В санкт-петербургском издательстве «Арка» вышла книга японоведа, старшего научного сотрудника Института восточных рукописей РАН Василия Щепкина «Айны глазами японцев: неизвестная коллекция А. В. Григорьева». В её основе — переведённые на русский японские рукописные документы XVIII–XIX веков, хранящиеся в Научном архиве РГО. Издание осуществлено при грантовой поддержке Русского географического общества.
Айны — небольшой этнос, издавна населявший Хоккайдо, Сахалин и Курилы. Во второй половине XIX века их земли были разделены между Японской и Российской империями. Вековая культура и традиционный образ жизни айнов практически исчезли. Японские рукописи открывают для нас ценные сведения об истории, культуре, обычаях и быте этого народа. А собрал и привёз уникальные материалы в Россию Александр Григорьев, секретарь Императорского Русского географического общества. По нашей просьбе Василий ЩЕПКИН рассказал о личности Александра Васильевича, его спонтанной экспедиции в Японию и значимости полученных материалов сегодня.
«Два добрых гения»
Во второй половине XIX века, когда береговые линии континентов и большинства островов земного шара уже были нанесены на карту, неизведанными оставались лишь несколько регионов планеты, в том числе Внутренняя Азия и Арктика. Тогда-то и взошла звезда Русского географического общества, под эгидой которого состоялся целый ряд блестящих экспедиций в эти регионы, буквально — «от южных морей до полярного края».
Временем настоящего расцвета и золотым веком РГО стал период, когда пост вице-председателя занимал Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский (с 1873 по 1914 год), а секретаря — Александр Васильевич Григорьев (с 1883 по 1903 год).
По свидетельству современника, писавшего в 1908 году, «каждый путешественник, каждый исследователь, работавший в последние десятки лет в Императорском Русском географическом обществе, перед началом своих работ шёл непременно в 8-ю линию Васильевского острова к Петру Петровичу, а оттуда через весь Петербург отправлялся на Пески в деревянный домик на углу Слоновой и Болотной к Александру Васильевичу и, заручившись их содействиями, их указаниями, их помощью, спокойно и смело отправлялся во всякое самое рискованное научное путешествие, зная, что эти два добрых гения… своими заботами, мыслями и необходимыми хлопотами не оставят их, как бы далеко от Петербурга они ни были».
Действительно, Григорьев способствовал осуществлению многих экспедиций: Гомбожаба Цыбикова — в Тибет, Петра Козлова — в Монголию и Сычуань, Вацлава Серошевского и Бронислава Пилсудского — к айнам Хоккайдо, и даже Фритьофа Нансена — к Северному полюсу. Все учёные и путешественники непременно отмечали широчайшую эрудицию, точность советов и указаний, прозорливость и научную щедрость Григорьева.
Наверное, его авторитет не был бы столь высоким, если бы не его собственный богатейший опыт: учёный бывал в экспедициях по Белому морю и на Новую Землю, собирал археологический и этнографический материал вдоль Днепра и в окрестностях Мурома, участвовал в первой Всероссийской переписи населения в северных губерниях.
Случайная экспедиция
Но, пожалуй, наиболее показательным в работе Григорьева как путешественника и собирателя коллекций стало его пребывание в Японии в 1879–1880 годах.
Экспедиция Григорьева в Японию была незапланированной. Весной 1879 года учёного отправили в акваторию Северного Ледовитого океана для оказания помощи барону Адольфу Норденшёльду, который за год до того начал первый непрерывный переход по Северному морскому пути, однако с наступлением зимы попал в ледяной плен у побережья Чукотки.
15 июля Григорьев благополучно прибыл в Иокогаму и уже 20 июля продолжил свой путь. Однако 24 июля его шхуну из-за тумана и неправильного вычисления хода выбросило на берег северо-восточной оконечности острова Хоккайдо. Экипаж не пострадал, значительную часть судового имущества также удалось спасти, однако само судно оставалось в воде. Для его вызволения Григорьеву и пришлось задержаться в Японии.
Судно удалось снять с мели лишь в ноябре, а зимой оно уже смогло самостоятельно проследовать в Иокогаму. Тогда же Григорьев покинул Хоккайдо, где почти беспрерывно находился с лета, но затем ещё около полугода оставался в Японии, чтобы поправить здоровье, пошатнувшееся от долгого пребывания в тяжёлых походных условиях (на Хоккайдо ему временами приходилось буквально жить в палатке).
Смотрите также: Япония Александра Григорьева
Однако, несмотря на такие условия и хлопоты по спасению судна, не владея японским или айнским языками, Григорьев сумел извлечь из своего годового пребывания в Японии максимум научной пользы. Практически все свои усилия он направил на сборы разнообразных материалов об айнах.
Почему айны?
Для России изучение айнов имело особое значение. Согласно Симодскому трактату, заключённому в 1855 году с Японией, острова Курильского архипелага к северу от острова Итуруп признавались территорией Российской империи, а Сахалин оставался в совместном нераздельном владении России и Японии. В 1875 году был подписан Санкт-Петербургский договор, по которому Япония отказывалась от своих прав на Сахалин, получив взамен всю гряду Курильских островов вплоть до Камчатки. С этого времени значительная часть айнов проживала на российской территории — преимущественно на Сахалине, а после передачи Курил Японии некоторые жители северных островов переселились на Камчатку.
Сахалин ещё с 1869 года стал местом ссылки. Первые российские исследователи айнов вышли именно из числа каторжан, а также врачей и других служащих. В 1875 году был опубликован первый айнско-русский словарь, составленный врачом Михаилом Добротворским. Чуть позже сбор материалов по этнографии и фольклору айнов вели сосланные Лев Штернберг и Бронислав Пилсудский.
В 1876 году первую в России научную работу, посвящённую айнам, опубликовал Дмитрий Анучин, с которым Григорьев дружил. Возможно, необходимость провести долгое время на острове Хоккайдо, основном месте расселения айнов, также оказала влияние на интересы учёного в Японии.
Что привёз Григорьев
Какие же материалы удалось собрать Александру Васильевичу? Прежде всего это коллекция предметов быта и культа айнов, которая включает артефакты не только айнской культуры, но и японского происхождения. В настоящее время она хранится в Музее антропологии и этнографии (Кунсткамере) РАН. Собранная на Хоккайдо, она представляет большую ценность для России, поскольку большинство других коллекций предметов айнской культуры, хранящихся в МАЭ РАН и Российском этнографическом музее, происходят с Сахалина и Курильских островов. В той же Кунсткамере хранится ныне и археологическая коллекция Григорьева. Она включает 131 предмет, около половины из которых происходят из раковинной кучи Омори между Иокогамой и Токио (глиняные и каменные изделия, а также кости животных), а остальная часть — из окрестностей Хакодатэ (каменные орудия и раковины моллюсков).
Некоторые предметы, собранные Григорьевым, остались храниться в Научном архиве РГО. Прежде всего это два фотоальбома: один с видами Японии, людей, промыслов, уличной жизни, домашнего быта и т. д., второй — с фотографиями, изображающими быт и обрядовую жизнь айнов. Те, кто следит за деятельностью РГО сегодня, знают о замечательных проектах, благодаря которым эти альбомы стали доступны для знакомства каждому пользователю интернета.
В том же Научном архиве РГО хранятся листы с 360 айнскими словами, которые Григорьев записал в селении Юраппу на побережье Вулканического залива Хоккайдо, куда специально для этого съездил в декабре 1879 года.
Ценнейший источник
Однако, на наш взгляд, из всех коллекций, собранных Григорьевым в Японии, наибольшую ценность, уникальность, информативность и потенциал для дальнейших исследований представляет коллекция японских книг об айнах и карт айнских земель.
Григорьев передал в библиотеку РГО 60 японских книг и карт, а также черновые переводы некоторых из них на русский язык. Поскольку некоторые издания многотомные, а 26 карт и два приложения к ним составляют, по сути, один атлас, всего наименований — 23. Японские рукописи, ксилографы и карты айнских земель были переданы в 1906 году в Азиатский музей (ныне Институт восточных рукописей РАН), а их переводы остались в Научном архиве РГО.
Авторами этих текстов были, как правило, мелкие чиновники, которых военное правительство Японии бакуфу направляло в земли айнов для инспекций торговли и составления карт. Богато иллюстрированные, эти книги содержат ценные сведения по истории и культуре айнов, зафиксированные с начала XVIII по середину XIX века, в то время, когда российские и западные учёные и путешественники ещё не имели возможности подолгу находиться в местах их проживания.
В конце же XIX века, когда такая возможность появилась, айнская культура стала исчезать буквально на глазах под влиянием политики японского правительства, взявшего курс на превращение айнов в японских крестьян путём запрета на традиционные промыслы, обряды и занятия. Поэтому даже сегодня этот корпус текстов остаётся важнейшим источником для всех айноведов и других антропологов.
Смотрите также: Айны: следы забытого народа
