Почти столетие назад Стефан Цвейг создал цикл новелл на сюжеты-развилки мировой истории, назвав его “Звёздные часы человечества”. Доживи австрийский писатель до 6 августа 1945 года, когда ядерный апокалипсис превратил в пепел большую часть жителей и зданий японского города Хиросима, то вряд ли он смог бы причислить эту трагическую страницу мировой истории к её “звёздным часам”, как впрочем, и произошедший в те годы Холокост и многое случившееся уже после Второй мировой. Но, если представить, что Цвейг (или какой-нибудь иной писатель) создал бы цикл о гибельных часах человечества, то хиросимская новелла могла бы получить название “Малыш”, уничтоживший город”. В ней была бы развёрнута предыстория рокового для хиросимцев раннего утра первого понедельника августа и того, что случилось с жителями Нагасаки тремя днями спустя.
Опуская описание прорывных достижений физики первой половины XX столетия, можно было бы указать, что не само открытие деления ядер урана, а его совпадение с началом самой кровопролитной из войн в новейшей истории, предопределило не мирное (как изначально представлялось учёным), а военное использование той грандиозной энергии, что давала цепная реакция. Боязнь, что сверхоружие на основе описанного эффекта может помочь Третьему Рейху в воплощении мечты о мировом господстве его фюрера, США в конце 1939 года запустили “манхэттенский проект”, плодом которого и стало, шесть лет спустя, ядерное оружие. Правда, война в Европе к тому времени уже была завершена, а вот в тихоокеанском регионе военные действия были в самом разгаре.
Не ведавшие о сверхсекретном оружии стратеги из Объединённого комитета начальников штабов, разработали детальный план вторжения на японские острова, включавший две фазы и масштабом в разы перекрывавшую знаменитую высадку в Нормандии в начале июня 1944 года. Согласно этим расчётам кровопролитные столкновения враждующих сторон могли растянуться до 1947 года и обернуться потерей до миллиона жизней только американских военных, не считая миллионы погибших и раненых со стороны их противника. Пытаясь деморализовать население Японии, готовое защищать каждую пядь родной земли, начиная с 1942 года, американские ВВС производили регулярные массированные налёты на крупные промышленные и военные центры Страны восходящего солнца. Жертвами их стали сотни тысяч мирных жителей.
В одном лишь огненном смерче, вызванном печально известной бомбардировкой Токио в ночь с 9 на 10 марта 1945 года силами 334 летающих “суперкрепостей” погибло около сотни тысяч жителей города. Эти неизвестные для русского читателя трагические страницы Второй мировой приоткрывает эпический роман Кага Отохико “Столица в огне”, выпущенный в начале 2020 года трёхтомником в петербургском издательстве “Гиперион”. Но несколько японских городов были избавлены от подобной участи, став целями для демонстрации оружия невиданной с начала человеческой истории силы. Список этот включал Иокагаму, Кокуру, Ниигату, Киото, Хиросиму и Нагасаки. Позже древняя столица Японии и один из прекраснейших городов мира Киото будет избавлен от нависшего над ним ужаса старанием двух влиятельных сотрудников администрации президента США Гарри Трумэна, торопившего подчинённых, сначала с испытанием оружия Судного дня, а затем и с его применением на практике.
К началу августа были готовы две атомные бомбы, и конечный выбор целей зависел лишь от ясного неба для точности доставки смертоносного груза. Бомба, взорвавшаяся над Хиросимой, получила кодовое имя “Малыш”, а её смертоносная сестра, принесшая гибель жителям Нагасаки, была названа ещё более шутливо – “Толстяк”. То, что сотворила эта “весёлая” парочка, известно «от» и «до», благодаря кино- и фотодокументам, свидетельствам тысяч хибакуся (как назвали выживших, но поражённых облучением жертв бомбардировок) и тем художественным произведениям, что помогают пережить спасительную боль новым поколениям, живущим в эпоху ядерного дамоклова меча. Великий французский писатель XX века Альбер Камю сразу по получении известия о трагедии Хиросимы ясно сформулировал свою позицию: “Механизированная цивилизация только что достигла конечной стадии варварства. В недалеком будущем нам придется выбирать между массовым самоубийством и разумным использованием научных достижений. Это не должно быть просто молитвой; это должно стать приказом, который придет снизу вверх, от рядовых граждан к правительствам, приказом сделать твердый выбор между адом и разумом”.
Один из выдающихся мастеров японского кинематографа, уроженец Хиросимы Канэто Синдо, потерял 6 августа 1945 года всю свою семью и первым смог рассказать с экрана историю тех, кто испытал на себе это самое варварское достижение “механизированной цивилизации”. В основе сценария его фильма “Дети атомной бомбы” (в мировом прокате известного как “Дети Хиросимы”) лежит книга ректора Хиросимского университета Осада Араты, изданная годом ранее, в 1951 году, а вскоре получившая вместе с фильмом Синдо мировую известность (на русском языке её далеко неполное издание вышло спустя почти шестьдесят лет в 2010-м). Оригинальная версия содержит 105 историй детей, переживших атомный ад. Всего же профессор Арата собрал более двух тысяч таких (не)детских свидетельств. Картина Канэто Синдо обобщает всю палитру нечеловеческих переживаний юных жертв ядерного смерча, делая главной героиней, глазами которой зрители и открывают для себя историю этой трагедии, молодую учительницу, роль которой исполнила Набуко Отова.
Стилистика ленты близка направлению итальянского неореализма, покоряя зрителей документальностью повествования и мощью прожития экранных историй. Такако Исикава, так зовут героиню, возвращается в Хиросиму спустя семь лет после пережитой катастрофы, решая навестить свою подругу и троих выживших детей из детсада, где она работала до августа 1945-го. Уже первая, нежданная, встреча с полуослепшим Ивакити, когда-то служившим у отца девушки, показывает героине и зрителям, что покалечены не только тела, но и души, лечить которые куда сложней. Такако пытается помочь, как только может, но своим искренним желаньем лишь растравляет душевную боль человека, потерявшего всё, но живущего фантомом прошлой жизни. Её подруга, которая, как и многие хибакуся, лишена радости материнства, с надеждой ожидает с супругом дня, когда сможет усыновить ребёнка из многодетной семьи, согласившейся поделиться своим счастьем, доступным теперь немногим. Необыкновенно трогательна и сцена с умирающей от лучевой болезни девочкой, также потерявшей всех своих родных и на смертном одре под образом Христа просящей Бога лишь о том, чтобы Он даровал людям мир. Известный французский киновед Жак Лурсель в своей “Авторской энциклопедии фильмов” замечает: “Всё добро, рождающееся в этом мире, как будто по-прежнему заражено бесчеловечностью ситуаций, порождённых трагедией”.
Притягательность фильма связана с попыткой охватить во всей сложности и полноте исторические и частные судьбы жертв катастрофы”. Удивительно, что этот потрясший зрителей многих стран фильм дошёл до российского и американского, впрочем не широкого, экрана уже в XXI столетии, после катастрофы на атомной станции в Фукусима. Но и сейчас почти семьдесят лет со дня выхода он не потерял своей силы, заставляя сопереживать героям ленты.
Автор: Валерий Алексеев, историк культуры, киновед, член Курганского областного отделения Общества «Россия – Япония»
Фото: из свободного доступа сети интернет
