Очередная публикация нашего постоянного автора Михаила Ефимова из серии «Фото из альбома»
ЯПОНИЯ В СОКОЛЬНИКАХ
Однажды моим начальником был японец. Ничего удивительного − я работал в японской администрации. Случилось такое только раз в жизни и было это в 1960 году, когда в Москве проходила первая в истории японская промышленная выставка.
Наступила эпоха, которую потом назовут «Хрущёвская оттепель». Длилась она недолго и заняла всего несколько лет между суровыми и трудными годами сталинизма, включившими в себя коренную ломку старой России, тяжелейшую войну, завершившуюся великой победой, и небезуспешными периодами борьбы за установление социалистических порядков со всеми их пороками и преимуществами.
Наглухо закрытая страна приоткрылась для всего мира, чтобы организовать на улицах Москвы Всемирный фестиваль молодёжи, а потом провела в советской столице масштабную Американскую выставку, на открытие которой прибыл вице-президент Р.Никсон. Ещё совсем недавно такое казалось совершенно невозможным.
И вот, следующим шагом стала Японская выставка. Местом её проведения был старый московский лесопарк Сокольники.
В то время я работал в научно-исследовательском институте Академии Наук СССР, и до меня дошёл слух, что требуются переводчики с японским языком для работы в павильоне. Получив месячный отпуск за свой счёт, я решил воспользоваться этим шансом, чтобы попрактиковаться с носителями языка. После молодёжного фестивали такой возможности не было.
Меня принял заместитель директора павильона, ведавший кадрами, если не ошибаюсь, Тояма-сан. После короткой беседы на японском языке (русского он не знал) я был принят на работу.
Сама по себе работа была малоинтересной. Нас переводчиков было человек двадцать: некоторые сидели за общим столом в помещении дирекции павильона, а остальные бегали по территории парка, помогая японским представителям решать многочисленные хозяйственно-организационные вопросы. Я был среди тех, кто сидел в дирекции и с утра до вечера переводил разные казённые бумаги.
Специфику работы в японской администрации я ощутил сразу.
Казалось бы, начальство на нас не обращало никакого внимания. Но это было обманчивое впечатление. Один коллега, решив, что можно более рационально проводить рабочее время, чем сидеть за столом и копаться в словарях, был тихо уволен. Тояма-сан поблагодарил его и вежливо сказал, что он больше не нужен.
На второй или третий день нам сообщили, что директор после окончания работы приглашает всех переводчиков на чаепитие.
Когда мы расселись в его кабинете, он сказал, что хотел бы поближе познакомиться и попросил каждого вкратце рассказать о себе − где учился, откуда родом, почему решил заниматься Японией.
Думаю, что вскоре у него создалось примерно верное представление о том, «кто есть ху».
Помимо чисто переводческой работы над специфическими текстами по незнакомой для большинства из нас тематике, сложные проблемы возникали совсем в другой области.
Постоянно «искрило» там, где сталкивались совершенно несовместимые по своей природе принципы советского бюрократизма (неторопливость, бесконечные согласования, необязательность и неаккуратность) с японской дотошностью и полной неспособностью корректировать по ходу возникающие проблемы. У меня создалось впечатление, что если для нашего брата главное − добиться нужного результата, то японец прежде всего, нацелен на чёткое и неукоснительное соблюдение инструкции.
По установившемуся порядку, при организации столь масштабных проектов, как промышленная выставка, весь подготовительный период проходил в бесконечных согласованиях и спорах между дирекцией павильона и сопричастными службами − строительными, техническими, таможней, безопасности и т.п. Иногда проблемы возникали и по причине того, что японская сторона не понимала ни нашей специфики, ни советской ментальности. Например, я с большим трудом пытался растолковать представителю парфюмерной компании «Канэбо», что подготовленный ими от чистого сердца слоган, украшающий стенд с кремами и гелями, вызовет у посетителей только смех. Над экспозицией простиралась монументальная надпись; «Защитим руки строителей коммунизма!».
Накануне открытия на выставку прибыли какие-то весьма ответственные товарищи, которых интересовал только один вопрос: как будет проходить церемония открытия и главное − порядок посещения выставки главой государства Н.С.Хрущёвым. Детально и скрупулёзно обсуждался вопрос оцепления и специальных пропусков.
Забегая вперёд скажу, что на практике всё произошло иначе − огромная и неорганизованная толпа окружила советского лидера, и он так и двигался вместе с ней. Это очень хорошо видно на прилагаемой фотографии, где моя скромная персона выглядывает из-за могучей спины охранника в опасной близости от главного лица.
Далее по плану Н.Хрущёв должен был осмотреть павильон и заглянуть в дирекцию на короткий фуршет. С этой целью «кулинары в штатском» предварительно увезли на проверку образцы всех блюд, которыми хозяева собирались потчевать высокого гостя, включая сакэ и суси. Но Никита Сергеевич отказался от дегустации.
По ходу работы выставки (она продолжалась около месяца) в мои обязанности входило также определять «юбилейных» посетителей и устраивать по этому поводу разные, как сейчас бы сказали, «пиар акции».
Получив такое задание я просто опешил.
− Вы хотите, чтобы я с открытия и до закрытия стоял у входа и считал всех, кто входит в павильон?
Но Леон Стрижак, который был старшим среди переводчиков, меня успокоил:
− Количество посетителей в день известно по проданным билетам. А дальше сам прикинь, кто и когда будет 50-тысячным и 100-тысячным. Главное − выбирай симпатичный и интересный объект!
Согласно этому, не совсем научному методу я определил симпатичную молодую пару, которую присмотрел в длинной очереди, тянувшейся к входу. Далее были торжественные речи и подарок на память − швейная машина!
В отличие от Американской выставки, которая проходила тоже в Сокольниках годом раньше и которую справедливо считали чисто идеологической (она была рассчитана на советского обывателя и демонстрировала достижения американского образа жизни − предметы домашнего обихода, телевизоры, книги, авто и т.д.), японская ориентировалась на специалистов и ставила своей целью расширение торговли и экономических связей. Вот почему среди её посетителей были преимущественно специалисты разных направлений, и почти ежедневно приезжали видные руководители советской промышленности.
Не знаю, что привлекло на выставку заместителя главы правительства Вл.Новикова, курировавшего Госплан и военно-промышленный комплекс, но судя по фото, что-то его заинтересовало.
С утра до вечера около выставочных стендов всегда можно было встретить многочисленных представителей японских фирм. В те годы крупный бизнес с большой осторожностью прокладывал себе дорогу на советский рынок. Наиболее испытанным путём было создание мелких фирм, которые даже в случае неудачи не могли бросить тень на репутацию всемирно известных гигантов, стоявших за их спиной.
Как-то случайно я познакомился с представителем фирмы «Сого боэки» (маленькой «дочкой», кажется, «Мицуи буссан») г-ном Иосида Саданобу. Постепенно наше короткое знакомство переросло в многолетнюю дружбу, благо он подолгу проживал в Москве. Иосида-сан свободно владел русским языком, поскольку получил хорошую практику в нашем плену. Я был просто восхищён, когда он декламировал наизусть тургеневские стихи в прозе. Кроме того он был большим любителем и ценителем МХАТа.
Наша дружба была взаимополезной: я помогал ему составлять деловые письма в наши торговые объединения, а он серьёзно облегчал мне работу над переводами, которыми я в те годы активно занимался.
Очень интересно он рассказывал о солдатской жизни во время войны и о казарменных буднях. Особенно мне запомнилось, что во время ночной тревоги в казарме не зажигали свет и нужно было в прикроватной тумбочке найти хранящиеся там нитки определённого цвета − чёрные, белые или зелёные.
Несколько раз мы вместе с женой и сыном приглашали Иосида-сана в автомобильные поездки по разным достопримечательностям. Например, мы ездили вместе в Архангельское и Ясную Поляну.
Особенно врезалась в память поездка «в гости» к Льву Толстому, которого наш японский друг просто боготворил.
Мы выехали воскресным утром. Была весна, всё вокруг зеленело, солнышко светило. Короче говоря, полная благодать!
Моя «Волга» легко неслась по пустынному шоссе, и пассажиры с удовольствием разглядывали окружающие места. И вдруг… (это проклятое «вдруг» всегда возникает в самый неподходящий момент, когда его совсем не ждёшь!) я обнаружил, что из-под капота вьётся струйка пара.
Вынужденная остановка в открытом поле. Открываю капот и вижу, что крепление генератора сломалось, сам он лежит на крыле, а ремень, связывавший его с вентилятором, безжизненно повис. Честно признаюсь, что как автолюбитель я − полный «чайник». И картина, которую я увидел, привела меня в полный ступор. А тут ещё жена, ребёнок и, наконец, японский гость!
Я растерянно стоял на дороге, абсолютно не представляя, что делать.
Вскоре остановилась полуторка. Из неё выскочил классический шоферюга − молодой парень в замасленной спецовке и с папироской во рту. Быстро заглянув под открытый капот, он бодро сказал:
− Ерунда! Найди какую-нибудь металлическую плашку, болт на 18, прикрути крепление и дуй дальше.
Поняв, что эта рекомендация не может быть мною реализована, мой спаситель притащил здоровый сук и закрепил его так, что капот полностью не закрывался.
− Езжай потихоньку на аккумуляторе километра три. Там − деревня, и в ней есть тракторист Михалыч. Его все знают. Если он ещё не начал керосинить (сегодня же воскресенье!), то тебе наверняка поможет.
Он махнул на прощанье рукой, а я медленно потащился вперёд. Не буду утомлять читателя и скажу только, что Михалыч ещё был в полном порядке, за полчаса наспех пристроил генератор с помощью каких-то подручных средств и мы благополучно добрались до Ясной Поляны. Вернувшись в Москву, я ещё с полгода катался, ничего не меняя, пока не пришло время очередного ТО.
Уверен, что вся эта история произвела на моего японского друга бОльшее впечатление, чем посещение усадьбы великого писателя. Он с нескрываемым любопытством наблюдал, как русский умелец творил чудеса механики. Впрочем, был момент, когда и на лице Михалыча возникло недоумение. Это произошло после того, как на просьбу дать закурить японец предложил ему странную и очень крепкую сигарету с названием «Piece». Такого он отродясь не пробовал.
Прожив многие годы в Японии, берусь утверждать, что случись подобное на местной дороге, водитель должен был бы вызывать техпомощь и транспортировать своё авто на сервисную станцию. Да и умельца типа запойного Михалыча в Стране восходящего солнца не отыскать. Другое дело − он там не нужен, поскольку современный и разветвлённый сервис снимает все проблемы. В случае же возникновения «нештатной» ситуации, впрочем, мне возразят, что такое тоже невозможно.
Это фото сделано в подмосковном Архангельском, куда мы поехали вместе с Иосида-саном и первоклашкой Андрюшей. Мой японский знакомый с восторгом принял предложение поехать в этот красивейший уголок Подмосковья.
Но поездка запомнилась мне другим.
Всю дорогу сынок засыпал меня вопросами: «Почему это?», «Почему то?» «Почему?», «Почему?». В конце концов, я выпалил:
− Тебя можно называть Почемучкой!
Иосида-сан долго смеялся и после этой поездки часто спрашивал меня, как дела у Почемучки, как он учится, чем увлекается? Так в нашем семейном фотоальбоме появилась подпись: «Архангельское. Вместе с С.Иосидой и Почемучкой. 1960 г.».
