Наш город очень маленький – всего-то 75 тысяч жителей. Но «японский сектор» культурно-спортивных интересов здесь значительный.
Судите сами. Есть клубы восточных единоборств айкидо и карате, своя секция лучников, в кружках учат складывать фигурки оригами и играть в настольную игру го. Маленькие дубненцы сочиняют хокку и успешно участвуют в больших конкурсах. Клуб Katana fest регулярно собирает поклонников японской анимации.
Руководитель клуба Наталья Рыбникова старается разнообразить занятия в клубе, шире знакомит его членов – в большинстве своем школьников и студентов − с традиционной культурой страны Фудзи. Так, на июльской встрече шел разговор об икебане.
Как и многое, что привилось и развилось на японской почве до глубокого своеобразия, искусство составления растительных композиций родилось в Китае. Ветки сосны и кипариса, цветы розы и лотоса применялись для аранжировки в больших бронзовых сосудах еще в древности. И входили в обряд приношения богам. Так что первые «аранжировщики» были монахами. От монахов икебана перешла к воинам. Да, цветочные композиции были «мужскими» и, говорят, успокаивали нервы после боя. Думали ли суровые воины, что в наше время составление композиций станет занятием повсеместным, скорее, светским (хотя большие икебаны продолжают собирать для храмовых праздников), преимущественно женским?
Некоторые считают это искусство копированием природы − установкой растений, «как они растут в полях и горах». Это не так. Ветки и цветы располагаются особым способом, под углом другу к другу, как бы обозначая безграничность космоса и времени. Цветок, важный элемент, символизирует вечную жизнь. Получается, что на пространстве вазы мы собираем модель вселенной, где есть Небо, Земля и Человек.
Немудрено расположить растения под определенным углом, но как выбрать из них «космос», «землю», «человека»? Хорошо, что еще в Саратове делала я свою единственную композицию под присмотром прекрасного японского мастера Румико Мацумура. Высоких веток у меня нет, по длине главный, вроде, ирис. Но он слишком худ и слаб для такой роли. Мастер принесла один розовый бутон, быстро и ловко переставив в губчатой массе мои уже уменьшенные хризантемы – я и глазом моргнуть не успела.
И вот наши розы, хризантемы, ирисы, похожие на самшит ветки слагаются в нечто целое, они звучат. Весь зал делает композиции из сходных элементов, кто берет за основу одни, кто другие, по-иному их усиливает. А все вместе, когда мы поднимаем свои работы, рядом с нашими замечательными учителями Румико-сан и Мари Тиба, они рождают чудную мелодию, которая проникает в сердца даже сквозь заснеженные морозные окна.
Хотя, чтобы собрать по-настоящему японскую икебану, надо японцем родиться. Здесь не обойдешься без эстетического принципа моно-но аварэ («печальное очарование вещей») – готовности ждать прекрасное, прекрасное ощущать и терять его. Именно ожидание потери придает такое очарование вещам. Навыкам составления композиций можно обучить (этим всерьез занимаются в японских школах). А как научить душевной тонкости и восприимчивости к красоте природы, какое есть только у этого народа?
Такие движения души внятны большим поэтам. Вспомним хрестоматийные строки в нашего великого пиита: «Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…»
Автор знаменитых «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон писала: «Мне нравится, если дом, где женщина живёт в одиночестве, имеет ветхий заброшенный вид. Пусть обвалится ограда. Пусть водяные травы заглушат пруд, сад зарастёт полынью, а сквозь песок на дорожках пробьются зелёные стебли… Сколько в этом печали и сколько красоты!» Осознания ее недолговечности.
Немало умельцев флористики по-японски и в России. На встрече с участниками дубненского клуба Рыбниковой в библиотеке семейного чтения побывала мастер лепки из японской глины и искусства икебаны Алина Кадрилеева. Она рассказала о зарождении аранжировки растений в Китае, «пересадке» ее на японскую почву, превращении в национальное искусство. Остановилась на основных современных стилях и школах икебаны. А затем сама собрала композицию из веток и цветов (лилии и кувшинки), наглядно раскрывая символизм японской растительной композиции, трепетное отношение японцев к цвету.
Черный цвет, как известно, символизирует холод и тьму; зеленый – молодость и возрождение; красный – огонь и любовь. Но только люди японской национальности различают не менее 230 оттенков цвета. Не потому, что у них как-то иначе устроены глаза. Просто эмоционально-чувственному восприятию природы малышей учат с раннего детства. Вы слыхали про цвет испуганной мыши? Есть оттенок еще любопытней: крыла чайки, припорошенного ранним снегом в морозное утро. А это уже целая поэма! Так что все неяпонские икебаны – лишь более или менее умелое подражание «чистейшей прелести чистейшим образцам».
Надеюсь, японские мастера доедут когда-нибудь и до нас, как они приезжали раньше в Саратов. И покажут высший класс. А пока на очередном фестивале японской культуры в Дубне местная мастерица Алина проведет мастер-класс для членов ОРЯ и гостей фестиваля. Лучше один раз попробовать сделать что-то своими руками, чем сто раз читать о видах и формах икебаны.
Ирина Крайнова, пресс-секретарь Дубненского отделения ОРЯ
Фото из открытых источников
