«ФедералПресс» совместно с Министерством иностранных дел РФ, Общественной Палатой РФ, Федеральным агентством по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству реализуют уникальный проект «Великие мастера государственного слова». Сегодня мы предлагаем вниманию нашего читателя интервью c начальником ГлавУпДК при МИД России Алексеем Изотовым. Разговор пойдет о работе дипломата в Японии, о том, зачем дипломату переквалифицироваться в банкира и топ-менеджера АвтоВАЗа, а также о работе той организации, которую послы и консулы в Москве называют «министерством гостеприимства».
Алексей Юрьевич, дипломатов гораздо меньше, чем, к примеру, саперов, промышленных альпинистов или представителей ряда других профессий. Как вы стали дипломатом? Это был заранее просчитанный и полностью осознанный выбор?
– Дипломатом я стал совершенно случайно. Никогда не мечтал в школьные годы о такой профессии. Хотел быть вашим коллегой – журналистом, активно писал во многие газеты. Вначале меня не публиковали, потом начали. Это мне помогло при поступлении в МГИМО на международную журналистику. Первым шел творческий конкурс, и я был одним из немногих, кто принес с собой толстую папку с публикациями.
А советы родителей?
– Нет, советов стать дипломатом они не давали. Отец был военным, и для него мое поступление в МГИМО стало неожиданностью. Не секрет, когда дети выбирают образование, то часто рассчитывают на поддержку родителей. Я, разумеется, в такой ситуации ни на чью поддержку рассчитывать не мог.
Но МГИМО – это был целенаправленный выбор?
– Не совсем так. Раньше экзамены в разные вузы проходили в разное время, поэтому я подал документы сразу в несколько вузов. Первыми экзамены начинались в МГИМО, затем — на журфаке МГУ, потом — во ВГИКе на сценарном факультете, далее — в Литературном институте им. Горького и в Институт военных переводчиков.
МГИМО в тот период считался «блатным вузом»… Неужели это было возможно – просто так, без крутого папы-дипломата – взять и поступить?
– Как ни странно, но мне удалось поступить туда сразу. Первые два экзамена сдал на «пятерки», решил продолжать и остальные экзамены тоже сдал на «пять». Хотя в школе я круглым отличником не был, и в аттестате была пара «четверок». Видимо, очень хотелось поступить, поэтому и мобилизовался.
А почему вы выбрали японский язык? В то время это считалось экзотикой…
– Японский – тоже случайность. После того, как я сдал все экзамены на «пять», меня вызвал декан и говорит: «Молодой человек, судя по результатам экзаменов, голова у вас работает, поэтому хотим предложить вам учить японский. В качестве альтернативы есть арабский и венгерский». Я минуту подумал и решил: пусть уж будет японский. Вышел и позвонил из телефона-автомата матери. У нее от расстройства ноги отнялись. Спрашивает: «Сынок, за что тебя так?!».
Реально у нее был такой шок?
– Да, поступал и не думал, что будет что-то кроме английского или французского. Когда в МГИМО подавал документы, то о языке вообще не задумывался, превалирующим словом было «журналистика».
А как вы стали дипломатом? Ведь хотели стать журналистом…
– Нас набрали на первом курсе на японский 14 человек, а окончили его только трое. Язык очень сложный, и в МГИМО существовало жесткое правило — если язык не тянешь, то отчисляли без раздумий. Когда заканчивал институт, в деканате дали список из 14 мест, куда я могу пойти работать. На первом по престижу стоял Международный отдел ЦК КПСС, на втором – МИД, на третьем — газета «Правда», далее – ТАСС, АПН, «Известия» и т.д. На последнем месте был Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (ССОДКСЗС). Сразу сказал декану, что в ЦК КПСС идти не хочу, и что мне нравится ССОДКСЗС, где я подрабатывал переводчиком. Там мне понравилось – коллектив был молодежный. Он посмотрел на меня, как на умалишенного: «Ты что! Запомни: во все места, которые в списке вверху, ты сейчас можешь попасть, но с тех мест, что внизу, шанса подняться наверх у тебя уже никогда не будет». И посоветовал поработать на оперативной дипломатической работе в МИД. Я подумал и решил: «Почему бы и нет. Поработаю пару лет, не понравится – уйду». Однако втянулся, и работа понравилась.
А что из себя представляла оперативная дипломатическая работа?
– В МИД в то время процветала «дедовщина» в хорошем смысле этого слова. Ты должен был полностью выполнять все указания своего руководителя, а это была очень хорошая школа. Например, он дает тебе бумагу, ты несешь ее в машбюро, так как компьютеров еще не было, ждешь, пока напечатают, выискиваешь ошибки в тексте, правишь, потом несешь начальнику. Если начальник принимает какого-то важного гостя, ты ведешь запись беседы, потом ее оформляешь. Если готовятся переговоры, берешь на себя функции протокольщика, договариваешься о месте встречи, заказываешь чай, кофе. То есть, двигаешься за начальником как нитка за иголкой и стараешься создать ему условия максимального комфорта. В МИД все очень жестко регламентировано, и есть такой документ, который в обиходе называют «Книгой жизни». Это инструкция оформления документов. В этом толстенном томе все четко прописано: сколько сантиметров и миллиметров составляют поля, отступы, указаны и другие параметры. Для начальников разного уровня используется разная бумага. Ноты, которые отправляются в посольства, тоже по-разному оформляются и печатаются на разной бумаге: разумеется, я занимался и переводами.. То есть, выполнение такой работы – это самый эффективный способ приобрести необходимые навыки дипломатической работы.
Давайте поговорим о японском периоде вашей работы. Чем запомнилась первая поездка в эту страну?
– На пятом курсе мне удалось поехать на стажировку в наше посольство в Японии. Первое и самое страшное впечатление: когда я включил телевизор, а там шел фильм «Ромео и Джульетта» с дублированным переводом, то понял, что не понимаю ни одного слова. И это после пяти лет изучения языка! Дело в том, что в МГИМО не было преподавателей-носителей японского. Нас научили политической и экономической лексике, мы прекрасно читали газеты, но бытовую разговорную речь не изучали и не понимали. Газеты, как правило, попадались идеологизированные, например, печатный орган японской компартии «Акахата», а там язык своеобразный, много клише и штампов.
И как вы решили языковую проблему?
– Вопрос решился постепенно. В следующий раз я поехал в командировку в генконсульство в Осаку и за свои деньги стал заниматься изучением языка в Осакской академии иностранных языков. Отучился почти два года, потом меня перевели в посольство в Токио, и там наше государство оплатило мне обучение в аспирантуре Токийского иняза. Проучился три года в интернациональных группах, где были американцы, немцы, китайцы, вьетнамцы и представители других стран. Все японские преподаватели однозначно говорили, что у русских уровень подготовки выше остальных на много-много голов. Мы очень хорошо знали иероглифику, политическую, экономическую и культурную лексику.
Вы в Японии отработали три срока. И все периоды были по-своему сложные. Какой оказался самым сложным?
– В политическом смысле самым сложным был период, когда происходил развал Советского Союза. Первая моя командировка прошла под знаменем величия страны, которую я представлял. Со мной, хотя я в тот период занимал низовую должность дежурного референта, никто ниже президента компаний не общался. Принимали статусно на очень высоком уровне с подчеркнутым уважением.
Вот показательный пример. С первых же дней пребывания в Японии старшие товарищи мне объяснили, что дипломат − это глаза и уши правительства, и оно должно постоянно получать от меня информацию. Для этого мне надо проявлять инициативу. И вот я решил узнать, как функционирует порт г. Осака, снял трубку, позвонил его начальнику и говорю: «Как сотрудник генконсульства СССР хотел бы с вами побеседовать». И сразу же получаю приглашение приехать.
Еду в порт на своей машине, выхожу из нее и вижу перед собой красную дорожку, которая раскатана через весь порт. А по бокам дорожки стоит огромное количество сотрудников порта – несколько сот человек! – и все в поклоне. Я даже вначале не понял, что происходит. Пока иду по дорожке, оркестр играет гимн Советского Союза, потом японский гимн, а когда дохожу до ее конца, вижу человека в белом кителе – начальника порта, который меня тепло приветствует. «Уважаемый господин дипломат, – говорит он, – готов рассказать вам, что происходит у нас в порту. А для удобства общения прошу вас подняться на эту белую яхту. Мы с вами пообедаем, и с яхты я буду вам показывать, как работает наш порт». На яхте тоже было два флага – советский и японский.
У меня тогда в голове не укладывалось, какого масштаба этот руководитель! Фактически, это был второй мэр Осаки. И он потратил на меня целый день, а я ведь просто решил проявить инициативу и собрать кое-какую информацию… И такое отношение к советским дипломатам было везде. Это был важный урок, благодаря которому я в полной мере осознал величие нашей страны. Наши преподаватели прививали нам патриотизм, воспитывали в нас гордость за свою родину, но только в Японии я увидел подлинное уважение к советскому флагу. Правда, уважение это было отчасти основано на страхе. Япония – небольшая островная страна – понимала, что рядом – огромный, порой непредсказуемый сосед, а потому относилась к нему с опаской и уважением. После развала СССР все было с точностью до наоборот: с нами никто не хотел встречаться. И я это тоже испытал на себе. Когда были поставки гуманитарной помощи в Россию, тогда резко снизился и уровень общения. Сложности внутри страны на работе дипломатов сказывались не самым лучшим образом. Тем не менее, России сейчас удалось вернуться на те же позиции, что были во времена СССР.
Японцы – сложные переговорщики?
– Да, сложные, но в хорошем смысле слова. Они хорошо структурированы и тщательно готовятся к переговорам. С ними вести переговоры гораздо легче и удобней чем с людьми менее структурированными и более творческими. Японцы более предсказуемы, они заранее до мельчайших подробностей согласовывают повестку. Если это переговоры на высоком уровне, то всегда на уровне заместителей, помощников согласовываются все вопросы, чтобы не поставить собеседника в неловкую ситуацию. То есть, проговариваются вопросы и ответы. Чтобы у руководителей не было дискомфорта в общении, и они не тратили время на вопросы, которые можно решить на более низком уровне. В плане ведения переговоров я считаю японцев одними из лучших. Они отстаивают свои позиции, но могут и проявить гибкость и пойти на какие-то уступки.
Алексей Юрьевич, расскажите о вашей работе генконсулом…
– Что такое консул. По консульскому уставу основной задачей консула является защита прав физических и юридических лиц своего государства в стране пребывания. В переводе на нормальный язык это означает, что ты в одном лице являешься средоточием всех властных структур. В кабинете у меня стояли сейфы: «Свидетельства о рождении», «Свидетельства о браке», «Свидетельства о смерти» и т. д. Нотариальные функции и все то, что человеку за границей надо для нормальной жизни – это консул. Если у человека украли паспорт, он идет к консулу. Если он остался без денег, он идет к консулу и для этого есть специальные средства. Человек оставляет расписку, что он эти средства вернет, и консул обязан купить ему билет на Родину. Установить личность, выписать свидетельство на возвращение в случае утраты паспорта – это тоже функции консула. Эта работа очень интересная, постоянно взаимодействуешь с людьми, с диаспорой, в которую входят и эмигранты и лица, выехавшие на ПМЖ, в том числе наши женщины, которые вышли замуж за иностранцев.
Что оказалось самым сложным в этой работе?
– Мне пришлось пожинать плоды постперестроечного периода, когда за границу уезжали многие наши ученые и специалисты, и многие женщины вышли замуж за японцев в поисках лучшей жизни. Как правило, это ничем хорошим не заканчивалось…
Неужели все так было серьезно?
– Да. Было много самоубийств. У нас чемодан для опечатывания гробов лежал прямо на шкафу, и кто-то из сотрудников его регулярно использовал.
Ситуация и в части ученых, и в части женщин на самом деле была очень простая. Предположим, программист получал работу в Японии с немыслимой для него заплатой 600 долларов в то время, когда семья в России могла нормально жить на 100 долларов. Его селили в японском научном городке где-нибудь за городом, давали мощный компьютер, и он писал программы. Потом в течение полугода или года из него выжимали все соки, и оставляли жить в городке из чувства гуманности. Когда у человека нет активной работы, и он психологически и физически выжат, возникает вопрос общения. Языка он не знает, ни одного русского в радиусе 150 километров нет. Японцы — народ в отношении иностранцев достаточно замкнутый, близко к себе не подпускают. Следующий шаг − алкоголь. Человек начинает пить и на каком-то этапе все заканчивается трагически. Таких случаев было достаточно много.
То же самое с женщинами. Счастливых браков россиянок с японцами можно было пересчитать по пальцам. Тех, у кого жизнь не сложилась − огромное большинство. Судьба их укладывается примерно в одну и ту же схему. Японец − представитель фирмы или какой-то организации — знакомится в России с девушкой. Он приглашает ее посмотреть Японию, она приезжает, они ходят в магазины, рестораны… Ей кажется, что жизнь удалась, принц нашелся, и на радостях выходит замуж. А дальше начинается проза жизни. Как правило, обычный японец тратит времени на поездку до работы часа полтора-два. Квартира где-то в районе Кавасаки, а работает он в Токио. Это примерно 40 километров. Она проводит дни в квартире, где сидя посреди комнаты, можно одной рукой дотянуться до одной стенки, а другой рукой − до другой.
И вот муж уезжает на работу, она остается дома. Языка не знает, с соседками пообщаться возможности нет, в магазине ничего не понимает, что написано на упаковках, вдобавок продукты отличаются от наших. Дальше — депрессия, звонки маме, подружкам по городскому телефону. Так продолжается, пока не приходят счета за телефон. Муж говорит, что эти расходы не в ходят в семейную смету, что еще 25 лет надо платить ипотеку за квартиру и отключает телефон. После этого − или петля, или окно, или таблетки, или психушка. В Европе проще, там диаспора, клубы соотечественников. Ты не чувствуешь такого дискомфорта при выходе на улицу, не выделяешься из толпы, и многие говорят на английском. В Японии с английским проблема. К примеру, сесть в Токио в такси и поговорить с водителем на английском не получится.
После Японии вы устроились на работу в банк. Почему такая метаморфоза?
− Это произошло совершенно естественным путем. У меня получилась достаточно быстрая дипломатическая карьера, и показалось, что свои амбиции на этом поприще я уже реализовал. Захотелось чего-то нового, тем более, что меня всегда интересовал бизнес. Так как каких-то накоплений для начала своего дела у меня не было, компромиссом между госслужбой и предпринимательством стала работа в банке. Он был полугосударственный. Одновременно он был «дочкой» парижского «Евробанка».
Мои функции там были чрезвычайно близки тому, что я делал всю жизнь. Занимался большими международными проектами и считаю, что делал это успешно. Это были проекты, связанные с инвестированием, слияниями-поглощениями, были интересные проекты с Китаем, Индией и другими странами. Банку понадобились мои знания дипломата, а я, в свою очередь, смог открыть для себя много нового. Естественно, что в такой ситуации появился новый круг общения. В России это особенно важно — в бизнесе многое решается за счет личных связей, друзей и деловых партнеров. Я считаю, что уход в бизнес был правильным, хотя многие до сих пор говорят: «Зачем ты ушел, сейчас был бы послом». Ну, послом бы я и так стал через два года. Но постоянный отрыв от Родины − это тяжелая вещь.
А семья тоже с вами была в Японии?
− Да. Хочу сказать про один важный момент. Многие люди до конца не понимают обратную сторону жизни дипломата. Допустим, ты уехал из России на пять лет. Перед этим запер квартиру, дачу (если она есть), продал машину, иначе она просто сгниет. Возвращаешься через пять лет и обнаруживаешь, что твоя квартира уже трижды была затоплена. На даче, так как она была закрыта и не проветривалась, грибок съел все стены чуть ли не полностью. Ты возвращаешься и с точки зрения быта все начинаешь с чистого листа − ремонт, покупка мебели, обустройство, налаживание коммуникаций. А это важный момент − ведь ты полностью оторвался от реалий жизни на Родине. Совершенно конкретный пример − когда я вернулся из последней командировки, друг помогал мне советами, наверное, месяц. Я, например, не знал, как купить мобильный телефон. В тот период надо было покупать телефон по паспорту. Или, например, я ехал в такси и звонил другу, чтобы узнать, сколько надо заплатить таксисту. Или собирался пойти на рынок и узнавал, сколько денег надо с собой взять. Долгое отсутствие в стране выбивает из колеи. Говоря откровенно, жизнь дипломата − это цыганская жизнь − чемоданы, переезды…
Потом вы попали на работу на АвтоВАЗ. Сразу хочу задать вопрос − вы были на японских автозаводах в вашу бытность дипломатом?
− Да, разумеется. Если сравнивать, то скажу сразу, что чувство гордости за Родину переполняет. Да, в Японии − чистота, порядок и все идеально, но я был потрясен, когда попал в цеха АвтоВАЗа. Это, действительно, XXI или даже XXII век. Наливные полы, идеальная чистота, есть цеха, где трудятся роботы и ни одного человека. Сами рабочие − молодые красивые ребята в чистой спецодежде. Они гордятся продукцией, которую производят. Основная конвейерная линия выпускает один автомобиль в минуту. И эти машины хорошо продаются. АвтоВАЗ − это вообще уникальное предприятие, и, на мой взгляд, один из самых удачных проектов СССР. Оно окупилось за первые пять лет работы. Я очень доволен, что у меня был такой пятилетний период работы.
Расскажите о вашей сегодняшней работе. Возглавляемое вами ведомство – ГлавУпДК при МИД России обеспечивает всю бытовую и культурную среду иностранным дипломатам. Это огромное хозяйство, включающее дипломатическую службу и бизнес. Вероятно, ваши компетенции дипломата и крупного хозяйственного управленца оказались как раз кстати?
− Считаю, что в этой части я − счастливый человек. На этой должности − апогей востребованности моих знаний, компетенций, опыта. Я очень ощущаю эту востребованность. Сейчас у меня есть и очень интересная дипломатическая работа и одновременно масштабный бизнес.
Вам приходится много общаться с послами?
− Очень много. Практически каждый день. Всего нашими услугами пользуются более 180 дипломатических представительств и международных организаций. Если с каждым послом встретиться хотя бы раз в год, то это 180 дней. С некоторыми встречаемся по 10-15 раз в году. Причем, это именно послы. Они очень трепетно относятся к тому, что касается вопросов недвижимости, организации работы посольств, их размещения, вопросов безопасности и многого другого.
Расскажите немного об истории предприятия…
− История ГлавУпДК неразрывно связана с историей страны. Это – уникальная организация. Предприятие прошло большой путь – от созданного в 1921 году Бюро по обслуживанию иностранцев до современного многопрофильного предприятия.
Однако первоочередной нашей задачей было и остается создание дипломатическим и другим иностранным представителям комфортных условий для работы и жизни в России. Как в плане обеспечения служебными и жилыми помещениями, так и в части оказания широкого комплекса разнообразных услуг.
ГлавУпДК сегодня представляет собой многопрофильную компанию, услуги которой охватывают практически все стороны пребывания в России иностранного сообщества.
Они включают: высококвалифицированное медицинское обслуживание (филиал «Мединцентр»), организацию деловых и развлекательных мероприятий (Культурный центр), бухгалтерские и кадровые услуги (филиал «Фирма «Инпредкадры»), комплекс автотранспортных услуг (филиал «Спецавтоцентр»). Филиалами ГлавУпДК также являются популярные среди дипломатического сообщества и не только комплексы отдыха «Москоу Кантри Клаб» и Завидово. Кстати, «Москоу Кантри Клаб» − это первый гольф-клуб мирового уровня в России.
В ведении ГлавУпДК – около 1,2 миллиона квадратных метров офисных и жилых помещений, свыше 150 московских особняков, большинство из которых являются объектами культурного наследия. На этих площадях размещаются сотрудники более 2000 иностранных и российских компаний.
С уверенностью могу сказать, что наше предприятие − старейший и наиболее опытный операционист на рынке московской недвижимости. Наверное, единственная компания, которая уже 96 лет оказывает услуги, так называемой, цивилизованной аренды. Вся недвижимость у нас государственная – находится в федеральной собственности, отсюда — понятное ценообразование, прозрачные договора. У нас сотрудников почти три тысячи человек. И мы вносим немалый вклад в пополнение государственного бюджета.
С учетом того контингента, с которым вы работаете, очевидно, есть и тема культуры?
− Да, и это очень важно, что помимо предоставления перечисленных услуг, ГлавУпДК знакомит дипломатов и представителей иностранного сообщества с Россией, нашей культурой. На базе Культурного центра
ГлавУпДК проводятся выставки, встречи с известными артистами и другие культурные мероприятия.
Мы стремимся сплотить дипломатическое сообщество не только в стенах кабинетов, но и на спортивных полях. Ежегодно уже на протяжении 20 лет проводим дипломатические игры − по летним и зимним видам спорта. Эта традиция пользуется большой популярностью среди представителей дипмиссий.
Надо понимать, что ГлавУпДК – это организация вне политики. Мы успешно выполняем задачи, предоставляем качественный сервис, и поэтому сегодня услугами ГлавУпДК пользуются не только аккредитованные в России дипломаты, но и сотни представителей международного делового и корреспондентского сообщества из практически всех стран мира, а также российские граждане.
Вы сказали, что в ведении ГлавУпДК находится более 150 исторических особняков. Как их удается содержать в нужном виде и состоянии? Какие из них реставрируют в настоящее время?
− Большинство особняков, находящихся в ведении ГлавУпДК, − объекты культурного наследия. Во многих из них размещаются посольства иностранных государств. Наша организация не только обеспечивает иностранным дипломатам соответствующие их статусу условия пребывания в России, но и сохраняет в надлежащем состоянии бесценные памятники истории и культуры, ведет весь комплекс реставрационных работ.
Так, в прошлом году наши специалисты завершили реставрацию фасадов, кровли, ограды и въездных ворот резиденции посла Испании в Спасопесковском переулке. Ведем уникальные работы в особняках известного архитектора Льва Николаевича Кекушева.
В здании посольства Новой Зеландии, на Поварской улице, производим первый за всю историю строения масштабный капитальный ремонт с элементами реконструкции и реставрации.
В ходе реставрации другого особняка Кекушева, на Остоженке, 21, состоялось знаковое событие для любителей московской архитектуры. На крышу здания, на высоту 15 метров, была установлена четырехметровая скульптура медного льва − главного символа творчества Кекушева, утерянная в начале ХХ века.
Архитекторы и строители ГлавУпДК и специализированных организаций кропотливо восстанавливают первозданный облик объектов культурного наследия. Работа ведется по архивным историческим фотографиям. Проекты реализуются в соответствии с требованиями Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» и проходят согласование с Департаментом культурного наследия Москвы.
Содержание и эксплуатация исторических зданий осуществляются в строгом соответствии с требованиями российского законодательства под контролем государственных органов по охране памятников.
Добавлю, что по итогам конкурса правительства Москвы на лучший проект в области сохранения и популяризации объектов культурного наследия «Московская реставрация» ГлавУпДК неоднократно становилось лауреатом за лучшую организацию реставрационных работ.
Близится Чемпионат мира по футболу. Вы тоже там задействованы. Уже известно, какая сборная будет жить в загородном клубе «Москоу Кантри Клаб»?
− В нашем филиале «Москоу Кантри Клаб» будет проживать бельгийская сборная. Безусловно, для нас большая честь принимать эту звездную команду. В отеле ведется подготовка номерного фонда и всей инфраструктуры, чтобы футболисты чувствовали себя максимально комфортно. К началу лета будет завершен косметический ремонт номеров. Эту работу мы проводим в соответствии с пожеланиями команды. Например, в некоторых апартаментах ванные будут заменены на душевые кабины. Косметический ремонт пройдет и в местах общественного пользования. Для создания более уютной обстановки помещения будут декорированы предметами интерьера в национальной стилистике.
А что по части питания, наверняка будет что-то бельгийское?
− В ресторанах «Москоу Кантри Клаб» будет обновлено меню – добавятся блюда национальной бельгийской кухни. Оно будет доработано с учетом тенденций европейской кухни. В спорткомплексе планируем обновить тренажеры. Для удобства членов команды продлим часы его работы.
А вопросы безопасности?
− Разумеется, мы вводим усиленные меры безопасности, которые в полной мере удовлетворяют требования футбольной сборной Бельгии. Кроме этого, проводим соответствующую работу с персоналом.
Неоднократно комплекс отдыха посещали представители бельгийской стороны. В целом отмечалось, что условия соответствуют заявленным требованиям. В феврале, во время ХVIII Зимних дипломатических игр, в «Москоу Кантри Клаб» состоялась пресс-конференция с участием посла Бельгии Жана Артура Режибо, который также положительно оценил состояние отеля и отметил, что подготовка ведется в соответствии с пожеланиями бельгийской стороны.
Какие еще услуги ГлавУпДК будет оказывать для чемпионата?
− Наши отели будут загружены участниками чемпионата и болельщиками. Сейчас мы изучаем дополнительную возможность предложить болельщикам что-то из свободного квартирного фонда конкретно по заявкам посольств. Это на тот случай, если появятся какие-то дополнительные официальные делегации, которые не успеют забронировать места в отелях.
В марте 70-летие отметил филиал ГлавУпДК — «Мединцентр». В чем особенность этого лечебного учреждения?
− «Мединцентр» ГлавУпДК при МИД России был основан 6 марта 1948 года распоряжением Совета Министров СССР. И сегодня лечебное учреждение славится выдающимися отечественными специалистами, передовыми медицинскими технологиями, высокими стандартами обслуживания.
В «Мединцентре» обслуживается порядка 40 тысяч человек, в том числе и представителей более 180 дипломатических миссий и международных организаций. Потенциал учреждения позволяет принимать до 600 пациентов в день. Здесь трудится более 500 специалистов. Среди них − заслуженные врачи, доктора и кандидаты медицинских наук, специалисты высшей и первой категорий. Большинство специалистов имеют международный опыт работы, владеют иностранными языками. К услугам пациентов – также переводчики с нескольких языков, в том числе английского, испанского и французского.
А какие подразделения включает в себя «Мединцентр»?
− В его состав входят консультационно-диагностический центр на Садовом кольце и стационар на территории больницы им. С.П.Боткина. Лабораторная диагностика осуществляется на базе российско-швейцарской компании «Unimed Laboratories» — первой клинико-диагностической лаборатории в России, подтвердившей соответствие международному стандарту качества.
Сотрудники «Мединцентра» обеспечивают эффективное лечение пациентов, оказывая широкий спектр услуг. Особое внимание уделяется не только лечению, но и сохранению здоровья клиентов. Медицинские отделения оснащены новейшим диагностическим оборудованием, которое позволяет проводить комплексное высокоинформативное обследование. Сотрудники отделений владеют методиками лучших европейских школ и предлагают целый ряд возможностей в области реабилитации и сохранения здоровья.
Кроме того, в «Мединцентре» работают отделение эстетической медицины и косметологии, массажный кабинет, проводятся процедуры гирудо- и рефлексотерапии. По назначению врача в специально оборудованном отделении проходятся занятия лечебной физкультурой.
У лечебного учреждения есть служба скорой медицинской помощи с госпитализацией, как в собственный стационар, так и в другие ведущие клиники Москвы. Стационар предлагает полный цикл лечения заболеваний − от диагностики до реабилитации в отделениях кардиологии, неврологии, хирургии, онкологии и других. По большинству клинических специальностей на базе стационара ведется амбулаторный прием. В составе операционного блока – операционные и реанимация, оборудованные новейшей техникой.
Пациентам стационара предлагается шестиразовое питание в соответствии с рекомендациями лечащего врача. Размещение – в индивидуальных, либо двухместных палатах, оборудованных санузлами и необходимой бытовой техникой. Возможно размещение в палатах повышенной комфортности, либо трехкомнатных палатах с кабинетом, кухней, зоной отдыха.
Алексей Юрьевич, большое спасибо за столь содержательное интервью!
Александр Садовников
Источник: ФедералПресс, 29 марта 2018, 09:05
