании архиепископа Сергия Московской Патриархии. Объясняя свою позицию, он выступил в соборе с речью: «Призываю вас следовать за истинной церковью, которая только в России, в России, где вообще не так плохо, как об этом пишут. … Не плохо в России. Если бы там было плохо, то народ бы восстал, а он, вот уже несколько лет прошло, не восстает почему-то. Я вам скажу, что вы скоро, очень скоро поедете в Россию. Поедете к себе на родину»[17]. 2 апреля 1931 г., к дню Святой Пасхи, Московская Патриархия возвела владыку Сергия в сан митрополита.
Русские эмигранты часто выражали протест по поводу политических проповедей Сергия. Особенно касалось гонений. Но Сергий был очень миролюбивым человеком и старался находить компромисс, поэтому до открытой вражды дело не доходило.
Несмотря на связи с Москвой, православие в Японии оставалась духовной притягательной силой для русских эмигрантов. «Рядом с этими японскими простыми людьми собор посещает немалое число простых русских людей. Во время службы стоят в храме молящееся, имеющие вид зажиточных русских крестьян, мелких торговцев, мещан русской провинции. Видны бороды, вышитые рубахи, даже высокие сапоги. Откуда эти люди? Вот это, может быть, самая любопытная черта русской эмиграции в Японии: у нее есть свой “народ”, не так уж многочисленный, конечно, но ведь и вся эмиграция весьма немногочисленна, пожалуй, не более двух с половиной тысяч человек, во всех трех главных центрах, т.е. в Токио, Иокогаме и в Кобе»[18].
Через десять лет, в конце лета 1939 г., произошло знаменательное событие: впервые в Японии по радио из Осаки передали православную церковную службу, сопровождавшуюся пением прекрасного хора. Организовал эту радиопередачу местный священник отец Яков Тахей. Корреспондент «Рубежа» писал: «При содействии профессора музыки в одном из высших женских училищ Осаки г. Като, также православного, о. Яков Тахей организовал радиопередачу православной церковной службы в исполнении хора осакской церкви, а затем, в непродолжительном времени, в одном из лучших зданий Осака, в исполнении того же хора, и духовный концерт. Посетившие этот концерт православные русские эмигранты вынесли от него прекрасное впечатление. …К слову сказать, всех, кто посещал осакскую православную церковь, не могла не заинтересовать фигура ее настоятеля о. Якова Тахей. И немудрено: глядя на него, невольно вспоминаешь старую нашу Россию… Словно какою-то неведомою силой взят из небольшой деревенской церковки скромный русский священник и перенесен сюда, «на край света», – настолько весь облик о. Якова напоминает русского сельского батюшку. И не только по внешности, – и по характеру, и обращению с другими, о. Яков, тихий мягкий, нетребовательный, без всяких претензий, удивительно похож на хорошего и скромного русского пастыря».
В 1933 г. православная церковь Японии торжественно отметила 25-летие пребывания в этой стране владыки Сергия, который, несмотря на сложную политическую обстановку, оставался на своем посту[19]. К 1940 г. в Японии насчитывалось около 36 тыс. православных японцев. Храмы имелись во всех крупных городах: Киото, Осаке, Сендае, Нагое, Хакодате, Нагасаки и др. Но к этому времени в парламент Японии уже неоднократно вносился проект закона о контроле правительством религий (синтоизма, буддизма и христианства). До поры до времени он проваливался то в нижней, то в верхней палатах, чему способствовала сильная оппозиция буддистов и сравнительно слабая позиция христиан. Но в 1939 г. проект прошел через обе законодательные палаты и стал законом. В соответствии с ним Министерство народного просвещения Японии, в ведении которого находились все религиозные организации, выработало образец устава, включавшего более 400 пунктов. Митрополита Сергия особенно насторожили такие слова: «Когда не станет главного епископа, его место занимает по назначению Министерства народного просвещения другой епископ по старшинству хиротонии», т.е. назначение главы церкви могло отныне производиться только с разрешения японских властей.
1940 г. стал началом заката деятельности Русской православной миссии в Японии. «Ясно мне стало, – говорил Сергий в интервью харбинской газете «Заря», – что если мы доселе были только зарегистрированы по министерству народного просвещения, то отныне мы получили высшее начальства в лице министерства народного просвещения, утверждающее в должности. А мое начальство – Патриархия… Христовы же слова вечны: «Никто не может служить двум господам, ибо одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть (Мф., 6 гл., 24 ст.). И согласуясь с новыми правилами, столь понятными для ниппонцев, я еще во время Собора решил сложить с себя управление Ниппонской православной церковью и титул «Ниппонского», остаться тем, кем я сюда назначен, т.е. начальником православной миссии в Японии, продолжая считать себя в прежней патриаршей юрисдикции. Конечно, я знал и знаю, что с 7 ноября 1917 года миссия – это я один. Но, если жива идея, может воскреснуть из живого семени и полная миссия»[20].
5 сентября 1940 г. митрополит Сергий передал все дела и имущество отцу Арсению Ивасаве, перевернув последнюю русскую страницу Японской православной миссии. Отлучение митрополита Сергия, сохранявшего полный нейтралитет, от обязанностей происходило непросто. Хотя Собор Японской православной церкви был назначен на 8 сентября 1940 г., представители всех приходов собрались 21 сентября, но ничего не решили. Многие упрекали Арсения Ивасаву в том, что он поспешил с решением взять на себя право управлять церковными делами до утверждения устава и решения Собора.
Тем временем Сергий удалился от дел и стал получать небольшую пенсию. О своих планах он говорил: «Как начальник Российской православной миссии буду духовно окормлять русских в Токио (до 200 человек), в Иокогаме (до 150), временами в Кобе (до 250 человек) и в других городах Ниппон. Литургии, всенощные, крещения, исповедь, венчания, панихиды, похороны, молебны, соборования и всюду проповеди и поучения… для русских. Ниппонцев может поучать лишь ниппонец. А дома у меня занятий много. Больше, чем успею сделать в краткое время, оставшееся жить здесь… Сейчас я печатаю свою «Двоенадесятицу Св. Апостолов» в ниппонском переводе. Выйдет в свет на днях (до 500 страниц). Усиленно пишу «Историю Православной проповеди в Ниппон за 80 лет» (1860–1940 – до моего добровольного удаления от управления церковью). Мною уже написано до 2500 страниц. Остается написать еще около 1000 страниц. Тихая обстановка за городом даст мне возможность кончить все в 4–5 месяцев. А после – в тихой же обстановке – пересмотр этого громадного труда. И, кто знает? Может быть, мой труд выйдет и не «посмертным изданием»?! Службы же в соборе, в Сергиевской церкви, Никольской, главным образом, с русским хором и для русских, но с ниппонским духовенством, с которым у меня неизменно добрые отношения, будут питать меня духовно»[21].
Зерна раздора, посеянные среди верующих, дали обильные всходы, в результате чего среди православных произошел раскол. Арсению Ивасаве не удалось убедить Собор утвердить решение об отстранении Сергия, и он попросил однокашника по духовной академии, главу Зарубежной православной церкви митрополита Анастасия, благословить хиротонирование в епископы протоиерея Иоанна Оно (Ямадзаки, Иоанн Киити), бывшего настоятеля храма в Иокогаме. Хотя акт избрания этого иерарха подписали только два действующих священника и три заштатных, японские власти настояли на этом решении. 6 апреля 1941 г. в Харбине, в Свято-Николаевском соборе состоялось хиротония протоиерея отца Иоанна Оно в сан епископа Ниппонского и Токийского. Все произошло очень быстро. Вначале митрополит Мелетий постриг Оно в монахи, дав ему имя Николай, и сразу же возвел в архимандриты. В тот же час была пострижена в монахини его жена Вера Оно, получившая имя Елена. Ее отец, Павел Савабе, был первым японским православным христианином и священником, связавшим всю свою жизнь с японским православием [22]. В июле 1892 г. этот незаурядный человек стал катехизатором, а во время Русско-японской войны за большую работу в лагере военнопленных в Осаке его наградили наперсным золотым крестом и Евангелием (1907).
19 апреля 1941 г. новый епископ вернулся домой и хотел было провести богослужение, но… разгневанные верующие не дали ему произнести ни слова. Пришлось вмешаться властям, и 23 июня того же года подписали формальный акт примирения, на основании которого епископ Николай Оно стал главой Японской православной церкви[23]. К этому времени митрополита Сергия выселили из архиерейского дома. Он поселился на окраине Токио, устроив молитвенный дом. После того, как он сгорел во время воздушного налета американцев, митрополит нашел приют у одного русского эмигранта. Некоторые японцы и секретарь посольства Болгарии оказывали ему помощь в тяжелые годы военных лишений. В мае 1945 г. митрополита Сергия арестовали по подозрению в шпионаже в пользу СССР. Через 40 дней его отпустили на свободу, но здоровье было окончательно подорвано и 10 августа 1945 г. владыка скончался от разрыва сердца. Отпевание и погребение совершил епископ Николая Оно с тремя священниками, а проводить последнего главу Русской православной миссии в последний путь пришли менее сотни христиан. Митрополита Сергия похоронили на кладбище Янака рядом с могилой архиепископа Николая. Японцы продолжают почитать его и сегодня.
[1] Амурский Н. Веротерпимость ниппонцев: Интерес к христианству и исламу // Рубеж. – 1939. – № 36 (2 сент.). – С. 7, ил.
[2] Жизнь и деятельность Митрополита Сергия (Тихомирова) в Японии. [Электронный ресурс] // Русское Православие. URL: http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_4105; То же // OrthodoxWiki. URL: http://www.orthodoxwiki.org/Sergius_%28Tikhomirov%29_of_Japan
[3] Епископ Нестор. От автора // Нестор. Расстрел Московского Кремля (27 октября – 3 ноября 1917 г.) / С Благословения Священного Собора Православной Российской Церкви. 2-е изд. – Токио, 1920. – С. I.
[4] Архиепископ Нестор к 25-летию архиерейской хиротонии. С портретом. 27 окт. / 9 ноября 1941 г. — Харбин: Изд. Камчатского юбилейного комитета, 1941. — 22 с.
[5] Амурский Н. Друг русских эмигрантов в Ниппоне // Рубеж. — 1938. — 27 авг. — С. 4.
[6] Ныробцев К. Духовные торжества в Токио // Хлеб Небесный. — 1929. — № 2. — С. 29 -31: портр.
[7] Архиепископ Сергий. Как восстанавливался собор в Токио // Новая заря. – 1931. – 21 февр.
[8] Церковно-общественная жизнь // Хлеб Небесный. — 1927. — № 1. — С. 33.
[9] «Освящение Воскресенскаго Кафедральнаго Собора в Тоокёо. С историческим предисловием». Токио, 1930, с. 32. (яп. перевод: Токио, 2002).
[10] Пребывание высокопреосвященного архиепископа Сергия Японского в Харбине // Хлеб Небесный. — 1928. — № 6. — С. 28.
[11] Муратов В.П. Русские в Японии // Новая заря. – 1934. – 12 июня.
[12] Сочинения архимандрита Феодосия: Российская духовная миссия в Корее. За первое 25-летие ее существования (1900-1925 гг.). — Харбин: Тип. Свящ. Н.Киклевича, 1926. — 179 с.: ил.; Церковный энциклопедический словарь: Пособие при изучении закона божия и церковной истории». — Харбин, 1931. — 263 с.
[13] Сергий, архиепископ. Как восстанавливался собор в Токио // Новая заря. – 1931. – 21 февр.
[14] Ан. Светлый праздник в Токио. Освящение восстановленного православного храма // Рубеж. – 1930. — № 3 (11 янв.) – С. 15 – 16, ил.
[15] АТам же. — С.15.
[16] Феодосий, архимандрит. Церковный энциклопедический словарь… — С. 258.
[17] За что арх. Сергий Японский получил сан митрополита // Новая заря. – 1931. – 25 июля.
[18] Муратов В.П. Русские в Японии // Новая заря. – 1934. – 12 июня.
[19] 府主教渡來廿五年記念誌、- 東京：日本ハリストス正教會總務局、1933. (Фусюкёо торай нидзюуго-нэн кинэн-си (Памятная брошюра в честь 25-летия приезда Митрополита в Японию), Токио: Нихон Харисутосу Сэйкёо-кай соомукёку, 1933.)
[20] Рождение Нипонской православной церкви // Хлеб Небесный. — 1941. — № 2. — С. 37–38; Заря. — Харбин, 1941. — 1 янв.
[21] Рождение Нипонской православной церкви // Хлеб Небесный. — 1941. — N 2. — С. 37 — 38; Заря. — Харбин, 1941. — 1 янв.
[22] Хиротония о. Николая в сан епископа Ниппонского и Токийского // Хлеб Небесный. — 1941. — № 5. — С. 69–70.
[23] Бакулевский А.Н. Очерки истории Православной церкви в Японии: Рукопись. Накануне смерти он послал на отзыв рукопись Г.И.Черткову, который опубликовал из нее отрывки с комментариями — ГИЧ [Г.И.Чертков] Православное христианство в Японии // Рус. жизнь. — 1977. — 23, 27 сент.
