Анаит Григорян: Мне кажется, что я не учу японский, а вспоминаю его
Питерская писательница Анаит Григорян приехала на «Тверской переплет» впервые. Наш город она тоже увидела впервые и ей понравилось.
Еще несколько лет назад Анаит и не думала о литературной карьере, но потом выучила японский и написала один из лучших – а может, и самый лучший роман «Осьминог» (16+). Он о том, как русский человек приезжает на далекий японский остров и становится участником трагических, мистических и лирических событий. Роман стал поистине культовым среди российских читателей.
На встречу с писательницей пришло много молодых людей, в том числе студенты ТвГУ, которые пишут научные (!) работы по творчеству Анаит Григорян. «Тверские ведомости» тоже задали автору несколько вопросов.
– Анаит, на встрече с читателями вы сказали, что по первому образованию биолог. Как перешли в когорту писателей?
– Действительно, я окончила биолого-почвенный факультет СПбГУ, защитила кандидатскую диссертацию. С детства мечтала стать учёным, но в какой-то момент поняла, что не посвящаю всё свободное время чтению научных статей и планированию экспериментов, вместо этого отвлекаясь на чтение художественной литературы и сочинительство. Тогда я осознала, что не стану хорошим учёным, получила переводческое и филологическое образование и занялась литературной работой. Это не было одномоментным решением, ведь в жизни всё происходит органически и постепенно. И я очень рада, что пришла в литературу, предварительно получив естественно-научное образование, которое помогает мне в том числе при сборе фактического материала для написания книг.
— «Осьминог» — одно из самых заметных произведений в российской прозе за последние годы. Прежде всего необычный выбор места действия: события романа происходят на маленьком японском острове, куда приезжает русский экспат. Что вас связывает с Японией, откуда такой неожиданный выбор темы?
–Так сложилось, что у меня две любимые страны – Россия и Япония. В первой я родилась, вторая постоянно в той или иной ипостаси возникала на моём жизненном пути, и все двери, связанные с ней, оказывались открыты. Я несколько лет изучаю японский язык, который с первых дней оказался мне настолько близок, что кажется, будто я не учу новые слова, а вспоминаю их. Три года я вела на японском блог для японцев о России. Во многом я вижу свою задачу в том, чтобы открыть для них красоту нашей страны, а русских читателей познакомить с традициями и укладом жизни Японии, сделать наши страны ближе и понятнее друг для друга.
— Вы известны еще и как переводчица с японского. В прошлом году в вашем переводе вышел роман «Поезд убийц»(16+) Котаро Исаки. В чем самая большая сложность при переводе детективов, рассчитанных на аудиторию совсем с иным, чем у отечественных читателей, менталитетом?
— Не только Котаро Исака, я недавно закончила перевод сложного, построенного на фольклоре романа Нацухико Кегоку «Лето злых духов Убуме»(16+). Это был интересный опыт, но у Кегоку целый цикл из 12 или 13 романов, переводить их – это на всю жизнь. А Котаро Исака ориентируется на западного читателя, хотя в его текстах достаточно много чисто японской специфики. Как переводчик я противница так называемого «одомашнивания» текста, то есть подмены иностранных культурных понятий и идиом знакомыми русскому читателю. Для меня важно передать голос автора и ту атмосферу, которая присутствует в его тексте, поэтому самым сложным является поиск уникального стиля, подходящего именно для этого писателя. В этом плане русский язык, обладающий широким спектром средств художественной выразительности, даёт огромные возможности переводчику.
— Конечно, традиционный вопрос – над чем сейчас работаете, будет ли у «Осьминога» продолжение?
Сейчас я работаю над романом, действие которого также происходит в Японии, но не в провинции, а в мегаполисе Токио. Главный герой «Осьминога», Александр, которого японцы называют «Арэкусандору-сан», будет вынужден вернуться в Страну восходящего солнца. Однако в жанровом отношении это совсем иная книга, – не размеренный магический реализм, а нуарный триллер, в котором будет много убийств и мистики.
Владислав Толстов
