Издательство «Наука» при поддержке Международного Фонда Шодиева, широко известного своими благотворительными проектами в области российско-японских культурных связей, готовит к печати БОЛЬШУЮ БИБЛИОТЕКУ ЯПОНСКОЙ ПОЭЗИИ в 8 томах. Составление, перевод, вступительные статьи и комментарии Александра Долина.
ЦИКЛ 9
МАЦУО БАСЁ
* * *
Ирис над водой –
как же все-таки похоже
отражение![1]
* * *
Иль от стаи отстав,
друзей в облаках он оставил? –
Гуся клич прощальный…
Когда весна наступила двадцать девятого числа двенадцатой луны
Весна ли пришла
или год уходит до срока?
Канун новогодних торжеств…[2]
* * *
Под сливой в цвету
даже буйвол нынче, как видно,
запеть собрался…
* * *
Ветер с Фудзи-горы
подхвачу на веер – доставлю
гостинец в Эдо!..
* * *
Заглохший очаг –
вдруг оттуда выходит с урчаньем
женушка кота…
* * *
Позабудь-травы
отведал с рисом и редькой –
кончается год…
* * *
Что там за паучок?
Что за песенку он заводит?
Ветер осенний…
* * *
На голом суку
примостилась под вечер ворона –
кончается осень…[3]
* * *
Вешние ливни –
будто ноги у журавля
стали короче…
* * *
Снег на Фудзи-горе.
Жизнь в отшельничестве порою
навевает грезы…
* * *
Потихоньку в ночи
под луной жучок прогрызает
скорлупу каштана…
* * *
Зонтик опустив,
бредет монах восвояси –
откуда бы это?..
* * *
Снежное утро.
В одиночестве я глодаю
вяленую кету…
* * *
Банан посадил –
и теперь противны мне стали
листья мисканта…
Что чувствую я в Фукагава [4]зимней ночью
Плеск весел, шум волн.
До нутра мороз пробирает –
слезы на глазах…
* * *
В мире вишни цветут –
а сакэ мое с мутью белой,
рис с примесью черной…
Вновь отстроив после пожара
хижину Басё-ан
Град идет и идет.
Я таков же, каким был и прежде –
все тот же старый дуб…
* * *
Этот ветер с полей –
плоть и душу мою он студит
кладом мертвых тел…
* * *
Брошенное дитя.[5]
Каково на ветру осеннем –
слушать визг обезьян!…
* * *
Дикой розы цветок,
что вырос у самой дороги,
лошадью проглочен…
* * *
Баба моет батат –
будь я Сайгё, тотчас сложил бы
стихотворенье…[6]
* * *
Запах орхидей –
крылья бабочки он осеняет
пыльцой душистой…
* * *
Я плющ посадил.
Гнет четыре ствола бамбука
вихрь осенний…
* * *
«Кап-кап-кап» роса.
Если бы ею же попытаться
бренный мир отмыть!..[7]
* * *
Утренняя заря.
Белизны в воде на два пальца –
косяк рыбы-лапши…[8]
* * *
Изголовье из трав.[9]
Под холодным дождем среди ночи
скулит собака…
* * *
Скрип-скрип-скрип –
по наклонной ветке бамбука
пласт инея сполз…
* * *
Снежное утро –
и на вьючных лошадей
взглянуть приятно…
* * *
Кончается год.
Надеваю от снега шляпу,
соломенные боты…
* * *
Вот она, весна!
Над горою безымянной
утренняя дымка…
* * *
«Водочерпанье» –
башмаки монахов со стуком
по льду ступают… [10]
* * *
На мысу Кара
пуще вешних вишен сокрылись
сосны в полумраке…
* * *
На огороде
сидит воробей – созерцает
вишни в цветенье…
* * *
Голое деревце –
совсем затерялось оно
среди бамбука…
* * *
Запад или восток –
печаль повсюду едина.
Ветер осенний…[11]
* * *
Пошел первый снег –
я, по счастью, уже вернулся
в свою лачугу…
* * *
Коли выпью вина,
верно, спать и вовсе не лягу –
ночной снегопад…
* * *
Облака цветов.
Колокол – в Уэно ли,
в Асакуса ли?..
* * *
Над ширью полей,
ни о чем земном не тревожась,
жаворонок поет…
* * *
Рано вышла луна,
хоть кроны еще не просохли –
все в каплях от дождя…
* * *
Пойдем поглядим
на плавучие гнезда уток
в вешние дожди!..
* * *
Ясная луна –
всю ночь напролет гуляю
около пруда…
* * *
Хризантемы в саду
после ливня встают – меж ними
лужицы блестят…
* * *
«Путешественник» –
так меня и назовут.
Первый зимний дождь…
* * *
На иве цветы,
все здесь в доме видеть мне больно
после смерти мамы…
* * *
До самой столицы
лишь полнеба открыто взору –
грозовые тучи…
* * *
Зимний денек.
Тень моя на коне леденеет
рядом со мною…
* * *
Холодна вода!
У берега до рассвета
не спится чайкам…
* * *
Ведь бредет и сейчас
кто-нибудь в Хаконэ через горы.
Снегопад поутру…
* * *
На ночлеге в пути
вдруг привиделось мне, как от сажи
чистят бренный мир…[12]
* * *
Родные края –
слезы лью над сухой пуповиной.
Уж год на исходе…[13]
* * *
Поле под паром –
пастушьей сумки ростки
выпалывают мужчины…
* * *
Благоухай же,
о слива на склоне холма
над угольной шахтой!..
* * *
Как много всего
она мне успела напомнить –
цветущая вишня!..
* * *
Не знаю, увы,
как зовется цветущее древо –
но что за аромат!..
* * *
Притомившись в пути,
бреду я к ночлегу и вижу –
глицинии цветы!..
* * *
Вот я и узрел
в цветке, распустившемся нынче,
светлый лик божества…
* * *
Выше жаворонков
парит в вышине поднебесной
горный перевал…
* * *
Легкий шорох и плеск,
будто падает цвет ямабуки –
рокот водопада…
* * *
Одиночества грусть –
меж вишен в весеннем цветенье
возвышается дуб…
* * *
Ах, отец и мать!
Как по ним я сейчас тоскую!
Крик фазана вдали…
* * *
Только в бухте Вака
наконец-то ее догнал я –
уходит весна…[14]
* * *
Появился на свет
в самый день Успения Будды[15]
маленький олененок…
* * *
Показалось сперва,
то лица рыбачек белеют –
мака цветы…[16]
* * *
Далеко-далеко –
там, где из виду скрылась кукушка,
островок маячит…
* * *
Святилище Сума[17] –
на незримой флейте играет
сумрак меж дерев…
* * *
Осьминог в горшке[18].
Преходящие сны под луною
весенней ночью…
* * *
Уж и лето прошло –
а она все еще одинока –
случайная травинка…
* * *
В здешних краях
все вокруг, что открылось взору,
чисто и светло…
* * *
Ранняя осень.
Море видится продолженьем
полей зеленых…
* * *
Мост подвесной –
жизнь свою ему доверяют
плющ и багряник…[19]
* * *
Воспоминания!
В одиночестве плачет старуха –
наперсница луны…[20]
* * *
Редька, горчица.
До костей в пути пробирает
ветер осенний…
* * *
Хижина зимой –
снова привалюсь спиною
к этому столбу…
* * *
Уходящая осень –
натяну поплотнее в постели
соломенное одеяло…
* * *
Что, коль нынешний снег –
тот самый, которым мы вместе
любовались прошлой зимой?
* * *
Дождик весенний.
Ощетинилась жесткой полынью
тропинка меж трав…
* * *
Уходит весна –
плачут птицы, у рыб навернулись
слезы на глаза…
* * *
Словно вешка вдали
человек, навьюченный сеном –
летние луга…
* * *
Горы и палисад
будто в гости ко мне заходят –
комната летом…[21]
* * *
Даже дятел – и тот
на лачугу мою не польстился.
Летняя роща…
* * *
лохи да вши,
лошадь мочится неторопливо
у изголовья…
* * *
Едкий дух от камней,
порыжели летние травы,
роса нагрелась…[22]
* * *
Ветер в поле шуршит
молодыми побегами риса –
с запада? С востока?..
* * *
В этом дальнем краю
впервые услышал я песню
на посадке риса…[23]
* * *
Летние травы –
это все, что осталось от грез
воинов павших…[24]
* * *
Приютом своим
я избрал сегодня прохладу –
тихо нежусь в дреме…[25]
* * *
Тишина вокруг,
только звоном пронизаны камни –
поют цикады…
* * *
Мчится Сайдзё-река,
вобрав в себя без остатка
вешние ливни…
* * *
О прохлада!
Новорожденный месяц восходит
над горой Хагуро…
* * *
Вдруг распались вдали
заоблачные вершины –
луна над горами…
* * *
Жаркий денек
уносят с собою в море
воды Сайдзё-реки…
* * *
В Кисаката я –
дремлет Сэйси[26] под дождем.
Мимозы цветы…
* * *
В одном из домов
сном забылись девы веселья –
хаги и луна…[27]
* * *
Солнце жаром палит,
как и прежде, – но уж налетает
осенний ветер…
* * *
Холоднее камней
со Скалистой горы-Исияма
ветер осенний…
* * *
Отступила волна –
и меж ракушек взору предстали
лепестки цветов хаги…
* * *
Бурное море.
Протянулась до острова Садо
Небесная река[28]…
* * *
Чистый-чистый звук –
до Большой Медведицы, к звездам
стук валька долетает…
* * *
Вьется стрекоза –
не поймать ее, как ни бейся,
в траве луговой…
* * *
Осенний ветер –
от него на кладбище в Исэ
еще мрачнее…
* * *
Первый зимний дождь –
хорошо б и обезьянке
плащик из соломы!..
* * *
Подумать страшно,
что пожирает он змей! –
Голос фазана…[29]
* * *
Отовсюду летят
лепестки отцветающих вишен –
озеро Бива…[30]
* * *
Вот что надобно мне –
развесистый литокарпус
в рощице летней…
* * *
Цветет мандарин.
Долетает откуда-то с луга
песня кукушки…
* * *
В столице живу,
но тоскую о прежней столице –
песня кукушки…[31]
* * *
Не напомнит ничто
об их неизбежной кончине –
перезвон цикад…
* * *
В лачуге моей
я одно достоинство вижу –
комары здесь малы…
* * *
Ветер с реки
обдает вечерней прохладой
деревце хурмы…
* * *
Не успев зачерпнуть,
холодок на зубах предвкушаю –
родник в кринице…
* * *
Плохо вышел вьюнок
на моем неумелом рисунке –
жаль его, право!..
* * *
Сияет луна.
Я сижу – на коленях руки.
Случайный ночлег…
* * *
Полнолуние –
меж собравшихся им любоваться
лиц красивых нет…
* * *
За оградой, в саду,
перепелки тихонько квохчут
в ветвях павлоний…
* * *
Взгляни же с портрета!
Мне тоже не радостно, друг.
Сумрак осенний…
Осенний вечер
Вихрь осенний –
все мнится мне человек
с раздутыми щеками…
* * *
Друга уговорил
новый дом купить – и на этом
прощаюсь со старым годом…
* * *
Молодая листва,
цвет сливовый, суп из ямса –
у Марико в корчме…
* * *
Вешняя ночь –
заря чуть заметно брезжит
над цветами вишен…
* * *
Долго-долго струит
сиянье над вишней цветущей
луна в эту ночь…
* * *
Ветер свистит
на горе Зимних Бурь – Араси
в бамбуковой чаще…[32]
* * *
Песня кукушки.
Сквозь просвет в бамбуковой чаще
сочится лунный свет…
* * *
Летняя ночь.
В лунных бликах вдаль улетает
эхо моих шагов…
* * *
Бамбука ростки –
сколько в детстве их для забавы
рисовать довелось!..
* * *
Праздник Бон миновал –
ночи будто стали темнее.
Сверчков перекличка…
* * *
Полнолуние,
а на улице мрак кромешный –
котел креветок…
* * *
Вымолвлю слово –
и студит губы мои
осенний ветер…
* * *
Друг, что риса принес,
сегодня будет со мною
любоваться луной…
* * *
Дверь из соломы.
Солнце садится и меркнет.
Вино из хризантем…
* * *
Головки лука
дочиста отмывают в ручье.
Ну что за холод!..
* * *
Одиночества грусть!
На гвозде в плетеной корзинке
верещит кузнечик…
* * *
Нет-нет да взгляну
на далекую гору Ибуки –
коротаю зиму…
* * *
Приутихли к утру
любовные игрища кошек –
над ложем тускнеет луна…
* * *
Вот уже и весна
пейзаж на свой лад подправляет –
луна и слива…
* * *
Поет соловей
перед зарослями бамбука,
где-то за сливой…
* * *
Кукушка поет.
К старой тушечнице в футляре
я наклоняюсь…
* * *
Цветы на вьюнке!
Высунулся из окошка,
перепив вина…
* * *
Первый снег пошел –
падает и оседает
прямо на мосту…
* * *
Закатилась луна,
но мерцающий отблеск остался
в уголке стола…
* * *
Цветущий вьюнок –
вот и он ведь тоже не хочет
стать моим другом…
* * *
Эта старость сосны,
прихваченной позолотой!
Зимнее запустенье…
* * *
Заживо смерзлись
в бесформенный плотный комок –
бедные трепанги!..
* * *
Угли в очаге –
на стене силуэт знакомый
сидящего гостя…
* * *
Сливы аромат.
Солнце вышло и засияло
над горной дорогой…
* * *
Весенний дождик –
заливает осиное гнездо
сквозь прореху в крыше…
* * *
Сборщицы чая –
слышат ли и они сейчас
кукушку из рощи?..
* * *
В рассветной росе
на бахче чумазые тыквы –
прохладная грязь…
* * *
Поет соловей
меж ростков молодого бамбука –
оплакивает старость…
* * *
Вешние дожди –
шелковичным червям не сладко
на тутовых грядках…
* * *
Шестая луна –
облака венчают вершину
горы Бурь – Араси…
* * *
Река Оои –
на волнах ни единой пылинки.
Летняя луна…
* * *
Светлый водопад –
в воду падают иголки
с зеленых сосен…
* * *
Близится осень.
Единенье сердец в каморке
на четыре татами…
* * *
Тарелки и миски
отсвечивают во тьме
ночной прохладой…
* * *
К прохладной стене
прижимаю босые подошвы –
полуденный сон…
* * *
Что они там едят? –
Под сенью ивы осенней
маленький домик…
* * *
Полнолуние –
словно вишни в цвету, белеет
хлопковое поле…
* * *
Полнолуние –
туман у подножья горы,
дымка над полями…
* * *
Студеный ветер
задувает под стрехи домов –
кончается осень…
* * *
Дорожная даль –
никого нет со мною рядом.
Сумрак осенний…
* * *
Занемог в пути –
мечты мои кружатся, вьются
над оголенным лугом…
* * *
Петух прокричал.
Зимний дождь барабанит по крыше –
притихли волы в хлеву…
* * *
Даже зонтика нет,
а ливень холодный все хлещет –
эх, вот незадача!..
* * *
Хризантемы сошли –
в палисаднике не остается
ничего, кроме редьки…
* * *
И невзрачной вороне
это снежное утро к лицу –
ишь как похорошела!..
* * *
Ну, ребятишки,
скорее бежим домой –
град все сильнее!..
* * *
Зимняя буря,
в бамбуковой чаще осев,
там и утихла…
* * *
Просыпаюсь ночью.
С треском лопнул кувшин на столе –
вода замерзла…
* * *
У самой воды
расхаживают чайки –
промочили ноги, небось…
* * *
Зимнее поле –
одноцветный, поблекший мир,
завыванье ветра…
* * *
Где-то за очагом
поет так самозабвенно
знакомый сверчок…
* * *
За весь долгий день
еще не нащебетался –
ах, жаворонок!..
* * *
Мышата пищат –
отвечают, должно быть, из норки
воробушкам в гнезде…
* * *
Бабочка, не спи!
Ну, проснись же поскорее –
давай с тобой дружить!
* * *
Ветер подует –
и на новую ветку вспорхнет
бабочка на иве…
* * *
Тому, кто сказал,
что детишки ему в обузу,
и цветов не нужно!..
* * *
Поле сурепки –
с умным видом снуют воробьи,
любуясь цветами…
* * *
Под вишней сижу.
Всюду – в супе и в рыбном салате
лепестки цветов…
* * *
Гриб-боровик –
с незнакомого дерева листья
облепили шляпку…
* * *
Тихо лошадь трусит.
Будто вижу себя на картине
средь летних полей…
* * *
Прохладу листвы
я перенес на картину –
в Сага рисую бамбук…
* * *
Крабик песчаный
карабкается по ноге –
как вода прозрачна!..
* * *
Дикие утки –
должно быть, лапкам тепло
в пуховых чулочках!..
* * *
Убран рис на полях –
и воробьи улетели
в горы, к чайным кустам…
* * *
Веселый домишко –
как бойко снуют воробьи
у ручья на запруде!..
* * *
Уж эта кукушка!
Распевая, порхает она,
вечно в заботах…
* * *
Днем на них поглядел
и вижу – красные шейки
у моих светляков…
* * *
Сорвался с травинки
и в испуге прочь улетел
светлячок зеленый…
* * *
Неужели она
вся как есть превратилась в песню? –
Скорлупка цикады…
* * *
Молодая листва –
как ярко блестит под солнцем
пышная зелень!..
* * *
Крестьянский парень
припозднился, сажая рис –
любуется луною…
* * *
Рассвет настает –
отзвук колокола окутан
пеленой тумана…
* * *
«О-ооу!» – летит
отголосок печального зова –
бродит олень в ночи…
* * *
Обезьянью жилетку
дрессировщик в ручье стирает,
отбивает вальком…
* * *
Ночью холодной
мне лохмотья одолжит свои
пугало в поле…
* * *
Куропатки в поле
квохчут, квохчут – должно быть, решили,
что ястреб дремлет…
* * *
Подал голос журавль –
и от крика вот-вот разорвутся
листья банана…
* * *
О стрекоза!
С каким же трудом на былинке
ты примостилась…
* * *
Сорвался каштан –
и на миг умолкла цикада
в траве пожухлой…
* * *
Деревенька в горах –
непременно у каждого дома
дерево хурмы…
* * *
Как невзрачен, как слаб
стебелек хризантемы садовой –
а бутон уж набух…
* * *
Задремал в седле –
сквозь сон брезжит месяц дальний,
вьется дымок очагов…
* * *
Этот старый пруд!
Ныряет в воду лягушка –
негромкий всплеск…
* * *
Море во тьме –
долетает белесым мерцаньем
перекличка уток…
У каждой вещи свое предназначение
Слепень на цветке –
подожди, не ешь его,
дружок-воробей!..
* * *
Колосок ячменя
сожму, опоры взыскуя –
пришла разлука…
* * *
Занедуживший гусь
опустился на сжатое поле –
холодный ночлег в пути…
* * *
Отчего в эту осень
так годы дают себя знать?
Птицы под облаками…
[1] Хайку сложено на тему популярной народной песенки про ирисы.
[2] В хайку содержится аллюзия на известную танка из классической антологии «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых песен Японии», X в.) Аривара-но Мотоката: «Год не минул еще, / а весна уже наступила / и не ведомо мне, / как же звать теперь эту пору – / “старым годом” иль “новым годом”!»
[3] Известнейшее трехстишие Басё, которое поддается различным толкованиям. Сам поэт, в частности, использовал его как подпись к двум своим разным картинам: на одной изображен одинокий ворон на суку, на другой – стая ворон над оголенной веткой большого дерева. Тема подсказана классической китайской поэзией.
[4] Фукагава – район в центральной части Эдо, где находилось жилище поэта, хижина Басё-ан – Банановая обитель. Ныне на этом месте находится мемориальный музей Басё.
[5] В феодальной Японии крестьяне нередко бросали маленьких детей на произвол судьбы или сами их убивали, чтобы избавиться от лишнего рта в нищем семействе.
[6] Хайку сложено в так называемой Долине Сайгё во время путешествия, и Басё, естественно, обращается к великой тени, при этом давая несколько ироническую трактовку темы и самого образа Сайгё.
[7] Аллюзия на танка Сайгё: «Кап-кап – / из расселины скалы / сочится родниковая вода, / и не вычерпать ее, и не иссушить…».
[8] Рыба-лапша, или ланцетник (сирауо), нередко упоминающаяся в поэзии хайку – белесые полупрозрачные червеобразные рыбешки.
[9] Изголовье из трав – классический образ «поэзии странствий».
[10] Хайку сложено в храме Тодайдзи в Нара, где поэт оказался свидетелем традиционной буддийской церемонии «черпания воды» для очистительных молитв, которая обычно проводится второго и четырнадцатого числа второго лунного месяца.
[11] Стихотворная ремарка Басё на полях рукописи его ученика и друга Мукаи Кёрай о путешествии с сестрой в провинцию Исэ.
[12] Хайку сложено на пути из Нагоя в родное селенье Басё, в Ига.
[13] В Японии до наших дней сохранился обычай хранить в засушенном виде собственную засохшую пуповину, которая вручается матери после родов. Найдя в отчем доме свою пуповину, поэт предается скорбным воспоминаниям.
[14] Бухта Вака находится во Внутреннем море, близ г. Вакаяма. Весна, сопровождающаяся цветением сакуры, продвигается в Японии с юго-запада (о. Кюсю) на северо-восток (о. Хоккайдо) в течение нескольких недель. В бухте Вака поэт, идущий из Ига в Эдо, вновь застал цветущие вишни, которые в районе Киото уже отцвели.
[15] Успение Будды приходится на восьмое число четвертой луны.
[16] Хайку сложено в бухте Сума, неподалеку от г. Кобэ.
[17] Святилище Сума – храм на побережье в бухте Сума.
[18] Осьминог в сыром, жареном и тушеном виде является одним из любимых блюд японцев. В хайку изображается еще живой пойманный осьминог, который ждет своей участи в горшке.
[19] В хайку речь идет о знаменитом подвесном мосте на тракте Кисо между селеньями Агэмацу и Фукусима.
[20] В хайку обыгрывается распространенный сюжет «брошенная старуха на горе в Сарасина». Согласно легенде, некий бессердечный сын, дабы избавиться от обузы, отнес свою мать-старушку на гору и там бросил (обычай, достаточно широко распространенный среди беднейших крестьян в средние века). Однако, смягчившись при созерцании полной луны, злодей в конце концов раскаялся и забрал мать домой.
[21] В хайку изображается типичная японская «гостиная», внешняя стена которой представляет собой раздвижные створки из промасленной бумаги (сёдзи), открывающиеся прямо в сад.
[22] В хайку описывается сернистый источник Сэссё-сэки (Камень-душегуб), упомянутый в поэтическом дневнике «По тропинкам Севера».
[23] Хайку (из дневника «По тропинкам Севера») Басё сложил, миновав почтовую станцию Сугагава и заставу Сиракава.
[24] Хайку из дневника «По тропинкам Севера», сложенное в местности Хираидзуми, навеяно известными строками великого китайского поэта Ду Фу: «Царство погибло, а горы и реки остались./ Замок в пору весны / зеленеет густою травою…»
[25] Хайку сложено в горах Дэва, на почтовой станции Обана, в путешествии по северо-востоку Японии.
[26] Сэйси (Си Ши) – легендарная китайская красавица, которая славилась печальным выражением лица.
[27] Пикантность хайку в том, что «девы веселья» прибыли с паломниками на богомолье в синтоистское святилище Исэ.
[28] Небесная река – японское и китайское обозначение Млечного Пути.
[29] Согласно народному поверью, фазан поедает змей (что едва ли соответствует действительности).
[30] Озеро Бива (иносказательное название Нио-но уми) – большое озеро в Западной Японии неподалеку от Киото. Хайку сложено в павильоне Сюраку-до на берегу.
[31] Поэт живет в Киото, императорском стольном городе, но тоскует по иным временам, по древней столице Хэйан и золотому веку японской культуры.
[32] Араси-яма (гора Бурь) – невысокая гора в предместье Киото, в Сага, где поселился на время Басё.
