Очередная публикация нашего постоянного автора Михаила Ефимова из серии «Фото из альбома»
НАГОЯ − ЧОЛПОН-АТА − САППОРО − МОСКВА
По такому маршруту развивались наши дружеские контакты с председателем Спорткомитета Киргизской ССР Д.О Омурзаковым. Именно в таком порядке и расположены фото, иллюстрирующие эту давнюю историю.
Познакомились мы в апреле 1971-го года. Меня вызвал посол О.Трояновский и со своей «фирменной» улыбкой спросил, как я отношусь к пинг-понгу. Абсолютно не понимая, куда он клонит, ответил, что положительно и даже участвовал в разных соревнованиях.
− Вот и отлично! Выезжайте прямо сегодня в Нагою. Там идёт чемпионат мира по настольному теннису, но разберитесь на месте, что там вообще происходит. Вы, наверное, по прессе знаете о странной игре, которую затеяли китайцы с американцами.
Об этом писала вся пресса, но понять, что происходит на самом деле, было трудно. Вот с таким поручением я сел за руль и помчался по великолепной трассе «Томэй» в Нагою. Впереди был путь в 350 километров.
На следующий день утром я встретился с руководителем советской делегации Доленом Омурзаковым, который возглавлял республиканский спорт Киргизии. Из его подробного рассказа о ходе чемпионата и шансов советских мастеров маленькой ракетки я понял, что вопросы большой политики его не заботят, и он о них ничего не знает.
А между тем, за кулисами соревнований наметилась любопытная интрига, в ходе которой недавние непримиримые противники отнюдь не только за столом для пинг-понга − Пекин и Вашингтон − стали стремительно сближаться. После 1949 года, с момента провозглашения Китайской Народной Республики ни одна американская официальная спортивная делегация не ступала на землю Поднебесной. А тут вдруг вся американская команда вместе с сопровождающими её журналистами получили приглашение и сразу же вылетели в КНР.
Понятно, что за этим быстро развивающимся романом «с первого взгляда» с большим беспокойством наблюдали из Москвы, которая совсем недавно пережила с Китаем военный конфликт на острове Даманском. Как известно, вслед за поездкой американских пинг-понгистов в Пекин примчался «отец» челночной дипломатии Киссинджер, а завершилась эта история встречей на высшем уровне − Мао и Никсона в следующем году.
Небольшое отступление для старого анекдота:
У Генри Киссинджера спросили:
− Что такое » Челночная дипломатия»?
− Это универсальный метод! Поясняю на примере. Вы, например, хотите методом «челночной дипломатии» выдать дочь Рокфеллера замуж, за простого парня из сибирской деревни.
− Но это не возможно! Каким образом?
− Очень просто! Я еду в сибирскую деревню, нахожу там парня и спрашиваю: «Хочешь жениться на американке?»
− У нас и своих девок полно!
− Да, это верно. Но она дочь миллиардера!
− О! Это круто меняет дело!
Тогда я еду на заседание правления банка в Швейцарию и спрашиваю: «Вы хотите иметь президентом своего банка ядрёного сибирского мужика?»
− Фу-уу, нет!
−А если он зять Рокфеллера?
− О! Тогда это круто меняет дело!
Я еду к Рокфеллеру и спрашиваю: «Хотите иметь зятем русского сибирского мужика?»
Он отвечает:
− У нас в семье все финансисты!
− А он как раз президент Швейцарского банка!
− О! Тогда это круто меняет дело! Сюзи! Иди сюда, моя девочка. Мистер Киссинджер нашёл тебе жениха. Это президент Швейцарского банка!
Сюзи:
− Надоели мне эти финансисты, они все дохляки!
− Нет, он ядрёный сибирский мужик!
− О! Тогда это круто меняет дело!
Естественно американо-китайские отношения развивались по нескольку иному сценарию, но рука мастера международных интриг здесь тоже угадывалась. Впрочем, всё это было позже, а в историю ХХ века эти события вошли под названием «пинг-понговой дипломатии». Но к нашему знакомству с Доленом Омурзаковичем это не имело никакого отношения.
После окончания чемпионата мира, который не принёс нам видимых успехов, и возвращения команды в Токио, я пригласил своего нового знакомого домой и познакомил с женой. Так у нас завязалась дружба.
Маленького роста, полный, с милой детской улыбкой, Долен как-то сразу нас подкупил своей непосредственностью и добротой. Зашла речь о красотах Иссык-Куля, и он простодушно сказал, что, дескать, лучше приехать и самим убедиться в этом. Мы с Ирой тут же откликнулись, пообещав непременно воспользоваться этим приглашением.
Летом, приехав в отпуск и, памятуя тот случайный разговор, мы позвонили во Фрунзе. Долен не отказался от своего неосторожного приглашения и сказал, что ждёт. Через недельку-другую мы втроём с сыном Андрюшей, у которого были студенческие каникулы, прилетели в столицу Киргизии.
Поездка получилась незабываемой. Переночевав на правительственной даче и осмотрев Фрунзе (город не произвёл на нас сильного впечатления), мы погрузились в «Рафик» с Омурзаковыми (его супруга – русская, на вид усталая и забитая женщина) и двинулись в сторону знаменитого и уникального горного озера Иссык-куль. Сильно разбитая дорога шла по ущельям, и ехали мы довольно долго. Конечный пункт нашего путешествия – правительственный санаторий, где мы впятером разместились в небольшой даче. С этого момента началась настоящая сказка.
Красота поистине дивная. Представьте себе бескрайнее огромное озеро (вода в нём солоноватая!), окружённое горами со снежными вершинами, которые словно парили над водной гладью! Единственный минус – холодноватая вода, которая отнюдь не манила, хоть стояло лето и было довольно жарко. Впрочем, мы всё-таки в неё влезали. Сам санаторий небольшой, без излишней роскоши, но полностью отвечающий требованиям избалованного руководства. Кстати, среди отдыхавших мы встретили молодого, но уже народного Михаила Ульянова с супругой.
Ещё по дороге жена Долена Омурзаковича делилась своими впечатлениями о Киргизии и киргизах, предупредив нас, что народ этот очень добрый, простодушный, доверчивый, но обидчивый. В дальнейшем мы чётко руководствовались данной характеристикой.
В первое же утро за завтраком я обнаружил за нашим столом рядом с кефиром большой фужер, наполненный коньяком. Омурзаков предложил тост за наш приезд, и я после некоторых колебаний выпил до дна.
На второй и третий день всё повторилось снова, в смысле фужера с коньяком, но с разными тостами. Боясь обидеть нашего хозяина, я осторожно спросил его, давно ли существует традиция начинать день с коньяка. Долен, как обычно, улыбаясь, ответил, что вообще-то они не пьют, тем более утром, а это только, чтобы ублажить гостя. Мы посмеялись, и после этого коньяк исчез из утреннего меню.
Помимо прогулок по озеру и его окрестностям Омурзаков часто вывозил нас на подведомственные ему спортивные базы, где гостеприимные подчинённые устраивали обильные трапезы.
Однажды мы остановились в каком-то очень красивом урочище, рядом бурлила горная речка, в которой охлаждались бутылки не только с минеральной водой, на травке была расстелена большая скатерть с разными яствами, а рядом блеял барашек. Долен торжественно переоделся по такому парадному случаю в…полосатую пижаму и дал команду начинать. Один из встречавших достал длинный нож и попросил нашего внимания: согласно давнему обычаю барашка надо зарезать на глазах дорогого гостя. Мы с Ирой взмолились отказаться от этой затеи. К нашему большому удовольствию, ритуал отменили, и жизнь барашка была продлена. Во всяком случае, на этот вечер.
Однажды нас привезли в ущелье Джеты-Огуз, в котором вполне можно снимать вестерны, местом действия которых является Большой каньон. Представьте себе несколько гладких красноватых скал, прижавшихся друг к дружке. Как говорил один известный киногерой: Лепота!
Долен часто говорил, что мы должны обязательно попробовать настоящий бешбармак. Толком не зная, что это такое, мы ждали, когда наступит день «Х». И вот он настал!
Сразу после завтрака нас опять погрузили в «Рафик» и куда-то повезли. Ехали долго, наверное, часа два, пока не прибыли в деревню. В большом деревянном доме, утопавшем во фруктовом саду, уже собрался народ. Думаю, за столом сидело около тридцати гостей. Потом началось торжественное представление всех присутствовавших, которое вёл хозяин дома. Основным критерием, которым руководствовался «тостующий» при определении очередности «тостуемых» было расстояние, которое он преодолел, чтобы попасть на данное пиршество. По этому показателю наша семья оказалась первой, и начали с нас. Потом перешли к тем, кто прибыл из Фрунзе, за ними — к гостям из областного центра, из соседней деревни и, наконец, очередь дошла до зловещего одноглазого старика в чалме и халате, похожего на колоритного басмача, словно сошедшего с экрана. Мы оказались недалеки от истины, поскольку, представляя этот персонаж, хозяин с гордостью сказал: «А это первый киргиз, поднявший оружие против советской власти!»
Стол, как говорится, ломился от еды и питья. Пробуя что-то новое и неведомое, мы тихо спрашивали жену Омурзакова, не бешбармак ли это. Каждый раз она отвечала, что ещё не дошла очередь.
Часа через три-четыре хозяин объявил перерыв. Гостям, уже изрядно захмелевшим и насытившимся, предложили пройти в сад и опробовать прямо с деревьев свежие фрукты, а желающим поиграть в нарды вынесли специальные столики. Пауза длилась не менее часа, а потом снова всех пригласили к столу.
Опять стали носить разные блюда, но всё это был не бешбармак.
Наконец пришла и его очередь.
Сначала принесли на блюде варёную баранью голову. Мне, как самому почётному гостю, дали нож и попросили начать её разделывать. Естественно я не знал, как это делается, но, боясь обидеть хозяев и с их разрешения, я отрезал себе кусочек уха (мне показалось это самой подходящей частью) и передал нож Омурзакову. Тот объяснил нам, что каждая часть бараньей головы имеет определённый смысл. С этими словами он вырезал глаз и дал его Ире, пояснив, что они всегда будут рады её видеть.
Прошло много лет, но жена не могла без дрожи вспомнить, как она, большая привереда в еде, вообще равнодушная к мясу, особенно не любившая баранину, вынуждена была проглотить этот чёртов глаз (да простит мне баран эти слова!).
Сам бешбармак подали в огромных чанах. Это оказалась домашняя лапша с вываренной бараниной. Не знаю, может быть к этому моменту наши животы больше напоминали японские барабаны «тайко», а может хвалёное блюдо оказалось остывшим, но мы смогли только из приличия отведать это варево.
Наконец, когда на дворе уже была глухая ночь, расцвеченная мириадами звёзд, хозяин предложил выпить «на посошок». Снова налили полные стопки коньяка и попросили всех осушить их до дна. Говоря откровенно, если бы мне дали в этот момент лыко, я бы не взялся его вязать. В полной темноте мы двинулись к калитке, предвкушая близкую свободу.
Но у ворот нас ждала хозяйка с подносом, на котором стояли опять рюмки! Наши мольбы о том, что мы уже пили «на посошок», были решительно отвергнуты:
Теперь надо было выпить «стременную». В давние времена, когда гость уже вставлял ногу в стремя, хозяйке полагалось поднести ему прощальную рюмку. Нельзя нарушать старые обычаи!
Как мы добрались до дома, я уже не помнил.
В Москву мы добирались через Алма-Ату, куда попали на маленькой авиетке, петлявшей между вершинами Тянь-Шаня.
Наша следующая встреча с Доленом состоялась в Саппоро в следующем году на Зимних Олимпийских играх.
Запомнилось, что когда мы шли с ним по шумным улицам города, в толпе туристов и коренных жителей, он проникновенно сказал мне:
− Михаил, ты только не бросай меня! Ведь я потеряюсь в толпе японцев. Меня же не смогут никогда найти.
Грешным делом, я подумал, что такие страхи были не безосновательными. Но всё обошлось благополучно: я не потерял Долена, и он благополучно вернулся на свою живописную родину.
Наша следующая (и последняя) встреча произошла в Москве в 1979 году на УП Спартакиаде народов СССР.
Эти самые массовые и представительные спортивные соревнования проводились в нашей стране раз в четыре года в канун Олимпийских игр. Но в 1979 году они получили совершенно новую окраску, поскольку предшествовали Московской Олимпиаде. Главное отличие состояло в том, что впервые для участия в Спартакиаде были приглашены сильнейшие спортсмены со всего мира.
Видимо учитывая мой большой опыт (я был пресс-атташе советской команды на нескольких Олимпийских играх), меня назначили руководителем пресс-центра Спартакиады. Это была очень хлопотная работа, поскольку по существу стала генеральной репетицией будущих Игр. Приходилось осваивать впервые компьютерную технику и новые организационные формы проведения крупных спортивных соревнований такого уровня. Дополнительную головную боль вызывали регулярные пресс-конференции для советских и иностранных журналистов, на которых выступали спортивные руководители от каждого региона. Так например, на данной фотографии можно увидеть делегацию Киргизии, которую возглавляет Д.Омурзаков и в которую входят наиболее известные спортсмены республики.
Больше мы не встречались и о дальнейшей судьбе старого друга мне ничего не известно.
