Нет, это не портрет и не рисунок с натуры. Скорей – impression, впечатление, от образа великого Мастера и выставки в ее честь. Много лет имя МИДОРИ звучало как пароль для всех нас, любителей Японии.
…И взмахнули белыми крыльями большие птицы, и подняли к небу изящные оранжевые головки, и нежно задрожало под легким ветерком их пушистое сиреневое оперение. И какая разница, что ветки-крылья растения собраны из отбеленной пальмы, а головки – из горделивых стрелиций, которые называются «райскими птицами»? Мы увидели их взлет и, казалось, услышали их голос – протяжный и печальный – над покидаемой равниной. «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах… кто летел над этой землей… тот это знает …»
Мастера Икэнобо, верные ученицы Сэнсэя Ямада Мидори, собирали на балконе Всероссийском музея декоративного искусства большую икэбана ее памяти. Сначала трое, потом четверо, они что-то отбирали, подрезали, переставляли, как живописец, когда он наносит последние мазки, отходит, смотрит со стороны и снова наносит. Невозможно трогательно звенел чистый голос кото, на другом конце длинного стола собирали другую композицию из цветов и растений, в центре его возвышались уже три готовые – мужские, подкупающие своей простотой и лаконизмом. А мастер каллиграфии разворачивала алый свиток, являя виртуозное умение превращать каждый иероглиф в образ, картину, в произведение искусства.
А на экране сама Ямада Мидори, тоненькая, невесомая, выходила на сцену в плавных движениях танца-повествования. О жизни, о молодости, о любви, о конечности бытия и бесконечности всего сущего… Вернисаж выставки Комэ но хана проходил изысканно и поэтично.
На нижних этажах музея, сразу после чайной церемонии, укладывали в деревянные ящички расписные чашки, мягкие кисточки, большой глиняный чайник. А первые посетители выставки восхищенно замирали перед стройными черно-белыми вертикалями каллиграфии и рисунка тушью, изысканными тондо с вписанными в круг цветами и листьями; любовались широко раскинувшими рукава шелковыми расшитыми кимоно; зачарованно переходили от одного букета к другому, где пучок золотистых листьев с белоголовыми хризантемами, и вишневые кисти неземной красоты, и синие–пресиние флоксы, повторяясь в своих тенях, но тоньше, ажурней, воздушнее, летящей паутинкой окутывали зал.
Все эти чудеса – икэбана и каллиграфия, живопись суми-э и чайная церемония, и традиционный японский танец – привнесла в Россию за 32 года дружбы с ней г-жа Ямада Мидори. Заслуженный Сэнсэй России и СНГ, Профессор СО-КАТОКУ (высшая ступень профессора Икэнобо), Мастер чайного действа школы Омотэсэнкэ, член Почетного комитета Всеяпонской ассоциации искусства письма тушью, Кавалер Ордена Восходящее Солнце − Золотые и Серебряные Луч», Посол доброй воли японской культуры в России и СНГ… Даже тема новой выставки в музее декоративного искусства (к сожалению, уже мемориальной) придумала госпожа Ямада Мидори.
Комэ но хана переводится как цветы риса. В изящнейшем музейном пресс-релизе памяти Сэнсэя есть такие поэтичные строки: «Имя Ямада Мидори по японскому иероглифическому письму складывается в прекрасный образ дальнего пейзажа с полем, на горизонте которого величественно присутствует гора. И поле это окрашено в зеленый цвет. Цветы риса – еле заметные белые ниточки-тычинки… но какой силы должно быть это желание жить, чтобы дать зерно и войти в образ, пронизывающий культуру Японии…»
За десятилетия, отданные Ямада Мидори культивированию японских традиций на нашей почве, она сама сумела стать для нас образом, символом, эталоном культуры Страны Восходящего Солнца.
Сначала это была икэбана и московский филиал школы Икэнобо. Позже – общество по изучению искусства чайной церемонии Касуми-кай (Филиал школы Омотэ Сэнкэ). Затем – общество Сакура-кай по изучению японской живописи суми-э. В 2008 году Большая подруга России, как назвал ее Николай Цискаридзе, создает общество Нихон-но-би (Красота Японии), объединившее различные виды японского искусства.
Легендарная Мидори, имя которой знали на всех просторах бывшего Союза, не боялась признаться, что она сама учится всю жизнь. Традиционные японские искусства неразрывно связаны с философией, есть только путь, дао, вечный путь к гармонии и совершенству. Сэнсэй все время шла вперед, постигая новые тайны мастерства, увлекая за собой сотни учеников. В серьезном интервью журналу «Япония», вышедшему к 30-летию ее российского подвижничества, г-жа Ямада Мидори рассказывала, как училась в Москве русскому языку и начала давать уроки икэбана где-то в ДК на Чертановской. Первые ее российские ученики подражали европейским образцам, их композиции были похожи одна на другую. Но желание учиться у них было так велико, что г-жа Мидори продлила свое пребывание в Москве, а своим ученикам в Японии сказала, что там таких учителей, как она, «предостаточно».
Идя по пути самосовершенствования, Сэнсэй вырастила множество последователей. Они теперь сами мастера, дипломанты престижных конкурсов, обучают, устраивают выставки и фестивали. В 2010 году в Москве выходит вторая книга Мидори Ямада – перевод дневников Басё (первая была учебником японского языка – личный опыт: 5 лет преподавала в российском университете) с иллюстрациями ее учеников. Начав когда-то с икэбана и чайной церемонии, Сэнсэй как бы продолжала создавать целостную картину мира, где нашлось место и каллиграфии с живописью — украшению комнаты «приуготовления» к чайной церемонии, и поэзии – верной спутницы японского чаепития, и игре на аутентичном японском кото. И как же без комоно – мелких предметов, скроенных из старых кимоно? Все новые и новые искусства составляли предмет интереса энциклопедически образованной Мидори и ее круга.
Сэнсэй была полна трудолюбия, доброжелательности и юмора. Лишь чуть-чуть не дожила до золотой цифры японцев – 88 лет. И оставила бесценное наследие. Нет, не только рисунки, книги, коллекции. Главное богатство – любовь к традиционной Японии, переданное ее ученикам из рук в руки, от сердца к сердцу. И если подойти к старинному зданию музея на Делегатской улице, прячущегося от городского шума в глубине двора, и по золотой осенней аллее пройти на выставку Цветы риса/Комэ но хана, то, бродя по обширной ее экспозиции, можно ощутить тепло рук и широту сердца Великой Подвижницы, подарившей нам «ясный, чистейший и тонкий изящный побег» японской культуры.
…Летят по небу белые птицы, тянут к солнцу нарядные головки, образуя крыльями мост – самый легкий и самый прочный – мост нашей дружбы. Потому что замешан он на взаимной любви.
Ирина Крайнова / с 1998 до 2022 года пресс-секретарь Саратовского регионального отделения ОРЯ, с 2023 года – пресс-секретарь Дубненского городского отделения ОРЯ/
Фото автора
