Вот и пришел цукими, один из любимых японских праздников сентября − ночь красоты негромкой, несуетной.
Праздник любование луной, воспетой японскими поэтами во всей ее печальной красе. Мало кто из них не оставил несколько поэтических строк о нашей небесной спутнице и мало у кого они не овеяны хотя бы легкой грустью.
Бедные звезды!
Нет им места в небесах —
так сияет луна…
/Дэйкин/
Плачет, плачет малыш —
просит поймать ему в небе
шарик луны…
/Исса/
И совсем уж трагичное восприятие мира великим хайдзином Мацуо Басе:
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.
Легенда о Лунном Зайце тоже не слишком веселая, он хотел предложить Лунному Старцу самого себя, поскольку другой еды у него не нашлось. И вот уже много веков люди вглядываются в неясные силуэты на диске полной луны, пытаясь увидеть очертания Зайца, толкущего в ступке рис для колобка. По другой легенде, он готовит снадобье бессмертия.
По старинным описаниям, когда заканчивалась уборка урожая, при лунном свете на веранде японского дома собирались гости, благодарили бога за хороший урожай. Считается что в эту ночь — восьмого лунного месяца — полнолуние самое красивое, и луна наиболее ярка (мэйгэцу – яркая луна). Праздновали цукими и 15-го сентября, называли его дзюгоя о-цукисама − луна пятнадцатой ночи.
Когда-то любование луной было одним из главных событий осеннего сезона, ведь она будто бы приносит счастье.
Низенький столик ставили ровно туда, куда должны были упасть лучи мэйгэцу. На подносах лежали 15 штук данго (рисовые колобки, нанизанные на палочку и политые сладким соевым соусом). Не случайно такие же круглые, как луна. Они символизировали возраст луны — пятнадцать ночей. Клали и каштаны (символ долголетия), сезонные фрукты и овощи. Зажигали две свечи. В вазу ставили пучки степного ковыля (сусуки).
Трава сусуки — злаковое растение, его можно встретить по берегам рек и на горных равнинах. Семечки с метелок сусуки крестьяне подмешивали в рисовую кашу — для укрепления сил.В японских картах есть масть сусуки и известная карта «Луна и трава сусуки».
Как писал Исикава Хиронари,
Осенняя пора, когда у дома друга
Чудесными колосьями цветет
Зеленый сусуки…
О, как мне жалко будет,
Когда пора осенняя пройдет!
Не все грустили в эту ночь. Аристократы катались на лодках, «любовались луной, пили вино, музицировали и веселились», как пишет японский писатель Танидзаки Дзюнъитиро в повести «Асикари».
У моего любимого Басё:
Так легко-легко
Выплыла − и в облаке
Задумалась луна
Или вот еще:
Домик в уединенье.
Луна… Хризантемы… В придачу к ним
Клочок небольшого поля
Луна мне не чужая. Наверное, потому, что родилась я в девять вечера, в понедельник. По-французски – Lundi. Да еще 15 сентября, как раз в дзюгоя о- цукисама.
Помню, как в 90-е годы в Саратовском отделении ОРЯ мы отмечали праздник цукими по всем правилам, в сентябре. Устроили встречу в планетарии, где читали японские стихи о луне и показывали картины звездного неба. А потом… вышли с телескопом на улицу и посмотрели на Луну с помощью оптики. Вблизи наша таинственная соседка выглядела какой-то глиняной, с частыми буграми и дырками от кратеров, словно вылепленная детьми и – не слишком-то умело. Тут уж как-то не до стихов. Нет, лучше смотреть на нее по старинке, без оптических ухищрений, как тысячи лет смотрели наши восточные соседи.
Когда я побывала в парке Уэно в Токио, неожиданно попала … нет, на не цукими. Просто темным августовским вечером люди у фонтана сидели любовались силой падающей воды и ровной половинкой луны, висящей над ним, будто отсеченной небесной катаной. Словно чрезвычайно эстетичные японцы прибавили еще один праздник к нескончаемой череде национальных и префектурных… Я к ним тихо присоединилась. А потом описала в своей книжке «Нэдзуми» в главе «Праздник любования полулуной»:
«Жара уже стабильная. Кое-как добрела до спасительной прохлады фонтана. Он совсем простой, без затей: прямоугольный, струи бьют строго вверх. Но в разное время и на разную высоту. И это было неожиданно очень красиво. Я поняла, почему фонтан имеет даже имя собственное — Great fountain (Великий фонтан).
Детки мыли в нем ножки, сидели и лежали на бордюре. Взрослые расположились вокруг на деревянных приступках. Сидели молча и любовались. Чем, спрашивается? Присела на пару минут и я.
И правда: урчание воды, ее неровный, прерывистый бег и свежий прозрачный вид невольно притягивали. Было что-то завораживающее в строго согласованном ритме геометрических линий…
Но что я так прилипла к этому фонтану? Надо и окрестные достопримечательности поснимать…»
После всех мытарств и хождений вечером снова:
«Ноги сами собой вывели к фонтану. После дневного любования меня ожидал еще вечерний просмотр. В темноте Great fountain таинственно преобразился. Под каждой фонтанной трубой — светящийся фонарик, вода кажется серебряной, молчащий фонтанчик похож на маленькую луну. Но вот он разгорается в темной глубине, высоко поднимается под сильным напором вода — в неспешном чередовании струй. В небе, налево от фонтана, висит ровно пол-луны: большая, пятнистая, словно отрезанная ее половинка.
Зрители, созерцая фонтан и половинную луну, залегли на деревянных ложах, я не залегла, но уселась надолго. Обыкновенный же четырехугольник, безо всяких украшений, и фонарики не цветные. А глаз не оторвешь!
Видеть красоту в простом, обыденном. Знать цену молчанию и вес — слову. Уметь тремя строками выразить то, на что другим понадобились бы длинные-длинные строфы… Не в этом ли загадка японской души?
Любовалась я фонтаном до полной тьмы, а темнеет здесь по-южному рано. Вышла из парка я вроде бы в правильную сторону. Народ как-то рассосался, на улице пустынно и тихо. Тут, откровенно говоря, я струхнула. Вдруг, как из-под земли, выросла стройная японка в брючках и повела меня к электричке… С помощью моего блистательного английского все же мы выяснили, что вообще-то мне на метро надо. Так моя спасительница и деньги мне разменяла, и билет купила, и бегала еще к дежурному за сдачей, которую по какой-то загадочной причине не выбил пунктуальный японский автомат, и в поезд меня, полуживую от усталости, засунула…»
Как не любить после этого фонтаны, цукими и Японию?
Ирина Крайнова, пресс-секретарь Саратовского отделения ОРЯ
Фото с сайтов