Странное, казалось бы, «сближенье»
Давно всем известно, что наш великий национальный поэт непереводим на другие языки. Музыкальность «онегинского» ямба, «изысканность русской медлительной речи», обжигающие сердца глаголы Пушкина в переводе бледнеют, превращаются в общее место. Что очень жаль.
Не могу ответить на вопрос, люблю ли я Пушкина. ПУШКИН − часть меня, моего языка, чувства, сознания, как МАМА, как МОРЕ, как ОДЕССА (он жил у нас целый год, ходил гулять по соседству). Начала дышать и жить с «Бурей мглою небо кроет», влюблялась с «Метелью» и «Евгением Онегиным», дозрела до «гения и злодейства», живу сейчас с этим: «если жизнь тебя обманет, не печалься, не сердись…». Уйду, наверное, с другими его строками. Там море чувств и мыслей, а в море есть ВСЁ.
В нынешнем июне Пушкину исполнилось 220 лет, просматривала я в те дни в Яндексе переводы его произведений на разные языки. И вдруг – именно вдруг! – обнаруживаю, что первое русское художественное произведение, переведенное на японский язык, была повесть Пушкина. «Капитанская дочка», 1883 год!
По ней в 1915 году даже снят японский фильм. И полное собрание его сочинений, по крайней мере, дважды издавалось в Стране хокку. Вот тебе и непереводимый! Включили в японское издание даже печально знаменитую «Гавриилиаду», которую в России запретили из-за «неканонического» толкования Священного писания, да и на другие языки переводить не стали. У японцев иные верования, они оценили прежде всего юмор автора поэмы.
Известен и такой факт. В 1902 году японский военно-морской офицер Такэо Хиросэ, вернувшись в свою страну после шестилетнего пребывания в России, перевел пушкинскую «Ночь» на китайский и отправил в письме подруге. Морской офицер не ошибся в выборе любовного послания. «Ночь» – одна из жемчужин русской лирики.
Мой голос для тебя и ласковый и томный / Тревожит позднее молчанье ночи темной. / Близ ложа моего печальная свеча / Горит; мои стихи, сливаясь и журча, / Текут, ручьи любви, текут, полны тобою…
Пушкин написал эти строки в южной ссылке, страстно влюбленный в Амалию Ризнич. Ее портрет – в другом его стихотворении:
А ложа, где красой блистая, / Негоциантка молодая, / Самолюбива и томна, / Толпой рабов окружена…
Как вспоминает брат поэта Левушка, однажды «в бешенстве ревности» к ней Пушкн пробежал «пять вёрст с обнажённой головой под палящим солнцем»…
Эпоха Мэйдзи в Японии (1868-1912) ознаменовалась настоящим бумом русской литературы. Первые переводчики, однако, подгоняли пушкинские тексты под привычные им клише. Название «Капитанская дочка» в переводе Такасу Дзискэ звучало примерно так: «Удивительные слухи из страны России. Записки о сердце цветка и думах бабочки». Такасу Дзискэ, как считается, изучал русский язык в Токийской школе просвещения.
Через три года выйдет новое издание пушкинской «Дочки» в том же переводе, но уже с английскими именами. Гринев станет Смитом, Маша – Мари, Швабрин – Дантоном. Название уже другое: «Жизнь Смита и Мари. Любовная история в России». Оба издания иллюстрировал художник Цукиока Ёситоси, ученик одного из крупнейших мастеров японской гравюры Утагава Куниёси.
Рисунки к японскому изданию потом воспроизвели в русском журнале «Нива», где добродушно посмеялись над «японской» царицей, ямщиком в цилиндре и Гриневым в форме французского генерала…«Стоит посмотреть на изображение императрицы Екатерины, читающей просьбу Мироновой о помиловании Гринева, или сцены, где Гринев в полосатом костюме прощается с возлюбленной в присутствии отца Герасима и его попадьи, одетых во что-то невозможное, — чтобы прийти в восхищение от трогательной наивности и фантазии японского художника», – писал русский издатель.
Кстати, этот «европеизированный» вариант повести о русском бунте теперь стал настоящей библиографической редкостью. Со временем повесть удостоилась более серьезного перевода и более «историчных» иллюстраций. Художница Варвара Бубнова по материнской линии относилась к дворянскому роду Вульфов, с которыми опальный поэт очень дружил, часто бывал в их имении. Она впитала любовь к Пушкину с младенчества.
Бубнова в свое время входила в «Союз молодежи» петербургских художников, представлявший русский авангард (Филонов и Малевич, Ларионов и Гончарова, Матюшкин и Татлин). И вот неожиданный поворот судьбы: попадает в Японии, куда уехала ее сестра, выйдя замуж за студента Петербургского университета японского происхождения. Художница прожила в Стране Восходящего Солнца 36 лет.
Варвара Дмитриевна преподавала в Токийском университете русскую поэзию. «Чтобы учить, мне пришлось учиться самой», – вспоминала художница. Ее ученик Ясуи Рёхэй стал со временем профессором того же университета. Он рассказывал, что начал чувствовать и понимать Пушкина только после исполнения его стихов Бубновой. Голос, дикция – все было у нее прекрасно. Пушкина переводили ее ученики Накаяма Сёдзабуро, Уэда Сусуму, Ёнэкава Масао. Благодаря усилиям Варвары Дмитриевны в Японии выросло несколько поколений русистов. За вклад в развитие японо-русских культурных связей и за заслуги в области изучения в Японии русского языка и литературы она награждена орденом Драгоценной короны четвёртой степени.
Варвара Дмитриевна не бросала и занятия живописью, входила в различные объединения художников Японии, провела шесть персональных выставок. Первая ее пушкинская работа – литографии к «Гробовщику». Книга вышла в 1934 году. И содержала не только иллюстрации Бубновой, но и тропининский портрет поэта, наброски к повести самого Пушкина, обладавшего незаурядным даром рисовальщика. В 1935-м появляются японские «Моцарт и Сальери», тоже оформленные русской художницей, в том же году – другая «маленькая трагедия» («Каменный гость»). В столетие гибели Пушкина в Японии появилось подарочное издание самого мистического из его произведений – «Пиковой дамы». Вышла в нарядной обложке, с десятью литографиями Бубновой, небольшим тиражом.
«Медный всадник», «Египетские ночи», сборник пушкинской лирики – эти издания проиллюстрировала Варвара Дмитриевна.
150 -летие поэта она отметила художественным оформлением «Евгения Онегина». На обложке – барский дом, река, женский силуэт. Использовала художница и технику цветной акварели.
«Бесподобный по своей поэтичности роман «Евгений Онегин» в японском переводе, как говорят, очень точном, кажется японскому читателю скучным, непонятным», – честно писала Бубнова. Ёнэкава Масао, который потом перевел на японский все сочинения Достоевского, переводил и «Онегина». Он признавался, что таких трудностей, как в работе с произведением Пушкина, не испытывал никогда. Так значит, все-таки непереводимо наше «солнце поэзии»? Я бы не спешила с выводами.
На первом месте у японца в русской классике, несомненно, три имени – Чехов, Толстой, Достоевский. Но Пушкин по-прежнему занимает умы нашего дальневосточного соседа. Читаю о научных конференциях, ему посвященных, в Японии и в России (в Дальневосточном университете, с участием японцев). Существует книга востоковеда Анатолия Мамонова «Пушкин в Японии», где собран материал по истории русско-японских литературных отношений. Известный переводчик и знаток японской поэзии Татьяна Бреславец ищет в своих научных трудах соответствия мировоззренческих исканий Александра Пушкина и Мацуо Басё.
Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит, / Летят за днями дни, и каждый день уносит / Частицу бытия…
По мысли исследователя, стихотворение Пушкина перекликается с хайку Басё «Ночь в бухте Акаси»
В ловушке осьминог… / Сон призрачный под летнею луной…
Знаменитый театр-варьете Takarazuka Revu поставил мюзикл по «Евгению Онегину» и ревю «Очи чёрные» – по повести «Капитанская дочка». Явное внимание к последнему прозаическому произведению Александра Сергеевича японцы объясняют своеобразно, находят параллели с кодексом чести самурая. Нам хорошо известен эпиграф к «Капитанской дочке»: «Береги честь смолоду».
Сказки Пушкина о Золотой рыбке и Золотом петушке тоже издавались в Японии. 15 лет назад появился комикс «Бронзовый ангел» (выпущен в издательстве Shogakukan Productions) мангака Сайто Тихо о жизни поэта.
Сайто — классик современной сёдзё-манга для девочек. Манга об Александре Пушкине, согласно описаниям, это «прекрасная история любви, перемежающаяся пересказами его произведений: «Евгений Онегин», «Медный Всадник», «Кавказкий пленник», «Пиковая дама» и т.д». Прочитала несколько глав в переводе. Юная Наталья Гончарова, ее сестры, другие герои ведут наивные, порой смешные диалоги. Манга «Бронзовый ангел» есть уже и в переводе на русский…
Хотя «театральный хулиган» Дмитрий Крымов и поставил спектакль, высмеивающий привычное клише «Пушкин в роли монумента», у нас не принято шутить на подобные темы. Но в Японии иной менталитет, иная культура. К комиксам здесь относятся серьезно. И если историческая фигура удостоилась отдельной книги в подобном жанре, это почетно.
Только вчера увидела в ютубе российский мультик по известному у нас каждому младенцу пушкинскому «У Лукоморья дуб зеленый» в японском переводе и с титрами-иероглифами. Ну а чтобы по-настоящему понять музыку и глубину пушкинского стиха, лучше все же прочесть его в оригинале.
Ирина Крайнова
Фото с сайтов
