Очередная публикация нашего постоянного автора Михаила Ефимова из серии «Фото из альбома»
«НОСИТЕЛЬ ПОРТФЕЛЯ»
Это было в 1979 году. Я тогда работал заместителем главного редактора одной из крупнейших в АПН главных редакций − Периодических изданий. И, вот, однажды мой непосредственный шеф как-то мимоходом сказал, что руководитель Агентства собирается в Японию и берет меня с собой в качестве сопровождающего.
Для меня это стало совершенно неожиданной новостью, но, не скрою, приятной, поскольку всякий раз поездка в Японию была для меня желанной. До этого момента у меня не было никаких прямых контактов с председателем правления АПН, коим тогда был Л.Н.Толкунов. Он сравнительно недавно пришёл к нам, вернее «перешёл» через Пушкинскую площадь, на одной стороне которой была редакция газеты «Известия», где он был главным редактором, а на другой − Агентство печати Новости. Лев Николаевич сменил Ивана Ивановича Удальцова, который совместил в себе масштаб крупного учёного слависта (сказались гены отца − ректора МГУ И.Д.Удальцова, именем которого названа одна из московских улиц) и жёсткого партийного чиновника (будучи советником-посланником советского посольства в Чехословакии, он был одним из наиболее активных инициаторов ввода танков в Прагу в 1968 году).
Итак, к своему плохо скрываемому удовольствию мне предстояло вновь лететь в Японию. Этот дальний путь был мне хорошо знаком, поскольку я уже четыре года проработал там заведующим бюро АПН и несколько раз ездил в краткосрочные командировки.
Так получилось, что моё первое посещение Японии в 1963-м году совпало с первым визитом в эту страну председателя правления АПН. Тогда им был Б.С.Бурков, и мы летели вместе на одном самолёте. Путь был окружным, поскольку Москва и Токио не были связаны прямыми рейсами. Но отличался не только маршрут. Времена были другими. Борис Сергеевич летел вместе со всеми пассажирами, только отделённый занавеской, поскольку салон для первого класса не был предусмотрен, да к тому же без сопровождающего лица. А ещё ходили слухи, что главный бухгалтер АПН (крутой мужчина, который мало того, что прошёл войну, был ещё чемпионом Москвы по боксу!), несмотря на все приказы и указания своих прямых начальников, отказывался оплатить председателю билет 1-го класса − «Не положен!». В той поездке я мог наблюдать своего главного шефа только во время посадок (их было 6 или 7), когда его встречали апээновские представители, а потом бережно возвращали на борт лайнера. На этот раз всё было иначе. Да и в соответствии с советским табелем о рангах Лев Николаевич был намного выше Бориса Сергеевича. Достаточно назвать мандат депутата Верховного Совета СССР и членство ЦК КПСС. Так что билет в первом классе был положен не только ему, но и его сопровождающему.
С Л.Н.Толкуновым мы встретились в депутатском зале аэропорта Шереметьево, где его провожали все члены правления. После традиционного «посошка» нас провели в салон первого класса, предложили тапочки, глазные повязки для сна и напитки.
Очутившись рядом с начальством и вытянув неловко ноги, я решился задать вопрос, который давно вынашивал:
− Лев Николаевич, у японцев мой нынешний статус называется «кабанмоти», то есть лицо, которое носит портфель начальника. Поскольку у вас нет никакого багажа и носить мне нечего, в чем должны состоять мои функции: играть в шахматы или в подкидного дурака, может ходить за пивом или чаем?
В ответ он повернулся ко мне и с характерной улыбкой сказал:
− Ничего. Сначала вы расскажете мне немного о Японии и о работе нашего бюро.
Так между нами сразу же установились очень добрые отношения, которые были абсолютно лишены менторского тона, с одной стороны, и признаками плохо скрываемого подхалимажа, с другой. Забегая вперёд, должен признать, что я убедился в прекрасных человеческих качествах Л.Толкунова: ни при каких обстоятельствах он не позволил себе повысить тон, проявить даже тень высокомерия или неуважения к своему собеседнику. А между тем, у него были все формальные основания смотреть свысока на окружающих − он прошёл войну и был тяжело ранен, занимал высокий пост, который по советской номенклатуре соответствовал союзному министру.
В аэропорту Нарита при выходе из самолёта нас встречал посол Д.С.Полянский, которого сопровождал мой старый знакомый и друг сына Андрюша Кривцов (я учился вместе с его отцом в Московском институте востоковедения).
При встрече он мне тихо шепнул, что утром произошло «ЧП»: к американцам убежал Стас Левченко − «ближний сосед», а формально − корреспондент журнала «Новое время». Понятно, что за послом следовал хвост журналистов, которые жаждали получить информацию. Так что мы не удивились, когда Чрезвычайный и Полномочный тихо и незаметно исчез после дружеского рукопожатия.
Зато официальная встреча прошло на высоком уровне: в зале ожидания нас поджидал президент газеты «Асахи» Ватанабэ-сан, по приглашению которого Л.Толкунов прибыл в Японию. После дежурных приветствий и дружеских объятий с соотечественниками визит председателя правления АПН покатился по железным протокольным рельсам. Время прибытия-убытия было расписано строго по всем дням и часам и исключало даже ничтожную возможность сбоя или опоздания.
Помимо многочисленных встреч и посещений в Токио программа включала также отдых в Хаконэ и поездку в Хиросиму. В столице мы жили в отеле Нью-Отани на разных этажах. Включив утром телевизор, я не сразу понял, что в мире произошла сенсация, о чём я немедленно решил информировать Льва Николаевича.
− Вы смотрите телевизор? Немедленно включайте любой канал. За завтраком всё объясню.
Дикторы буквально захлёбывались от эмоций. Шутка ли, в Сеуле в своём Голубом доме застрелен южнокорейский диктатор Пак Чжон Хи. Убийца пойман на месте преступления. Им оказался не коммунистический фанат, а лично глава местного ЦРУ!
Услышав все детали этого неординарного политического убийства, Лев Николаевич со свойственным ему юмором заметил:
− Это гнусная провокация, чтобы отвлечь внимание международной общественности от визита делегации АПН в Японию.
В дальнейшем больше никаких «провокаций» не было, и наш визит проходил в спокойной и доброжелательной обстановке. Среди множества встреч и бесед, которые проводил Л.Толкунов, мне особенно запомнилось посещение всесильного объединения промышленников – «Кэйданрэн». Его принимал сам «стальной король» Японии − Сигэо Нагано.
Это была откровенная беседа двух государственных мужей, озабоченных судьбами мира. Встретились не журналист и промышленник, а два умных реально мыслящих человека, которые в своих рассуждениях и аргументах вышли далеко за пределы узконациональных или профессиональных интересов.
Полной противоположностью стало интервью, которое руководитель АПН дал телеканалу «Асахи тэрэби».
По просьбе ведущего программы мы приехали загодя. Толкунов был в отличном настроении, как обычно шутил и безропотно выполнял все указания визажиста, который готовил его к эфиру.
Но когда Льва Николаевича провели в студию, включили свет и он оказался напротив интервьюера (им был известный в Японии журналист), с ним произошла разительная перемена: он насупился, стал мрачен и буквально сквозь зубы отвечал на самые безобидные вопросы.
Когда передача закончилась, я спросил его, что произошло, чем объяснить такую перемену настроения. Его ответ меня поразил.
Оказывается, ведущий ему напомнил внешне одного нашего известного телекомментатора, которого Толкунов не терпел, и поэтому не смог с собой справиться. Даже фото не может скрыть его настроя.
Но этот эпизод никак не отразился на итогах визита, который в целом прошёл на высоком уровне, были заключены договоренности с ведущими японскими СМИ (в частности с агентством «Киодо цусин»). У меня сложилось впечатление, что председатель остался удовлетворён работой своего «кабанмоти».
После возвращения в Москву у меня не было никаких контактов с Л.Толкуновым. Тем более что он серьёзно заболел и надолго вышел из строя.
Как-то воскресным вечером около своего дома я случайно встретил его, прогуливавшегося с супругой (они жили неподалёку). Он первым заметил меня, окликнул и представил супруге, как своего коллегу, с которым вместе путешествовал по Японии.
Лев Николаевич рассказал, как недавно перенёс тяжелейшую полостную операцию, после которой хирург сказал, что он выиграл сто тысяч.
− А я ему ответил, можно ли получить наличными! − И весело рассмеялся.
Тем временем неумолимо приближалась Московская Олимпиада. Она непосредственно затронула и АПН. Уже было определено, что после её окончания Агентство переедет в новое здание, которое было построено специально для пресс-центра Игр. Издательство АПН получило новое импортное оборудование, необходимое для выпуска литературы во время Олимпиады. Всё это требовало некоторых кадровых перестановок и структурных изменений.
Мой непосредственный начальник, как говорится, пошёл на повышение: его назначили директором Издательства в ранге зампреда правления АПН. На своё место он предложил мою кандидатуру.
Я думал, что никаких возражений не будет, но ошибся: меня зарубили. По словам начальника, когда очередь дошла до меня, Л.Толкунов сказал, что Ефимов посидеть в руководящем кресле ещё успеет, а Японию он любит и знает, пусть там ещё поработает.
Так, после очень трогательной сцены, когда Олимпийский Мишка поднялся над стадионом и полетел в лес, я снова стал готовиться к поездке (честно признаюсь: с большим удовольствием!). Но для меня осталось тайной, что позволило Льву Николаевичу сделать такой вывод. Между нами никогда не было подобного разговора.
Вскоре, к большому сожалению, для сотрудников Агентства, Л.Толкунов вернулся в родную редакцию «Известий», а через год стал председателем одной из палат парламента − Совета Союза.
Мы встретились, когда он прилетел в Японию в качестве главного редактора правительственной газеты. Сначала это произошло в посольстве. А через пару дней как-то вечером мы с заезжим академиком Ю.Арбатовым, которого знал много лет, пошли в кино. Каково же было моё удивление, когда при выходе мы почти столкнулись с Львом Николаевичем. Надо же такому случиться, чтобы в токийском кинотеатре случайно повстречались два депутата Верховного Совета СССР!
