Продолжаем публиковать на сайте ОРЯ отрывки из книги известного специалиста по истории Японии, доктора исторических наук Амира Александровича Хисамутдинова «Токио — Иокогама: русские страницы»
МОРЯКИ В КОНЦЕ 19-ГО ВЕКА, ИЛИ ОТНОШЕНИЕ К РОССИИ
К концу 19-го века отношения Японии и России внешне оставались нормальными, хотя на кораблях Российского военно-морского флота к ним относились более пессимистично. Моряки замечали: ситуация подобна маятнику. Память о действиях Давыдова и Хвостова, неоднократных, почти навязчивых попытках России завязать официальные отношения настраивала японцев против русских. В то же время моряки ежегодно оставляли в Японии немало денег. О Хакодате, в частности, говорили, что город «стал поправляться на русских деньгах». Отец Николай провел огромную работу по просвещению японцев, и свидетельством его успехов стал собор в центре Токио. В ходе контактов японцы многому научились у своих соседей, что также оставляло положительные эмоции. Для российского военно-морского флота японские порты оставались удобным местом стоянки во время длительных переходов, где моряки могли отдохнуть и поправить здоровье.
27 августа 1878 г. клипер «Крейсер» (17 офицеров, 148 нижних чинов) встал на рейде Иокогамы, присоединившись к отряду судов Тихого океана под командованием контр-адмирала барона Олафа Романовича Штакельберга. Командующий устроил кораблю смотр и остался доволен состоянием клипера и выучкой экипажа. Правда, за время перехода обитое цинком днище обросло на пять сантиметров, и кораблю предстояло докование.
В свободное от службы время контр-адмирал О.Р. Штакельберг с увлечением собирал коллекцию предметов японского быта. В ней были образцы национальной одежды, парики, куклы, модели кораблей, стенные часы, посуда, свитки религиозного содержания и многое другое. Коллекция объединила не только свидетельства о традиционной Японии, но и проявление западного влияния на эту страну. Например, в ней были куклы-манекены, появившиеся в Японии благодаря европейцам. Их давно использовали в экспозициях западноевропейских музеев, а производили во множестве в Голландии. В начале 1882 г. Штакельберг преподнес свою коллекцию в дар Императорскому Русскому географическому обществу[1].
Клипер «Джигит» под флагом контр-адмирала Штакельберга находился в Нагасаки, когда туда 1 июня 1880 г. на крейсере «Азия» прибыл контр-адмирал А.Б. Асланбегов, тоже командующий отрядом судов в Тихом океане[2]. Они оба перешли на клипер «Наездник» и 3 июля вышли из Нагасаки в Кобе, где простояли два дня, взяв затем курс на Иокогаму. 10 июля оба контр-адмирала побывали в Эдо (Токио), где посетили Российское посольство, встретились с российским посланником, а также с морским министром Эномото, который был японским посланником в Петербурге. От него офицеры узнали о том, что скоро в Иокогаму прибудет микадо и даст им аудиенцию. Действительно, уже 11 июля на рейд Иокогамы прибыла японская эскадра, на одном из ее кораблей и находился японский император. Он сразу встретился с русскими моряками[3]. Контр-адмирал Штакельберг отметил: «Я поздравил Его Императорское величество с благополучным приходом, интересуясь знать, не подействовало ли на его здоровье волнение и качка, и получил милостивые слова благодарности»[4].
14 июля клипер «Наездник» с Асланбеговым и Штакельбергом на борту вышел из Иокогамы и направился вдоль восточного побережья Японии к Хакодате, а оттуда во Владивосток.
Через полгода, 21 января 1881 г., японский император вновь повстречался с О.Р. Штакельбергом, временно командующим эскадрой судов в Тихом океане. На этой аудиенции Олаф Романович сказал: «Я счастлив, что, имея случай представиться ныне Вашему величеству, могу снова выразить благодарность за гостеприимство, оказываемое русским военным судам соседней с нами Японией, к которой русские моряки издавна питали и всегда питают дружбу и уважение». На это император Японии ответил: «Я очень доволен видеть Вас здесь, надеюсь, что вы, офицеры и судовые команды находятся в добром здравии» [5].
Контр-адмиралу А.Б. Асланбегову также выпала честь вновь встретиться с японским императором. Это произошло 23 июня 1882 г. При аудиенции Авраамий Богданович отметил: «Весьма счастлив по окончании моего большого плавания, в течение которого посетил все русские порты Восточного океана, Америку, Полинезию, Австралию, Голландские и Английские владения в Индии, Сихме, Кохинхину и Китай, оставив Иокогаму год тому назад, представлялся Вашему величеству вместе с гг. командирами и офицерами моей эскадры и узнать, что Ваше Величество находитесь в добром здравии»[6].
Принимал микадо и других русских моряков. Так, 13 апреля 1884 г. по приглашению министра двора на приеме в императорском саду Хамарикю побывали контр-адмирал Яков Аполлонович Гильтебрант с офицерами[7]. За несколько дней до этого японцы пригласили русских моряков Нагасаки в Иокогаму, чтобы они смогли посмотреть гонки гребных шлюпок. В Токио им предоставили коляски и дали прислугу, а морское ведомство выделило переводчика, который постоянно находился при моряках.
Отсутствие привычных кварталов в огромной городе, состоящем из отдельных районов, остатков прежних феодальных владений, мешало русским ориентироваться в столице. Тем не менее, они успели увидеть много интересного, в том числе поразиться тому, как много появилось здесь красивых европейских зданий. А дворец императора в центре города напомнил русским Московский кремль.
Присутствие русских военных кораблей в Японии привело к тому, что на иокогамском кладбище появлялось все больше и больше русских могил. Квартирмейстер корвета «Аскольд» Яков Солодягин умер 15 октября/27 сентября 1874 г. от дизентерии[8]. Спустя несколько дней этот же недуг привел к смерти его сослуживца матроса Михаила Шипилина (27 октября 1874 г.)[9] Прапорщик корпуса флотских штурманов с корвета «Богатырь» Людвиг (Александр) Элерц скончался 7 октября 1974 г. от «нарыва в груди» – скорее всего, это был туберкулез[10]. 18/30 ноября 1875 г. в Иокогаме умер кочегар корвета «Аскольд» Куприян Коптев[11]. 5 июля 1876 г. утонул Петр Степанов, матрос корвета «Гайдамак»[12]. 10 мая 1878 г. матрос первой статьи корвета «Баян» Матвей Хащенко скончался в Иокогамском госпитале от туберкулеза[13].
Чуть позже на кладбище в Иокогаме появились новые могилы. Александр Васильевич Антонов скончался от водянки 2 февраля 1880 г.[14]. Матрос крейсера «Адмирал Нахимов» Панкратий Трифонов умер 14/26 ноября того же года[15]. В 1881 г. ушли из жизни 25-летний матрос фрегата «Князь Пожарский» Василий Рудаков (13 апреля)[16], 24-летний матрос крейсера «Европа» Филипп Глапов (4 июня), 30-летний комендор этого крейсера Егор Дмитриев (22 июня). Примерно в те же годы не стало и машиниста крейсера «Дмитрий Донской» Павла Катышевского. 9 октября 1882 г. скончался Иван Васильев, матрос фрегата «Герцог Эдинбургский», а 6 мая 1885 г. скончался 22-летний матрос фрегата «Владимир Мономах» Иван Сердиценко.
В октябре 1888 г. из Владивостока в Иокогаму пришла часть Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала В.П. Шмидта. Воспользовавшись случаем отплатить за гостеприимство, оказанное русскими председателю Японского верховного совета Ито и японскому морскому министру Сайго, власти постарались сделать все, чтобы моряки не скучали. В честь вице-адмирала, его супруги и дочери устраивались различные приемы. Русская печать отмечала: «Во время пребывания наших моряков в этом городе там состоялись скачки, на которых присутствовал Японский император, лично пригласивший вице-адмирала в свой павильон. 27-го октября командующий эскадрой был принят императором и императрицей во дворце, при чем в количестве представлены все состоящие в штабе вице-адмирала офицеры, а также командиры судов “Дмитрий Донской”, “Витязь” и “Разбойник”. В тот же день русские моряки присутствовали на придворном гулянье в саду Императорского дворца, которое ежегодно устраивается по случаю полного расцвета астр»[17].
В России же отношение к японцам было иным. Профессор истории Кер Ямаока, знавший русский, французский, немецкий и китайский языки, немало натерпелся, когда ехал через Россию в Харбин. Он видел, как городовые сгоняли местных японцев на какие-то мероприятия нагайкой или попросту хлестали по голым пяткам[18].
Одним из моряков, хорошо изучивших Японию, был С.О. Макаров, неоднократно бывавший в этой стране. В сентябре 1885 г. капитана 1-го ранга Макарова назначили командиром строящегося корвета «Витязь». Увы, корабль ему достался далеко не лучший. Следя за ходом строительства, командир замечал все недостатки проекта. После первой пробы машины 15 июля 1886 г. он записал в своем дневнике: «Какая жалкая индикаторная сила и скорость для небронированного судна в 3000 т.! Корвет можно считать неудачным в смысле хода, но не мое дело об этом разглашать. Дело командира – составить имя своему судну и заставить всех офицеров полюбить его и считать несравненно выше других судов даже и по качествам»[19]. Как известно, Макарову эта задача удалась в полной мере, и имя «Витязя» скоро стало символом блестящих научных исследований. В ходе кругосветного плавания 1886–1889 гг. корвет побывал и на Дальнем Востоке, посетив различные порты Японского моря, в том числе Иокогаму.
Адмирал Макаров предвидел неизбежность столкновения с Японией и понимал, что избежать войны можно только сохранением превосходства на море. В ожидании разрыва с Японией, его внимание было полностью поглощено разработкой морской тактики на случай боевых действий. Он сделал многое для совершенствования флотского вооружения во время службы на Балтийском флоте, а затем командуя Средиземноморской эскадрой, где имел возможность на деле проверить свои соображения по морским качествам корабля, артиллерийскому и минному вооружению, вопросам непотопляемости и борьбы за живучесть.
К лету 1895 г. обстановка на Тихом океане еще более осложнилась. Когда до военных действий с Японией оставалось полшага, было решено усилить морские силы Дальнего Востока Средиземноморской эскадрой. Макаров пришел в Нагасаки в самую критическую пору переговоров с Японией, когда в любой момент можно было ждать полного разрыва отношений. Владыка Николай писал в дневнике: «Были: капитан “Крейсера” – проститься – уходит из Йокохамы, и капитан “Разбойника” Иван Константинович Григорович – пришел на стоянку вместо “Крейсера”. На “Разбойнике” пришел контр-адмирал Степан Осипович Макаров, благожелатель Миссии, выхлопотавший пять лет тому назад, чрез Великого Князя Александра Михайловича из Миссионерского Общества четырнадцать тысяч рублей на окончание постройки Собора. …Капитаны тоже говорили, что война у нас с Японией совсем была близка: уже суда выкрасились в серый боевой цвет и приведены были в полное боевое положение, причем команды работали, по словам Григоровича, с полным одушевлением; Адмирал С.П. Тыртов показал себя очень распорядительным. Наша эскадра состояла из 23 (кажется, если не больше) судов, с тремя адмиралами — Алексеевым и Макаровым, кроме Тыртова, из которых Макаров уже приобретший себе боевую известность как командир “Константина”, в последнюю Турецкую войну пугавший турок в Черном море. Японцам пришлось бы иметь сражения посерьезней тех, которые они до сих пор видели. Теперь-то я понимаю серьезность вопроса посланника месяц тому назад: “В случае войны уеду ли я в Россию или останусь здесь?” Я ответил, что останусь и, конечно, остался бы, чтобы беречь мою бедную паству, насколько можно»[20].
Приход Средиземноморской эскадры, конечно же, дал результат, который владыка Николай откомментировал словами: «Слава Богу, гроза миновала!»[21] Выбрав свободные дни, контр-адмирал Макаров решил оставить на время эскадру и подлечиться на японских термальных источниках в Миякосита. Особенно донимали его больные ноги: на одну он не мог даже наступить и вынужден был пользоваться костылями. Даже во время отдыха и лечения офицер нашел применение своему пытливому уму и рукам: начал учиться у японцев …плести соломенные сандалии.
– Позвольте узнать, Ваше превосходительство, зачем это Вам нужно? – спросил флаг-офицер С.И. Зилоти, застав как-то командира за этим необычным занятием.
– Это, голубчик, может иметь громадное значение для нашей армии, – ответил Макаров. – Да и как не стараться подметить то полезное и поучительное, что встречается в жизни?»
Лечение помогло, и после него Макаров вернулся к службе, подняв в середине июля 1895 г. флаг на броненосце «Император Николай I». По предложению посланника Хитрово 18 июля вместе с другими офицерами он съездил в Токио, где посетил вице-адмирала Ито, известного своими победами над китайцами. 22 июля на броненосце побывал епископ Николай, совершивший литургию, а 28 июля Макаров встретился с императором Японии. «Его величество изволил сказать, что он очень рад меня видеть, спросил, давно ли я плаваю у берегов Японии и надолго ли остаюсь в Иокогаме»[22]. После этого адмирал посетил порт Йокосука, где стояли японские корабли, и постарался оценить военные достижения Японцев.
В конце 1895 г. в Иокогаме находились крейсеры «Адмирал Нахимов» и «Память Азова», который 14 декабря снялся на Кобе, а оттуда в Нагасаки[23]. Такой же маршрут был и у «Нахимова», на борту которого находился поверенный в делах Кореи А.Н. Шпейер с семьей, направлявшийся в Чемульпо. Новый год начался с перемен. 1 января 1896 г. на «Памяти Азова» получили телеграмму от управляющего Морским министерством: контр-адмирала С.О. Макарова, начальника эскадры Средиземного моря, переводили на Балтику – на должность исполняющего дела старшего флагмана 1-й флотской дивизии. Позади осталось десятилетие, до предела насыщенное плаваниями и научными исследованиями. 5 августа 1896 г. японский император пожаловал С.О. Макарову орден Восходящего солнца 2-й степени. На принятие и ношение его требовалось разрешение царя, и оно было получено. Позднее, в мае 1902 г. русского офицера наградят орденом Восходящего солнца 1-й степени. До следующего, уже последнего возвращения его на Дальний Восток оставалось совсем немного времени….
В 1896 г. русская команда с канонерской лодки помогала тушить пожар в иокогамском фотоателье Farsari & Co. Борьба с огнем увенчалась успехом, правда, одного матроса ранило упавшей печкой[24]. На следующий год российский крейсер 1-го ранга участвовал в похоронах матери японского императора[25], а начальник эскадры Тихого океана К.А. Алексеев по приглашению морского министра Японии посетил японский артиллерийско-минный завод морского ведомства. «Вообще завод производит впечатление вполне правильно организованного европейского учреждения», – сообщил он в донесении[26].
Многих русских поражали темпы экономического развития Японии. Епископ Николай отмечал в дневнике: «Полковник К.И. Вогак, наш военный агент, приезжал проститься: едет в Россию. Очень недоволен, что Япония так быстро двинулась вперед, что в некоторых отношениях ныне даже выше России. Я ему напомнил, что Япония 1200 лет тому назад уже была образованным государством, когда России на свете и в помине еще не было; доказательством первого могут служить ему, например, многие предметы, выставленные в музее в Уэно; там есть местные буддийские молельные принадлежности 1200-летней давности, столь изящные, что их можно принять за произведения настоящего времени. Между тем Япония в настоящее время куда меньше и слабее России! Итак, наша “отсталость” кое в чем от Японии не есть отсталость, а “недогнанность” весьма натуральная при соображении наших взаимных возрастов. Кое-в-чем, например, в грамотности народа, Япония едва ли не впереди и всех европейских государств… Ходячие библиотеки, еще тридцать пять лет тому назад поразившие меня в Хакодате, и наблюдение, что все пользуются ими[27].
В истории отношений Японии и России наступал новый виток. Настроения японского народа по отношению к иностранцам, в частности, русским, продолжали ухудшаться[28]. Владыке Николаю сообщали из японских провинций, что желающих изучать христианское учение становится все меньше и меньше: японцы, начавшие было ходить в православные приходы, перестали это делать, «и только приходят браниться и поносить христианство и Россию».
Осложнение отношений с Японией вызывало опасения и среди русских, особенно дальневосточников. Им пугали и владивостокского журналиста Н.П. Матвеева, родившегося в Японии и собиравшегося посетить ее. Правда, опасения не подтвердились. По возвращению Матвеев писал: «Ни на людных городских улицах, где я нередко бродил один и днем и ночью, ни в театре, ни при осмотре разнообразных достопримечательностей, иногда находящихся в очень темных местах, ни на пароходах, ни на железных дорогах, нигде и ни разу не слышал какой-либо грубости, хотя везде и всегда говорил, что я русский. Наоборот, везде и всегда японцы старались превзойти себя в вежливости. Вздумалось ли мне пойти посмотреть их храмы, больницы, заводы, типографии и т.д., они меня всюду и всегда водили и все показывали. Случалось, что сразу, только что, познакомившись, они настойчиво приглашали остановиться у них, а не в гостинице. Нередко, когда на многолюдных станциях я невольно терялся, не обладая японским языком, сами служащие, видя, что иностранец смущается, приходили мне на помощь»[29].
Редакционная статья газеты «Владивосток» предлагала учредить в Японии газету, которая бы рассказывала о российско-японских отношениях, содействуя их укреплению[30], но инициатива не получила поддержки. В Японии пошли дальше: 26 сентября 1902 г. в токийском «Доки-клуб» была создана «Японо-российская ассоциация» под председательством виконта Иномото. «Несмотря на то, что нас отделяет от России незначительное пространство, соседственные отношения обеих наций еще недостаточно развиты. Вот почему, учреждая настоящую ассоциацию, мы надеемся содействовать развитию взаимных сношений Японии и России, их обоюдным интересам и установлению добрых отношений, с полной уверенностью, что общество, как в Японии, так и в России, не оставит нашей мысли без внимания»[31].
«Дай Бог, – писала порт-артурская газета «Новый край», – чтобы это симпатичное учреждение не заглохло, подобно многим другим, и чтобы и русское общество со своей стороны обратило на него внимание, приняло меры к более близкому знакомству японцев с русскими, что наверное освободит японцев от предубеждения к нам, послужит к более тесному сердечному общению двух наций, в руках коих в настоящее время судьба всего Востока, а вместе с тем поведет к экономическому и культурному прогрессу»[32].
[1] Кучумова Л. http://ricolor.org/rz/iaponia/jr/cu/rgo/
[2] РГА ВМФ. Ф. 41, оп. 1, д. 38 (Рапорта А.Б. Асланбегова), л. 14 об.
[3] РГА ВМФ. Ф. 41, оп. 1, д. 38, л. Рапорта А.Б. Асланбегова. л. 17 – 17 об.
[4] Штакельберг О.Р. Отряд судов Тихого океана. Извлечение из рапортов командующего отрядом контр-адмирала барона Штакельберга: (О приеме у Яп. императора) // Мор. сб. — 1881. — № 2, неофиц. – С. 3.
[5]РГА ВМФ. Ф. 536. Оп. 1. Д. 68. Л. 5–5об. (Письма О.Р. Штакельберга). .
[6] РГА ВМФ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 38. Л. Рапорта А.Б. Асланбегова. Л. 142–142 об.
[7] Гильтебрандт, Я.Р. Клипер «Разбойник». Извлечение из рапорта командира капитан-лейтенанта Гильтебрандта: (О встречах с яп. императором) // Мор. сб. – 1884. — № 10, неофиц. – С. 65.
[8] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3335. Л. 522. Могила обнаружена.
[9] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3335. Л. 522. Могила обнаружена.
[10] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3335. Л. 526 об. Могила не обнаружена.
[11] РГА ВМФ. Ф 410. Оп. 2. Д. 335. Л. 624.
[12] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3453. Л. 3453. Могила обнаружена, участок №16.
[13] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4039. Л. 61. Могила обнаружена, участок №16.
[14] РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4039. Л. 288 об.–289. Могила сохраняется, участок №16.
[15] Могила сохраняется.
[16] Могила сохраняется.
[17] Правительственный вестник. – 1888. – 1 нояб.
[18] Амурский Н. Реклама в Японии // Владивосток. – 1903. – 2 февр.
[19] Врангель Ф.Ф. Вице-адмирал Степан Осипович Макаров. СПб. Ч. 2. С. 5.
[20] Дневники… Т. 2. 29 мая /10 июня 1895.
[21] Дневники… Т. 2. С. 98 (28 мая / 9 июня 1895. Воскресенье).
[22] РГА ВМФ. Ф. 546, оп. 1, д. 6, л. 91 – 93 об. (О поездке С.О. Макарова в Токио). Л. 92.
[23] Тыртов. Извлечение из рапорта вице-адмирала Тыртова 2 // Мор. сб. – 1896. — № 4. – Изв. о плавании. – С. 1.
[24] Хроника // Владивосток. – 1896. – 19 дек.
[25] Хроника // Владивосток. – 1897. – 9 марта.
[26] Из донесения начальника эскадры Тихого океана // Владивосток. – 1897. – 4 мая.
[27] Дневники…. Т. 3. – С. 264 (11 / 23 февраля 1896).
[28] Япония // Владивосток. – 1897. — 30 марта.
[29] Амурский Н. Реклама в Японии // Владивосток. – 1903. – 2 февр.
[30] Владивосток, 25 августа // Владивосток. – 1902. – 25 авг.
[31] Цит. по: Токио. 17 (30) сентября // Владивосток. – 1902. – 27 окт.
[32] Там же.
