Российско-японская хореографическая драма-экшн «Самурай Нобунага» в Москве
24-25 января 2019 г. на Малой сцене Кремлевского дворца состоялась российская премьера международного проекта «Самурай Нобунага». Мероприятие проходило в рамках года Японии в России. Девиз Года Японии в России – «Есть Япония, которую вы не знаете». И действительно, премьера «Самурай Нобунага» не только восхитила, но и удивила многих. Такого мы действительно еще не видели…
В первый вечер двухчастный спектакль в Кремлевском дворце открывал посол Японии в России Кодзуки Тоёхиса. Он рассказал о великом классическом наследии России и Японии, а также представил зрителям авторов проекта: Фудзиму Ранко, наследника знаменитой династии исполнителей классического японского танца нихон-буё, звезду российского балета, экс-премьера Мариинского театра народного артиста России Фаруха Рузиматова и Морихиро Ивату, также звездного экс-солиста театра Большого театра, ныне − директора балетной труппы Бурятского оперного театра (подробнее об артистах в конце статьи).
В 2015 году звезды российского балета и японского классического танца «объединились, чтобы поделиться тем, в чем каждый силен»: втроем они придумали и воплотили в жизнь «хореографическую драму-экшн» об объединении Японии − «Самурай Нобунага» (музыка Томоэ Умэя и Тосию Накагавы).
По-сути, спектакль – это вдохновенная ода, посвященная одному из самых выдающихся японских полководцев второй половины XVI века. Именно самурай Ода Нобунага начал процесс объединения Японии и превращения ее в сильное централизованное государство. Объединение страны − одна из самых драматических и кровавых страниц японской истории.
В драме в танцевальной форме рассказывается о реальных событиях и реальных людях, − со сложными характерами, с уникальными судьбами и талантами. О харизматичных личностях, которые смогли переломить ход истории страны. Спектакль минималистический и в то же время медитативный, он требует определенного настроя. А еще он требует хотя бы небольшой подготовленности зрителя к восприятию данного пласта японской культуры, истории – без этого понять нюансы трудновато…
* * *
Не будем подробно останавливаться на довольно коротком первом отделении: в сольных номерах танцоры продемонстрировали свой «авторский» почерк, так сказать, предъявили визитные карточки. Фудзима Ранко в национальном костюме изображал сценки из городской жизни эпохи Эдо, описанные в песне «Мияко-Дори» (живой оркестр вопреки традиции был целиком женский, дабы подчеркнуть контраст с мужчинами-танцовщиками). Морихиро Ивата показал своеобразный этюд под песню Владимира Высоцкого, а Фарух Рузиматов – выступил в роли Сальери под музыку «Реквиема» Моцарта в постановке Николая Андросова.
Однако все предвкушали заявленный «гвоздь программы» − танцевальную драму-экшн «Самурай Нобунага»… Собственно она и началась сразу после антракта.
Немного истории
Для тех, кто не был на спектакле или мало знаком со средневековой Японией, небольшой экскурс в прошлое, дабы было понятно, о чем идет речь.
Действие спектакля «Самурай Нобунага» разворачивается в период «Сэнгоку дзидай» – эпоху воюющих провинций (XVI век). Сёгунат Асикага в конце XV – первой половине XVI вв. утратил контроль над большей частью территории страны. Правители из влиятельных домов Хосокава или клана Миёси, меняя сёгунов, уже не могли влиять на ситуацию в японских провинциях. На периферии тем временем возникли княжества, основанные «сэнгоку даймё» (воюющими князьями). Князья вели между собой нескончаемые битвы за земли, заливая кровью страну. Де-факто «сэнгоку-даймё» были независимы от сёгуна и лишь формально получали от него титулы, часто в обмен на богатые дары. От междоусобиц страдали в первую очередь крестьяне. В стране царил хаос, связи между городами и деревней были практически разрушены.
Объединение Японии начал один из наиболее выдающихся самураев в японской истории − Ода Нобунага. Родился он в семье крупного феодала-даймё из провинции Овари. Нобунага посвятил свою жизнь объединению страны. Он был уже близок к победе, когда в 1582 г. предатель Акэти Мицухидэ, − еще недавно верный соратник и генерал Нобунаги,− внезапно атаковал сюзерена в храме Хонно-дзи в Киото, где полководец остановился на отдых. Нобунага бился до последнего, но поняв, что силы неравны, ушел из жизни с честью, совершив ритуальное сэппуку, − чтобы не попасть в плен к изменнику. Чем лишний раз показал силу духа и доказал, что для истинных самураев не бывает безвыходных положений.
За смерть Нобунаги отомстил его верный вассал и сподвижник Тоётоми Хидэёси (тогда еще Киносита Хидэёси)− крестьянский сын, возвышенный Одой Нобунагой до генерала за блистательный ум. Уничтожив предателя, он фактически узурпировал всю власть своего покойного хозяина. Хидэёси получил от императора должность регента-кампаку, а также «великого министра» (дайдзё-дайдзин), фамилию аристократического рода Тоётоми (взамен Киноситы), и в 1591 г. объединил раздробленные «государства» Японии под своим началом. Хидэёси составил общеяпонский земельный кадастр, который стал основанием для налогообложения населения на протяжении следующих трёх столетий, а также провёл изъятие всего имеющегося у крестьян и мещан оружия (Охота за мечами), разделив японское общество на администраторов из среды военнослужащих и гражданских подчинённых. Его правление ознаменовалось запретом христианства в Японии (1587) и агрессией против Кореи и Китая (1592—1598). Тоётоми Хидэёси умер в 1598 году.
Впрочем, всей полнотой власти над объединенной Японией после смерти Хидэёси воспользовался еще один сподвижник Нобунаги – Токугава Иэясу, не разрушавший старое (как Нобунага и Хидэёси), а созидавший новое на руинах. Он и создал сёгунат Токугава, став первым полноправным и полновластным правителем рода Токугава в 1603 г.
Иэясу установил тесные связи с Нидерландами, изгнал из страны европейских миссионеров, запретил христианство и «закрыл» страну от Запада, обеспечив стране длительный мир. Посмертно он получил имя Тосё-Дайгонгэн, что означает «Великий бог-спаситель, что озарил Восток». Но деяния Токугава Иэясу – это уже совершенно другая история…
Ода Нобунага – Фарух Рузиматов
Такова основная канва истории Эпохи Великих Полководцев и объединения Японии. Однако историю делают люди, живые люди, во плоти и крови, со своими характерами и причудами, и не всегда исторические герои предстают непогрешимыми идеалами в реальной жизни.
Ода Нобунага был весьма неоднозначной фигурой. Скажем больше, он был просто соткан из противоречий. Высокомерный и спесивый наследник богатого клана, прославившийся с юности странными, порой какими-то дикими выходками (как сказали бы в наше время, «склонностью к девиантному поведению…») − но при этом бесстрашный и удачливый воин, отчаянный рубака, блестящий стратег… Нерасчетливый властолюбец и индивидуалист, – воевавший под девизом «справедливое правление»… Жестокий убийца, хладнокровно казнивший родных братьев и расправившийся с детьми сестры; человек, уничтоживший парочку крупнейших буддийских монастырей с десятками тысяч защитников (за что получил прозвище Дайроку Тэмма-о, что в буддизме означает Хозяин шестого неба в Мире Желаний, одно из воплощений Зла)…тут я остановлюсь, потому что не хватит времени перечислить все его «деяния»… – и в то же время трогательный покровитель крестьянского сына Хидэёси, которого он возвысил от хранителя сандалий до полководца… К его «странностям» стоит добавить его увлечение голландской наукой и огнестрельным оружием, что в дальнейшем сослужило Оде неплохую службу.
Что двигало им, когда он начал свой кровавый поход во имя объединения страны? Только ли личная жажда власти − или забота о государственных интересах? Современники считали его выскочкой, а историки − авторитаристом, не считавшимся ни с сёгуном, ни императором. Ода Нобунага весьма эффективно управлял своей армией, не обращая внимания на социальное положение нанятых профессионалов и пользовался услугами португальских торговцем и иезуитских миссионеров, получая скидки при покупке огнестрельного оружия и поддержку японских христиан. И первым успешно применил огнестрельное оружие в бою.
А впрочем, он не был хрестоматийным злодеем − он был просто сыном своей эпохи, дикой, кровавой, полной измен и предательств: он убивал, потому что его убивали… Недобитый предатель и ненадежный родственник могли погубить весь клан. Как говорится, ничего личного, просто время такое. Поэтому Нобунага был обречен на гибель изначально. Он просто не мог дойти до конца − ибо действовал как одиночка.
…Фарух Рузиматов великолепно чувствует своего героя и передает в танце малейшие движения его души. Совершенно очевидно, что во время работы над образом он досконально изучил не только историю эпохи, но и биографию Нобунаги, его пристрастия, достоинства и недостатки. Все, что Рузиматов делает на сцене, − очень убедительно и достоверно. Вплоть до костюма – сетка на теле символизирует кольчугу, а свисающие с пояса лоскуты похожи на тыквы. Да-да, именно тыквы! Поскольку источники утверждают, что Нобунага любил носить на поясе тыквы…
Высокий, с рельефным торсом и грацией дикой хищной кошки, надменный, норовистый, как необъезженный мустанг, Рузиматов – идеальная «глина», из которой лепится противоречивый и очень живой образ полководца Оды Нобунаги, первого объединителя Японии.
Для него не существует слова «нет», моральных запретов и преград, им движет только жажда побеждать− все остальное неважно. И люди− даже близкие − лишь мусор на его пути. Характер ужасен − от Нобунаги достается и врагам, и своим, особенно близким. Рузиматов рисует образ скупыми мазками,− например, делая пируэт, он нарочно едва не задевает ногой лицо своего верного вассала и будущего продолжателя его дела Хидэёси. И в то же время от Нобунаги-Рузиматова исходит невероятное обаяние харизматической личности, он похож на избалованного ребенка, которому никто не может отказать, потому что он все равно получит желаемое.
Если добавить к пластике танца еще и игру лица, игру ума, то нельзя не признать, что Рузиматову удалось создать потрясающий по выразительности и привлекательности образ легендарного полководца со всеми его достоинствами и недостатками. Он то кичливо-спесив и надменен, даже капризен. То − тут же − в батальной сцене собран, мощен и мужественно-брутален, сражаясь плечом к плечу с со своим верным «хранителем сандалий»− но теперь, как с равным себе воином.
Что касается странных выходок, ставших легендой, то, собственно с этого и начинается спектакль. Нобунага заявляется в дом будущего тестя в совершенно непотребном виде. И так впечатляет бедного стрика, что тот предрекает гибель своего клана от рук зятя!
Как я уже написала, Ода Нобунага – трагическая фигура. Ореол неминуемой гибели окружает его изначально− и Фарух Рузиматов чутко улавливает и транслирует это состояние. Даже грим подчеркивает обреченность героя. Кульминационный взрыв происходит в заключительной сцене – гибели Нобунаги из-за предательства Акэти Мицухидэ ( в исполнении Фудзимы Ранко) и в последующем потрясающем по накалу страстей и красоте эпизоде, – но об этом чуть ниже…
Фотографии сцен из спектакля великолепно отражают всю противоречивость натуры Нобунаги, прекрасно сыгранного (станцованного) Рузиматовым:
Хидэёси – Ивата Морихиро
Совершенно иной типаж у героя Ивата Морихиро − фаворита Нобунаги. Крестьянский сын Хидэёси (тогда еще Киносита), мечтая стать самураем, нанимался на службу к нескольким полководцам, однако прибился к Нобунаге и остался с ним до конца. Он был любимым шутом, типичным трикстером, «хранителем сандалий», озорником и весельчаком, но Нобунага заметил в нем острый ум и военный талант стратега и поднял до себя, о чем не пожалел впоследствии. На фото сцен из спектакля хорошо видна эволюция героя Иваты – от робкого заискивания и слепого копирования господина – к формированию независимой одаренной личности, принимающей судьбоносные военные решения…
Особенно выразителен кульминационный эпизод, о которому я обещала вернуться. Это схватка Хидэёси с предателем Акэти Мицухидэ после гибели Нобунаги.
…Голографические языки символического пламени войны охватывают сцену, они полыхают, словно пожар, затем вдруг обрушивается оранжевый занавес мятого шелка, символизирующий конец всему… и на фоне этого жуткого занавеса с перекошенными, оскаленными ртами замирают в смертельной схватке верный Хидэёси и предатель Мицухидэ. И тут происходит странное: несмотря на то, что один исполняет па классического русского балета, а второй − скользящие движения традиционного нихон буё, почему-то начинает казаться, что оба двигаются одинаково и совершенно синхронно. Веер в руках Мицухидэ (Фудзимы Ранко) начинает сверкать, как разящий клинок, а в голых руках Хидэёси (Ивата Морихиро) словно вырастает тень копья-нагинаты…
Но тут внезапно оранжевый занавес взмывает вверх, и пред изумленными зрителями на фоне вечного неба (чуть было не написала – «неба Аустерлица»!) предстает фигура на постаменте − обнаженная до пояса, ниже – белые струящиеся одежды. Покойный Нобунага! Он стоит в вполоборота − то ли ожившее божество войны, то ли сакральная жертва, принесенная на алтарь объединения страны… Последний рывок – и предатель повержен. Господин отомщен, справедливость торжествует. Трагизм образа Нобунаги достигает своего апогея.
Акэти Мицухидэ – Фудзима Ранко
На этом, собственно можно было бы и завершить рассказ о спектакле (или драме-экшн) «Самурай Нобунага», но остается один «непроясненный вопрос» − почему столь внезапно и необъяснимо ближайший сподвижник Оды Нобунага Мицухидэ обернулся врагом и предателем? Такие метаморфозы не происходят внезапно…
Японцы не были бы японцами, если бы не попытались докопаться до истины… Но истин оказалось несколько. Вообще, у Акэти Мицухидэ хватало претензий к вздорному и грубому Нобунаге, постоянно чинившему Акэти немалые неприятности. Например, Нобунага казнил самурая Хатано Хидэхару, хотя Акэти Мицухидэ обещал сохранить тому жизнь (взяв его замок), – чем нанес урон самурайской чести Мицухидэ. Вдобавок в результате этого казнили мать Мицухидэ, которая была в заложниках у клана казненного.
Кроме того, Ода Нобунага не чтил японскую старину и традиции и не раз насмехался над тем, что было дорого Мицухидэ, а также распускал руки, поколачивал и всячески унижал генерала. А еще отнял у Мицухидэ немалые земли, передав их своему младшему сыну. Правда пообещав взамен новые, — но новые еще требовалось завоевать… Видимо, Мицухидэ оказался из тех людей, что не прощают обид.
Еще есть версия, будто Акэти Мицухидэ был замешан в заговоре против Нобунаги, и тот заговор поддерживал сам император… но документов на сей счет никто не видел.
Во всяком случае, после сэппуку Нобунаги, Мицухидэ быстро получил аудиенцию у императора и объявил себя сёгуном. Хидэёси и Токугава Иэясу поспешили в Киото, чтобы отомстить за смерть Нобунаги, но Хидэёси подоспел первым.
Как бы там ни было, предательство Мицухидэ остается одной из самых эпичных загадок периода Сэнгоку. И Фудзима Ранко великолепно передает все нюансы характера своего героя − зловещим и коварным выражением лица, скользящими, почти кошачьими движениями (словно крадется хищная кошка) танца нихон буё. От его героя словно веет угрозой, о чем, собственно, и говорили в стародавние времена полководцы, наотрез отказывавшиеся брать блестяще образованного и утонченного Акэти Мицухидэ на военную службу.
Спецэффекты и музыка
Наверное, рассказ о спектакле будет неполным, если не сказать ничего о спецэффектах и музыкальном сопровождении.
Спецэффекты буквально завораживают. Более того, они позволяют обходиться без декораций. По сцене постоянно плывут облака, день меняет ночь, возникают весьма натуральные пейзажи, полыхают языки пламени, в общем происходят разные чудеса… И, разумеется, в ночных разрывах туч то и дело появляется знаменитая «угэцу» — та самая «луна в тумане», спутница всех волшебств, чертовщины и средневековых историй в стиле Уэды Акинари. Все это рождает в душе смутные воспоминания о прочитанных книгах, о виденных фильмах, что еще больше усиливает остроту восприятия происходящего на сцене. Это как бы еще один, невидимый слой, канал ощущения, добавляющий новую порцию сумасшедшинки в колдовское зелье… В основном, эффект рассчитан на посвященных − на японцев или на тех, кто хорошо знаком с японской культурой и историей, он создает новые нейронные цепочки, вызывает в памяти аллюзии и ассоциации, которые уводят далеко-далеко, в глубокую старину… Но и для непосвященного красота спецэффектов не пройдет незамеченной, просто некоторые нюансы не будут прочувствованы, как подобает.
И еще музыка. Музыка хогаку… Слишком сложно, чтобы объяснить кратко. Собственно, музыка – как привычная европейскому уху целостная мелодия, как связанный поток льющегося мелодического звучания – отсутствует. Есть нестройные звуки, которые проникают в тебя − и снова выходит наружу, бесследно, в сознании задерживаются лишь образы этих звуков − надтреснутый фальцет японской флейты фуэ, различные тембры барабанов – кодзуцуми, ооцудзуми, тайко… И еще более странные звуки, женские голоса − то немыслимо пронзительные, как крик смертельно раненной птицы – «ай-яй-яйййй! ёй-ей-ей!» , то переходящие в низкое, глухое угрожающее ворчание- «оу-оу-оу.. ум-ум….ооооо….!!» − и прерывающие их глухие удары большого тайко: «Гррр… Бом…грр…». Они совершенно инфернальны, словно их исторгает само Небо –или разверзшееся чрево земли, преисподняя, они леденят душу, звуча постоянно, неотступно, на протяжении всего действия.. В общем, это нечто завораживающее, затрагивающее некие первобытные струны внутри организма, – и хочется слушать их еще и еще…. Здесь явственно присутствует тот же эффект многослойности, как и во всей японской традиционной культуре. Но каждому – «по вере его», и по уровню знаний, а впрочем, никто не уйдет обиженным…
* * *
Что сказать в заключение? Хочется сказать огромное спасибо артистам и постановщикам, композиторам, музыкантам, осветителям и декораторам, модельерам – и всем, кто создал эту волшебную постановку, кто позволил прикоснуться – через танец! Через музыку, через видеоряд! – к японской старине и истории. И еще спасибо японским организаторам, которые сделали возможным это создание чудесной драмы-экшн, тем более, ее показ в Москве. Ведь спектакль изначально был поставлен исключительно для японцев, в рамках ежегодного Фестиваля российской культуры в Японии – и показан там в 2015 и 2017 годах. Благодаря Году Японии в России теперь посмотрели его и мы.
И увидели мы Японию, которую мы не знали…
И это, на мой взгляд, лучшее, что было за прошедший период года Японии в России!
Об артистах
Фарух Рузиматов – советский и российский артист балета, балетмейстер, народный артист России, советник генерального директора Михайловского театра по художественным вопросам. Окончил Академию Русского балета им. А.Я. Вагановой (класс Геннадия Селюцкого). С 1981 года — в составе труппы Мариинского театра. С 1986 года — солист театра, в репертуаре которого ведущие партии практически во всех балетах академического репертуара. Как приглашенный солист Рузиматов сотрудничал с American Ballet Theatre (1990–1991 гг.), снимался в фильмах «Гран па в белую ночь», «Белые ночи», «Египетские ночи», «Если звезды зажигают» и «Все прекрасно». Участвовал в драматических спектаклях: «Идиот» (2001), «Повенчанный Богом» (2002), «Ты, Моцарт, бог!» (2003). Лауреат Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит», премии «Балтика» и «Золотая маска». Кавалер ордена «За духовное возрождение России».
Морихиро Ивата родился в балетной семье. Он начал заниматься балетом в 9 лет у своего отца, Коуичи Ивата, который в молодости постигал азы балетного искусства у прославленных русских педагогов А. Варламова и С. Мессерер. Морихиро в этот период участвовал в разных балетных конкурсах и в 1987 году на Всеяпонском конкурсе он завоевал первую премию и золотую медаль. В 1989 году Морихиро поступил в Советский балетный институт в г. Токио. Проучившись там один год, он был рекомендован ведущими русскими педагогами-хореографами для поступления на стажировку в Московское академическое хореографическое училище.
Морихиро Ивата оказался первым студентом из Советского балетного института в г. Токио, приехавшим стажироваться в Московское хореографическое училище. Полтора года он занимался в классе одного из лучших мужских педагогов училища – А.И. Бондаренко (с 1990 по 1991 гг.). В 1991-ом г. на Международном балетном конкурсе в г. Джексон (США) он заслужил бронзовую медаль в младшей группе. В этом же году, на летнем фестивале, проводимым Японской Балетной Ассоциацией в Токио, был назван «лучшим танцовщиком» и получил премию.
В 1992 году Морихиро принимал участие во Всероссийском конкурсе артистов балета «Арабеск-92», где получил «Гран-При» и «Премию Михаила Барышникова». В 1993 году на VII Международном конкурсе артистов балета в Москве Морихиро завоевал первое место и Золотую медаль. В 1995 году его приняли на стажировку, затем через год, благодаря своему упорству и целеустремлённости, он стал солистом балета ГАБТа (Большого театра России).
За годы работы в театрах им было исполнено множество партий из классического, характерного и современного репертуара. Наиболее значительные из них: принц в балете «Щелкунчик», Базиль в «Дон Кихоте», Джеймс в «Сильфиде», Альберт в «Жизеле», Пан из «Вальпургиевой ночи», Франц из «Коппелии».
В 2009 году Морихиро был удостоен высокой правительственной награды — президент Российской Федерации вручил ему Орден Дружбы.
Ранко Фудзима – известный танцовщик, исполняющий японские танцы классического направления «нихон-буё», берущие свое начало в древности и достигшие вершин мастерства в эпоху Эдо, актер театра Кабуки. Он стал преемником старой танцевальной династии Ранко и считается в Японии выдающимся человеком, освоившим уникальный стиль танца «Фудзима».
Сцены репетиций и отрывки из балета «Встреча с Ода Нобунага» с японским танцовщиком Ивата Морихиро в роли Тоётоми Хидэёси и Фарухом Рузиматовым в роли Ода Нобунага см. здесь.
Подробнее о балете и рассказ о спектакле Фудзима Ранко (на японском языке) см. здесь.
Пресс-конференция накануне премьеры: https://tvkultura.ru/article/show/article_id/327185/
Еще интересные видео:
Автор текста: Галина Дуткина, Председатель Центрального Правления ОРЯ
Фото любезно предоставлены японской стороной из архива Фестиваля Российской культуры в Японии 2015 и 2017, так что отдельные детали в костюмах и хореографии могут отличаться от показа в Москве.
