Продолжаем публикацию серии Михаила Ефимова «Россия и Япония: сны и явь»
ЯСУСИ ИНОУЭ
Будущий писатель родился в 1907 в Асахигава в семье потомственного военного врача. Он был первенцем в многодетной семье. Отца часто переводили с места на место, и, когда Ясуси исполнилось шесть лет, его отдали на воспитание бабушке Кано, бывшей гейше, проживавшей в селе Югасима на полуострове Идзу (префектура Сидзуока). После смерти бабушки он поступил в начальную школу в Хамамацу, где увлёкся поэзией. В 1924 году Иноуэ поселился при старом храме Мёкокудзи, под крышей которого собралась группа любителей изящной словесности.
В 1926 году Иноуэ переехал в Канадзаву к родителям. Его новым увлечением стало дзюдо, хотя стихи он продолжал писать под псевдонимами Певец Японского моря («Нихонкай сидзин») или Пламя («Хоно»). Не сдав вступительных экзаменов на медицинский факультет Университета Кюсю, он поступил на филологический факультет (отделение английского языка), а потом перевёлся в Киото, где изучал философию и эстетику и который закончил в 1936 году. Свою дипломную работу он посвятил французскому поэту Полю Валери (1871-1945).
В 1935 году женился на Адати Фуми, дочери профессора антропологии. У супругов было четверо детей − все они посвятили свою жизнь литературе. Старшая дочь Ураки Икуё после смерти отца стала управляющим директором Мемориального фонда Иноуэ Ясуси и советником Мемориального музея Иноуэ Ясуси в Асахигава.
Несмотря на то, что Иноуэ приобрёл известность как поэт, он стал журналистом и поступил на работу в еженедельник газеты «Майнити симбун. Осака». Даже после военной службы в Северном Китае (1937-1938) Иноуэ продолжил работать в отделе культуры газеты «Майнити».
К литературной деятельности Иноуэ вернулся после войны. Большой успех и признание ему принесли новеллы «Бой быков» (1947) и «Охотничье ружье»(1949), за первую был награждён в 1950 году премией Рюноскэ Акутагавы.
После переезда в 1951 году в Токио посвятил себя целиком писательскому труду. Его перу принадлежит около двадцати романов. В 1964 года стал членом Академии Искусств Японии. В 1976 был удостоен одной из высших наград, возможных в Японии для человека творческого труда: ему было присвоено звание «нингэн кокухо», что буквально означает «человек − национальное достояние». В 1984 году сменил нобелевского лауреата Кавабата Ясунари на посту президента японского отделения ПЕН-клуба.
Главная тема творчества писателя − человек и общество Свой литературный талант он посвятил также разработке истории Японии, что нашло отражение в целом ряде романов, многочисленных новеллах, эссе и стихах. Особое место в этом ряду занял роман «Сны о России».
Ясуси Иноуэ не только заинтересовался приключениями Дайкокуя Кодаю (кораблекрушение, скитания «по морям, по волнам», высадка на заброшенном острове, долгий путь в русскую столицу, встречи с Екатериной П и, наконец, благополучное возвращение на родину). Его поразили, с одной стороны, дружелюбное отношение русских к неведомым им японцам, а, с другой, − весьма холодный приём, который оказали Кодаю правители его страны. Ясуси Иноуэ изучил много материалов − старых рукописей, артефактов и документов.
Я далёк от мысли противопоставлять двух авторов «Снов о России» − безвестного летописца конца ХУШ века и известного романиста ХХ века, которых разделяют почти два века и абсолютно несхожие между собой этапы исторического развития Японии. Каждый из них внёс огромный вклад в судьбу этого произведения, которое из уникального памятника средневековья превратилось в образец современной документальной прозы. Советский читатель смог познакомиться с ним в 1977 году, когда «Сны о России» выпустило издательство «Наука» в отличном переводе Бориса Раскина.
Естественно, мне очень хотелось взять интервью у маститого писателя, который, по слухам, вёл довольно затворнический образ жизни и не особенно жаловал своих «коллег» журналистов. Для этого у Иноуэ были веские основания, которые тогда муссировала пресса.
Дело в том, что в октябре 1981 года просочилось сообщение, что писателю возможно присудят Нобелевскую премию. В ожидании решения высочайшего синклита толпа журналистов окружила дом писатели в токийском районе Сэтагая. Иноуэ пригласил их в дом и даже выставил угощения.Тогда родился каламбур («НоМелевская премия» − от слова «ному» − «пить») Каково же было общее разочарование, когда новым нобелеатом был объявлен австрийский прозаик и драматург Элиас Канетти. После этого случая близкие писателя настояли, чтобы больше в их доме не было никаких журналистов.
И всё-таки наша встреча состоялась! Я льщу себя предположением, что такое исключение Ясуси Иноуэ сделал именно для русского корреспондента. Это произошло 2 апреля 1982 года.
Я поехал в Сэтагая вместе со своим коллегой, сотрудником Бюро АПН Харуми Токунага − молодым блистательным переводчиком, выпускником московского Университета Дружбы народов имени Лумумбы, автором учебника и ряда пособий по русскому языку. Впоследствии он даже работал в Москве в качестве собкора газеты «Асахи». Увы, недавно он покинул этот мир.
Ясуси Иноуэ встретил нас в домашнем костюме и был предельно любезен. Беседа протекала в гостиной, где нас по традиции угостили зелёным чаем.
Сначала разговор шёл о недавнем выступлении писателя в поддержку антиядерного движения, одним из активных участников которого его называли в прессе. В сохранившейся записи беседы ответ Иноуэ звучал так: «Мы считаем, что наша задача не в том, чтобы выходить с протестами на улицу или выступать на митингах. Литераторы должны усиливать антивоенную тему в своих произведениях. Вместе с тем, не могу скрыть своей радости от сознания того, что движение против ядерной войны приобрело в Японии широкий размах во многом потому, что мы, писатели, стали собирать подписи всех выступающих за мир. Наше движение не направлено против какой-либо страны. Мы обращаемся ко всем народам мира, ко всем людям Земли вне зависимости от их религиозных и политических взглядов».
Последовал вопрос, не планируется ли объединение всех представителей творческой интеллигенции под знаменем движения за мир. На это Иноуэ высказал свою точку зрения.
− Лично я мало знаком с художниками или музыкантами. Думаю, что так может сказать большинство японских писателей. Из этого следует, что объединиться всем нам, представителям творческого труда, будет невозможно и не нужно. Но каждый должен в своей области, знакомыми ему средствами бороться за мир, против угрозы ядерной войны. Я выходец из военной семьи, сам участвовал в войне. Я ненавижу её всеми фибрами своей души и это чувство стараюсь выразить во всех своих произведениях. Уверяю вас, что и в моих будущих работах вы почувствуете такое же отношение.
Очень эмоционально прозвучали слова мэтра о человеческой судьбе.
− Я считаю, что минуло то время, когда человек мог думать только о собственном счастье. Нельзя чувствовать себя счастливым, если другой несчастлив. Это же можно отнести и к странам. Мир − един. Не может быть полного благополучия в одной стране, если есть на земле страны, терпящие бедствие. Сегодня человеческая цивилизация достигла таких высот, о которой люди не могли и мечтать 100 или, тем более, 500 лет назад. Главные людские беды − это войны и голод! Все люди рождаются с равными правами быть счастливыми. А в жизни получается, что одни обречены на голод и скорую смерть. Не раз приходилось читать, как родители сами убивают неполноценного ребёнка. Когда я узнаю об этих трагедиях, я не могу радоваться успехам своих внуков. Нельзя оставаться равнодушным, когда в мире существует такая несправедливость.
Что касается воспоминаний Я.Иноуэ о его работе над романом «Сны о России», то приведу полностью свои записи.
«Я был в СССР три раза, по полтора месяца и полюбил вашу страну. Ленинград − абсолютно европейский город мирового масштаба. Меня поразило, что он был полностью восстановлен после войны с Германией в первозданном виде. Это прекрасно. Например, в Японии такие крупные города, как Токио, Осака и другие коренным образом изменились после войны. В них мало, что осталось от прошлого. Не были восстановлены даже исторические памятники. Когда я собирал в России материалы для «Оросиякоку суймудан», я смог найти не только здания, но даже улицы, связанные с похождениями моих героев.
Понравилась мне Москва тёплым цветом ее домов.
Бывал я и в Новосибирске, рядом с которым после войны воздвигли очень интересный Академгородок. В Японии сейчас тоже предпринимается попытка построить в Цукуба нечто подобное.
Запомнились мне также Иркутск и Хабаровск, в которых сохранились деревянные дома, которые возможно ещё помнят Дайкокуя Кодаю.
В этих городах мне довелось встречаться с самыми разными людьми. Могу сказать без всякого преувеличения, все они оставили у меня самые добрые воспоминания. Я понял, что советские люди очень близки японцам, и мы хорошо понимаем друг друга.
Вспоминается такой случай. В Новосибирске мне понадобилось уточнить один исторический факт, который был связан с романом «Сны о России». Я обратился за помощью к местным учёным. Они обещали всё выяснить, но предупредили, что для этого им потребуется три часа. Точно в указанное время я получил исчерпывающий ответ на мой запрос. Я был просто покорён такой аккуратностью и исполнительностью. А ведь мне на помощь пришли очень серьёзные учёные, у которых расписано всё время. Уверен, что ни в одной стране я не смог бы добиться такого понимания.
Нечто похожее произошло и в Иркутске. Всё это свидетельствовало об уважении моих собеседников к моей работе над романом, в котором я стремился показать корни отношений между нашими странами. Ещё с ХУШ века русские и японцы по-доброму относились друг к другу. Все факты, которые приведены в романе, взяты мною не с потолка. Они, действительно, имели место. Достаточно прочитать слова сердечной благодарности к своим русским спасителям, высказанные моим героем, чтобы убедиться в этом. Кодаю провёл в России почти десять лет. Не надо напоминать, видимо, какие это были жестокие времена, когда человеческая жизнь не стоила ничего. Но, оказавшись на чужбине незваным гостем и прожив там столь долгий срок, в его воспоминаниях нет ни единого дурного слова о русском народе. Наоборот, он не раз выражал по его адресу восхищение и уважение.
Хочу в этой связи назвать имена тех, кто особенно помог мне в работе над романом. Это профессор Иркутского университета этнограф Кудрявцев, историк Петрова (бывал у неё дома в Ленинграде), этнографы Гуревич, Арутюнов, Токарев, Долгиев, профессора Сибирского отделения АН СССР Ларичев и Копылов, которые помогли мне начертить маршрут путешествия Дайкокуя Кодаю по России. Несколько раз я встречался и беседовал с Н.Федоренко − крупным китаеведом и бывшим советским послом в Японии.
Я уверен, что и сегодня наши народы могут поддерживать сердечные отношения. Вот почему мне очень хочется, чтобы как можно больше японцев побывало в Советском Союзе, а советские люди − в Японии. Да, наша страна очень изменилась за последние годы, но убеждён, что советские гости смогут найти здесь множество друзей. Задача наших правительств всячески развивать обмен студентами и художественными коллективами. Это верный путь к укреплению взаимопонимания между нашими странами.
Особо отмечу важность литературного обмена. Надо лучше и полнее знакомить друг друга с переводами художественных произведений. На японский книжный рынок в основном поступает так называемое «чтиво» − низкопробная литература, рассчитанная на сиюминутную сенсацию и прибыль. А нужны книги, в которых отражены дух и национальный характер народа. В этой связи приведу свой собственный жизненный опыт. Помню, какое огромное впечатление произвели на меня рассказы Гоголя и, прежде всего, «Шинель». Я переживал судьбу героя, словно это происходило со мной.
Сейчас формально есть договорённость между Японской Ассоциацией Писателей и Союзом писателей СССР об обмене делегациями. Но я имею в виду совсем другой характер культурного взаимообогащения. Хорошо было бы, чтобы, например, ежегодно три писателя из каждой страны могли бы жить и работать по несколько месяцев, чтобы лучше познакомиться с людьми, общаться со своими коллегами. Большую роль здесь приобретают переводчики, которые помогают писателю лучше понять окружающий его мир. В этом смысле мне очень повезло. В первой поездке по СССР меня сопровождал великолепный русист и переводчик К.Като, второй раз моим сопровождающим был прекрасный знаток японского языка В.Антипин, в третий раз я близко познакомился с известным японистом Б.Раскиным, который сейчас переводит на русский язык мои книги.
Сошлюсь на опыт Ассоциации японо-китайских культурных связей, президентом которой я являюсь. Вот уже свыше 20 лет мы поддерживаем активные контакты с китайскими литераторами. Мы хорошо знаем друг друга и часто обмениваемся визитами. Всё это осуществляется на общественных началах и никак не зависит от политической конъюнктуры. Участие государственных организаций только помешало бы нам в работе.
Я являюсь президентом японского ПЕН-клуба, но, увы, он не поддерживает связей с советскими коллегами».
Когда наша беседа с Ясуси Иноуэ подошла к концу, он извинился и не надолго удалился. Вскоре он вернулся с бутылкой французского коньяка и предложил выпить по-русски «на посошок». На прощание писатель подарил мне видимо заранее приготовленную книгу «Хокуса бунряку», которая служила ему основным первоисточником в работе над романом «Сны о России». Сейчас она занимает почётное место на моей книжной полке, напоминая о давней встрече с писателем.
В заключение хотелось бы добавить, что на основе этого произведения Я.Иноуэ в 1992 г. на киностудиях «Ленфильм», «Дайэй» и «Тохо» был создан совместный советско-японский фильм под тем же названием. Режиссёры Дзюнъя Сато и Цутому Сакураи собрали поистине звёздную команду − народных артистов СССР Е.Евстигнеева, Ю.Соломина и В.Соломина. В ролях Кодаю и К.Лаксмана снимались Кэн Огата и народный артист СССР О.Янковский. На роль Екатерины Великой была приглашена известная французская актриса русского происхождения Марина Влади. Этот фильм демонстрировался на экранах Японии и СССР.
Такова вкратце история странствий и злоключений капитана Дайкокуя Кодаю и его команды. Наряду с ней речь выше шла и о тех, кто довёл эту историю почти до наших дней, кто своим талантом и усердием смог сохранить, передать и перевести её на русский язык. Все они, начиная с мужественных моряков «Синсё-мару» и заканчивая крупным писателем ХХ века Ясуси Иноуэ, внесли свой неоценимый вклад в дело укрепления взаимопонимания между народами наших стран.
Уже отмечалось, что нынешнее состояние российско-японских отношений неудержимо стремится к нулевой отметки. Конечно, бывало ещё хуже, но так плохо уже давно не было. И это вызывает чувство глубокого сожаления.
Это чувство я испытывал, когда приходилось наблюдать в разных японских городах шабаш, который устраивали бесноватые «уёку» («правые»), когда слышал, как в самом центре Токио надрывно кричал Акао Бин, призывая к войне с СССР, и когда сегодня читаю сообщения о новых санкциях, которые вводятся против России.
Это же чувство я испытал недавно совсем в другом месте и по другому поводу.
Я живу в Подмосковье, в месте, которое называется «Наукоградом». Здесь живут люди, которые представляют, думаю, цвет отечественной научно-технической интеллигенции. Есть у нас клуб краеведов, который регулярно проводит интересные встречи об истории нашего города и достижениях его жителей. Недавно я присутствовал на такой встрече, заинтересовавшись его темой: «30 лет Обществу за невозвращение Курильских островов Японии». Оказывается, ещё в 90-х годах досточтимый гражданин нашего города написал письмо президенту Б.Ельцину с требованием не отдавать наши законные земли японцам. Со временем этот патриот собрал вокруг себя людей (количество он не назвал), которые всеми силами отстаивали эту идею. Главными аргументами были следующие: японцы − очень коварный народ, который испокон веков враждовал с Россией; японцы − очень кровожадный народ, о чём свидетельствовали «кимотори», которые они совершали с пленными (вырезали и съедали печень!), не говоря уж о пресловутом «Отряде 731» генерала-изверга Исии и, наконец, даже по своей генетической природе японцы несовместимы с русскими (носоглотка у них расположена выше).
Честно говоря, я не столько слушал весь этот наукообразный бред, который нёс докладчик, сколько наблюдал за аудиторией. В основном, это были люди пенсионного возраста, некоторые из них пришли с внуками. Все слушали с огромным вниманием и интересом, иногда даже по ходу задавая вопросы (такое дозволяется на собраниях клуба).
Долго я не мог забыть об этой встрече. Вспоминался пафос и высокие патриотические чувства, которые двигали докладчиком. Возникло убеждение, что истинные патриоты по обе стороны Японского моря руководствовались одними и теми же целями − отстоять национальные интересы своей страны. Вот только мало убедительно звучал тезис о том, что отчуждённость, не говоря уж о враждебности, которая насаждается между нашими странами, соответствует этим самым интересам. А ведь именно таков результат пропагандистских кампаний, которые велись и ведутся сейчас. Тем более, когда общий информационный фон СМИ подкрепляется разного рода политическими демаршами − веером санкций, военными манёврами и разными угрозами.
Но вернёмся к нашему повествованию.
Муза истории Клио видимо была большой любительницей парадоксов. Без них не обошлось и сказание о приключениях бравого капитана Кодаю. Словно сладкие грёзы ему вспоминались приключения в России, куда он попал по воле злого рока и где его приняли как героя. А вернувшись на родину, хоть он и избежал смертной казни, но по существу оказался в изгнании и забвении.
Его рассказы о Японии, которые он поведал своим многочисленным слушателям в Петербурге, Москве, Иркутске и других российских городах, собирали большие аудитории и становились учебными пособиями. А в Эдо его ждали строгие допросы, материалы которых становились государственной тайной и запирались наглухо в архивах.
Разительными были и степени развития двух стран. Когда израненное судно «Синсё-мару» прибило к берегам Амчитки, Япония была наглухо закрыта от внешнего мира, боясь, как бы не были нарушены её феодальные устои. А в России в то время царствовала Екатерина Великая, при которой проходили разные реформы, привлекались зарубежные специалисты, а в результате нескольких победоносных войн расширились пределы страны и, в частности, российским стал Крым.
Но парадоксы этим не исчерпывались.
Так, например, в годы, когда рукопись Кацурагава Хосю вытащили из архива на свет божий, её будущего исследователя и переводчика на русский язык В.М.Константинова на долгие годы посадили за решётку по вздорному обвинению в шпионаже.
И, наконец, такой парадокс: не в самый лучший период развития советско-японских отношений известный писатель Ясуси Иноуэ взялся за роман о Дайкокуя Кодаю. Здесь важно отметить, что до этого момента о капитане и моряках «Синсё-мару» в Японии было много написано в приключенческом жанре и в форме разных развлекательных комиксов. Но, как известно, «Сны о России», написанные Я.Иноуэ, − это совсем о другом. Это книга о первых шагах, которые сделали русские и японцы, чтобы ближе познакомиться и лучше узнать друг друга. Это рассказ о соседней стране, которая в трудный момент спасла бедствующих моряков, дала им кров, средства к существованию и с почётом вернула домой. В качестве эпиграфа книги можно было бы поставить фразу из комментариев В.Константинова к «Оросиякоку суймудан», которая принадлежит известным братьям-историкам Оцуки Нёдэн (1845-1931) и Оцуки Фумихико (1847-1928): «Россия − это соседняя страна, к тому же это великая страна, это добросовестная и дружелюбная страна, которая уже дважды присылала своих послов, чтобы вернуть потерпевших кораблекрушение».
Когда пишутся эти строки, по радио идут сообщения о том, что президент США выступил на саммите G-7, проходящем в Хиросиме, с предложением усилить санкции против России и увеличить военную помощь Киеву. Разве это не очередной парадокс!
Хиросима − город, над которым в 1945 году американцы впервые в истории взорвали атомную бомбу, город, который в глазах международной общественности стал символом страданий и жертвенности, теперь стал местом, где президент США фактически зовёт мир к новой гонке вооружения!
Вот уж поистине, как говорил один отечественный телегуру: «Такие времена»!
