Большая библиотека японской поэзии. ЦИКЛ 9

Издательство «Наука» при поддержке Международного Фонда Шодиева, широко известного своими благотворительными проектами в области российско-японских культурных связей, готовит к печати БОЛЬШУЮ БИБЛИОТЕКУ ЯПОНСКОЙ ПОЭЗИИ в 8 томах. Составление, перевод, вступительные статьи и комментарии Александра Долина.

ЦИКЛ 9

МАЦУО БАСЁ

* * *

Ирис над водой –
как же все-таки похоже
отражение![1]

* * *

Иль от стаи отстав,
друзей в облаках он оставил? –
Гуся клич прощальный…

Когда весна наступила двадцать девятого числа двенадцатой луны

Весна ли пришла
или год уходит до срока?
Канун новогодних торжеств…[2]

* * *

Под сливой в цвету
даже буйвол нынче, как видно,
запеть собрался…

* * *

Ветер с Фудзи-горы
подхвачу на веер – доставлю
гостинец в Эдо!..

* * *

Заглохший очаг –
вдруг оттуда выходит с урчаньем
женушка кота…

* * *

Позабудь-травы
отведал с рисом и редькой –
кончается год…

* * *

Что там за паучок?
Что за песенку он заводит?
Ветер осенний…

* * *

На голом суку
примостилась под вечер ворона –
кончается осень…[3]

* * *

Вешние ливни –
будто ноги у журавля
стали короче…

* * *

Снег на Фудзи-горе.
Жизнь в отшельничестве порою
навевает грезы…

* * *

Потихоньку в ночи
под луной жучок прогрызает
скорлупу каштана…

* * *

Зонтик опустив,
бредет монах восвояси –
откуда бы это?..

* * *

Снежное утро.
В одиночестве я глодаю
вяленую кету…

* * *

Банан посадил –
и теперь противны мне стали
листья мисканта…

Что чувствую я в Фукагава [4]зимней ночью

Плеск весел, шум волн.
До нутра мороз пробирает –
слезы на глазах…

* * *

В мире вишни цветут –
а сакэ мое с мутью белой,
рис с примесью черной…

Вновь отстроив после пожара
хижину Басё-ан

Град идет и идет.
Я таков же, каким был и прежде –
все тот же старый дуб…

* * *

Этот ветер с полей –
плоть и душу мою он студит
кладом мертвых тел…

* * *

Брошенное дитя.[5]
Каково на ветру осеннем –
слушать визг обезьян!…

* * *

Дикой розы цветок,
что вырос у самой дороги,
лошадью проглочен…

* * *

Баба моет батат –
будь я Сайгё, тотчас сложил бы
стихотворенье…[6]

* * *

Запах орхидей –
крылья бабочки он осеняет
пыльцой душистой…

* * *

Я плющ посадил.
Гнет четыре ствола бамбука
вихрь осенний…

* * *

«Кап-кап-кап» роса.
Если бы ею же попытаться
бренный мир отмыть!..[7]

* * *

Утренняя заря.
Белизны в воде на два пальца –
косяк рыбы-лапши…[8]

* * *

Изголовье из трав.[9]
Под холодным дождем среди ночи
скулит собака…

* * *

Скрип-скрип-скрип –
по наклонной ветке бамбука
пласт инея сполз…

* * *

Снежное утро –
и на вьючных лошадей
взглянуть приятно…

* * *

Кончается год.
Надеваю от снега шляпу,
соломенные боты…

* * *

Вот она, весна!
Над горою безымянной
утренняя дымка…

* * *

«Водочерпанье» –
башмаки монахов со стуком
по льду ступают… [10]

* * *

На мысу Кара
пуще вешних вишен сокрылись
сосны в полумраке…

* * *

На огороде
сидит воробей – созерцает
вишни в цветенье…

* * *

Голое деревце –
совсем затерялось оно
среди бамбука…

* * *

 

Запад или восток –
печаль повсюду едина.
Ветер осенний…[11]

* * *

Пошел первый снег –
я, по счастью, уже вернулся
в свою лачугу…

* * *

Коли выпью вина,
верно, спать и вовсе не лягу –
ночной снегопад…

* * *

Облака цветов.
Колокол – в Уэно ли,
в Асакуса ли?..

* * *

Над ширью полей,
ни о чем земном не тревожась,
жаворонок поет…

* * *

Рано вышла луна,
хоть кроны еще не просохли –
все в каплях от дождя…

* * *

Пойдем поглядим
на плавучие гнезда уток
в вешние дожди!..

* * *

Ясная луна –
всю ночь напролет гуляю
около пруда…

* * *

Хризантемы в саду
после ливня встают – меж ними
лужицы блестят…

* * *

«Путешественник» –
так меня и назовут.
Первый зимний дождь…

* * *

На иве цветы,
все здесь в доме видеть мне больно
после смерти мамы…

* * *

До самой столицы
лишь полнеба открыто взору –
грозовые тучи…

* * *

Зимний денек.
Тень моя на коне леденеет
рядом со мною…

* * *

Холодна вода!
У берега до рассвета
не спится чайкам…

* * *

Ведь бредет и сейчас
кто-нибудь в Хаконэ через горы.
Снегопад поутру…

* * *

На ночлеге в пути
вдруг привиделось мне, как от сажи
чистят бренный мир…[12]

* * *

Родные края –
слезы лью над сухой пуповиной.
Уж год на исходе…[13]

* * *

Поле под паром –
пастушьей сумки ростки
выпалывают мужчины…

* * *

Благоухай же,
о слива на склоне холма
над угольной шахтой!..

* * *

Как много всего
она мне успела напомнить –
цветущая вишня!..

* * *

Не знаю, увы,
как зовется цветущее древо –
но что за аромат!..

* * *

Притомившись в пути,
бреду я к ночлегу и вижу –
глицинии цветы!..

* * *

Вот я и узрел
в цветке, распустившемся нынче,
светлый лик божества…

* * *

Выше жаворонков
парит в вышине поднебесной
горный перевал…

* * *

Легкий шорох и плеск,
будто падает цвет ямабуки –
рокот водопада…

* * *

Одиночества грусть –
меж вишен в весеннем цветенье
возвышается дуб…

* * *

Ах, отец и мать!
Как по ним я сейчас тоскую!
Крик фазана вдали…

* * *

Только в бухте Вака
наконец-то ее догнал я –
уходит весна…[14]

* * *

Появился на свет
в самый день Успения Будды[15]
маленький олененок…

* * *

Показалось сперва,
то лица рыбачек белеют –
мака цветы…[16]

* * *

Далеко-далеко –
там, где из виду скрылась кукушка,
островок маячит…

* * *

Святилище Сума[17]
на незримой флейте играет
сумрак меж дерев…

* * *

Осьминог в горшке[18].
Преходящие сны под луною
весенней ночью…

* * *

Уж и лето прошло –
а она все еще одинока –
случайная травинка…

* * *

В здешних краях
все вокруг, что открылось взору,
чисто и светло…

* * *

Ранняя осень.
Море видится продолженьем
полей зеленых…

* * *

Мост подвесной –
жизнь свою ему доверяют
плющ и багряник…[19]

* * *

Воспоминания!
В одиночестве плачет старуха –
наперсница луны…[20]

* * *

Редька, горчица.
До костей в пути пробирает
ветер осенний…

* * *

Хижина зимой –
снова привалюсь спиною
к этому столбу…

* * *

Уходящая осень –
натяну поплотнее в постели
соломенное одеяло…

* * *

Что, коль нынешний снег –
тот самый, которым мы вместе
любовались прошлой зимой?

* * *

Дождик весенний.
Ощетинилась жесткой полынью
тропинка меж трав…

* * *

Уходит весна –
плачут птицы, у рыб навернулись
слезы на глаза…

* * *

Словно вешка вдали
человек, навьюченный сеном –
летние луга…

* * *

Горы и палисад
будто в гости ко мне заходят –
комната летом…[21]

* * *

Даже дятел – и тот
на лачугу мою не польстился.
Летняя роща…

* * *

лохи да вши,
лошадь мочится неторопливо
у изголовья…

* * *

Едкий дух от камней,
порыжели летние травы,
роса нагрелась…[22]

* * *

Ветер в поле шуршит
молодыми побегами риса –
с запада? С востока?..

* * *

В этом дальнем краю
впервые услышал я песню
на посадке риса…[23]

* * *

Летние травы –
это все, что осталось от грез
воинов павших…[24]

* * *

Приютом своим
я избрал сегодня прохладу –
тихо нежусь в дреме…[25]

* * *

Тишина вокруг,
только звоном пронизаны камни –
поют цикады…

* * *

Мчится Сайдзё-река,
вобрав в себя без остатка
вешние ливни…

* * *

О прохлада!
Новорожденный месяц восходит
над горой Хагуро…

* * *

Вдруг распались вдали
заоблачные вершины –
луна над горами…

* * *

Жаркий денек
уносят с собою в море
воды Сайдзё-реки…

* * *

В Кисаката я –
дремлет Сэйси[26] под дождем.
Мимозы цветы…

* * *

В одном из домов
сном забылись девы веселья –
хаги и луна…[27]

* * *

Солнце жаром палит,
как и прежде, – но уж налетает
осенний ветер…

* * *

Холоднее камней
со Скалистой горы-Исияма
ветер осенний…

* * *

Отступила волна –
и меж ракушек взору предстали
лепестки цветов хаги…

* * *

Бурное море.
Протянулась до острова Садо
Небесная река[28]

* * *

Чистый-чистый звук –
до Большой Медведицы, к звездам
стук валька долетает…

* * *

Вьется стрекоза –
не поймать ее, как ни бейся,
в траве луговой…

* * *

Осенний ветер –
от него на кладбище в Исэ
еще мрачнее…

* * *

Первый зимний дождь –
хорошо б и обезьянке
плащик из соломы!..

* * *

Подумать страшно,
что пожирает он змей! –
Голос фазана…[29]

* * *

Отовсюду летят
лепестки отцветающих вишен –
озеро Бива…[30]

* * *

Вот что надобно мне –
развесистый литокарпус
в рощице летней…

* * *

Цветет мандарин.
Долетает откуда-то с луга
песня кукушки…

 

* * *

В столице живу,
но тоскую о прежней столице –
песня кукушки…[31]

* * *

Не напомнит ничто
об их неизбежной кончине –
перезвон цикад…

* * *

В лачуге моей
я одно достоинство вижу –
комары здесь малы…

* * *

Ветер с реки
обдает вечерней прохладой
деревце хурмы…

* * *

Не успев зачерпнуть,
холодок на зубах предвкушаю –
родник в кринице…

* * *

Плохо вышел вьюнок
на моем неумелом рисунке –
жаль его, право!..

* * *

Сияет луна.
Я сижу – на коленях руки.
Случайный ночлег…

* * *

Полнолуние –
меж собравшихся им любоваться
лиц красивых нет…

* * *

За оградой, в саду,
перепелки тихонько квохчут
в ветвях павлоний…

* * *

Взгляни же с портрета!
Мне тоже не радостно, друг.
Сумрак осенний…

Осенний вечер

Вихрь осенний –
все мнится мне человек
с раздутыми щеками…

* * *

Друга уговорил
новый дом купить – и на этом
прощаюсь со старым годом…

* * *

Молодая листва,
цвет сливовый, суп из ямса –
у Марико в корчме…

* * *

Вешняя ночь –
заря чуть заметно брезжит
над цветами вишен…

* * *

Долго-долго струит
сиянье над вишней цветущей
луна в эту ночь…

* * *

Ветер свистит
на горе Зимних Бурь – Араси
в бамбуковой чаще…[32]

* * *

Песня кукушки.
Сквозь просвет в бамбуковой чаще
сочится лунный свет…

* * *

Летняя ночь.
В лунных бликах вдаль улетает
эхо моих шагов…

* * *

Бамбука ростки –
сколько в детстве их для забавы
рисовать довелось!..

* * *

Праздник Бон миновал –
ночи будто стали темнее.
Сверчков перекличка…

* * *

Полнолуние,
а на улице мрак кромешный –
котел креветок…

* * *

Вымолвлю слово –
и студит губы мои
осенний ветер…

* * *

Друг, что риса принес,
сегодня будет со мною
любоваться луной…

* * *

Дверь из соломы.
Солнце садится и меркнет.
Вино из хризантем…

* * *

Головки лука
дочиста отмывают в ручье.
Ну что за холод!..

* * *

Одиночества грусть!
На гвозде в плетеной корзинке
верещит кузнечик…

* * *

Нет-нет да взгляну
на далекую гору Ибуки –
коротаю зиму…

* * *

Приутихли к утру
любовные игрища кошек –
над ложем тускнеет луна…

* * *

Вот уже и весна
пейзаж на свой лад подправляет –
луна и слива…

* * *

Поет соловей
перед зарослями бамбука,
где-то за сливой…

* * *

Кукушка поет.
К старой тушечнице в футляре
я наклоняюсь…

* * *

Цветы на вьюнке!
Высунулся из окошка,
перепив вина…

* * *

Первый снег пошел –
падает и оседает
прямо на мосту…

* * *

Закатилась луна,
но мерцающий отблеск остался
в уголке стола…

* * *

Цветущий вьюнок –
вот и он ведь тоже не хочет
стать моим другом…

* * *

Эта старость сосны,
прихваченной позолотой!
Зимнее запустенье…

* * *

Заживо смерзлись
в бесформенный плотный комок –
бедные трепанги!..

* * *

Угли в очаге –
на стене силуэт знакомый
сидящего гостя…

* * *

Сливы аромат.
Солнце вышло и засияло
над горной дорогой…

* * *

Весенний дождик –
заливает осиное гнездо
сквозь прореху в крыше…

* * *

Сборщицы чая –
слышат ли и они сейчас
кукушку из рощи?..

* * *

В рассветной росе
на бахче чумазые тыквы –
прохладная грязь…

* * *

Поет соловей
меж ростков молодого бамбука –
оплакивает старость…

* * *

Вешние дожди –
шелковичным червям не сладко
на тутовых грядках…

* * *

Шестая луна –
облака венчают вершину
горы Бурь – Араси…

* * *

Река Оои –
на волнах ни единой пылинки.
Летняя луна…

* * *

Светлый водопад –
в воду падают иголки
с зеленых сосен…

* * *

Близится осень.
Единенье сердец в каморке
на четыре татами…

* * *

Тарелки и миски
отсвечивают во тьме
ночной прохладой…

* * *

К прохладной стене
прижимаю босые подошвы –
полуденный сон…

* * *

Что они там едят? –
Под сенью ивы осенней
маленький домик…

* * *

Полнолуние –
словно вишни в цвету, белеет
хлопковое поле…

* * *

Полнолуние –
туман у подножья горы,
дымка над полями…

* * *

Студеный ветер
задувает под стрехи домов –
кончается осень…

* * *

Дорожная даль –
никого нет со мною рядом.
Сумрак осенний…

* * *

Занемог в пути –
мечты мои кружатся, вьются
над оголенным лугом…

* * *

Петух прокричал.
Зимний дождь барабанит по крыше –
притихли волы в хлеву…

* * *

Даже зонтика нет,
а ливень холодный все хлещет –
эх, вот незадача!..

* * *

Хризантемы сошли –
в палисаднике не остается
ничего, кроме редьки…

* * *

И невзрачной вороне
это снежное утро к лицу –
ишь как похорошела!..

* * *

Ну, ребятишки,
скорее бежим домой –
град все сильнее!..

* * *

Зимняя буря,
в бамбуковой чаще осев,
там и утихла…

* * *

Просыпаюсь ночью.
С треском лопнул кувшин на столе –
вода замерзла…

* * *

У самой воды
расхаживают чайки –
промочили ноги, небось…

* * *

Зимнее поле –
одноцветный, поблекший мир,
завыванье ветра…

* * *

Где-то за очагом
поет так самозабвенно
знакомый сверчок…

* * *

За весь долгий день
еще не нащебетался –
ах, жаворонок!..

* * *

Мышата пищат –
отвечают, должно быть, из норки
воробушкам в гнезде…

* * *

Бабочка, не спи!
Ну, проснись же поскорее –
давай с тобой дружить!

* * *

Ветер подует –
и на новую ветку вспорхнет
бабочка на иве…

* * *

Тому, кто сказал,
что детишки ему в обузу,
и цветов не нужно!..

* * *

Поле сурепки –
с умным видом снуют воробьи,
любуясь цветами…

* * *

Под вишней сижу.
Всюду – в супе и в рыбном салате
лепестки цветов…

* * *

Гриб-боровик –
с незнакомого дерева листья
облепили шляпку…

* * *

Тихо лошадь трусит.
Будто вижу себя на картине
средь летних полей…

* * *

Прохладу листвы
я перенес на картину –
в Сага рисую бамбук…

* * *

Крабик песчаный
карабкается по ноге –
как вода прозрачна!..

* * *

Дикие утки –
должно быть, лапкам тепло
в пуховых чулочках!..

* * *

Убран рис на полях –
и воробьи улетели
в горы, к чайным кустам…

* * *

Веселый домишко –
как бойко снуют воробьи
у ручья на запруде!..

* * *

Уж эта кукушка!
Распевая, порхает она,
вечно в заботах…

* * *

Днем на них поглядел
и вижу – красные шейки
у моих светляков…

* * *

Сорвался с травинки
и в испуге прочь улетел
светлячок зеленый…

* * *

Неужели она
вся как есть превратилась в песню? –
Скорлупка цикады…

* * *

Молодая листва –
как ярко блестит под солнцем
пышная зелень!..

* * *

Крестьянский парень
припозднился, сажая рис –
любуется луною…

* * *

Рассвет настает –
отзвук колокола окутан
пеленой тумана…

* * *

«О-ооу!» – летит
отголосок печального зова –
бродит олень в ночи…

* * *

Обезьянью жилетку
дрессировщик в ручье стирает,
отбивает вальком…

* * *

Ночью холодной
мне лохмотья одолжит свои
пугало в поле…

* * *

Куропатки в поле
квохчут, квохчут – должно быть, решили,
что ястреб дремлет…

* * *

Подал голос журавль –
и от крика вот-вот разорвутся
листья банана…

* * *

О стрекоза!
С каким же трудом на былинке
ты примостилась…

* * *

Сорвался каштан –
и на миг умолкла цикада
в траве пожухлой…

* * *

Деревенька в горах –
непременно у каждого дома
дерево хурмы…

* * *

Как невзрачен, как слаб
стебелек хризантемы садовой –
а бутон уж набух…

* * *

Задремал в седле –
сквозь сон брезжит месяц дальний,
вьется дымок очагов…

* * *

Этот старый пруд!
Ныряет в воду лягушка –
негромкий всплеск…

* * *

Море во тьме –
долетает белесым мерцаньем
перекличка уток…

У каждой вещи свое предназначение

Слепень на цветке –
подожди, не ешь его,
дружок-воробей!..

* * *

Колосок ячменя
сожму, опоры взыскуя –
пришла разлука…

* * *

Занедуживший гусь
опустился на сжатое поле –
холодный ночлег в пути…

* * *

Отчего в эту осень
так годы дают себя знать?
Птицы под облаками…


[1] Хайку сложено на тему популярной народной песенки про ирисы.

[2] В хайку содержится аллюзия на известную танка из классической антологии «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых песен Японии», X в.) Аривара-но Мотоката: «Год не минул еще, / а весна уже наступила / и не ведомо мне, / как же звать теперь эту пору – / “старым годом” иль “новым годом”!»

[3] Известнейшее трехстишие Басё, которое поддается различным толкованиям. Сам поэт, в частности, использовал его как подпись к двум своим разным картинам: на одной изображен одинокий ворон на суку, на другой – стая ворон над оголенной веткой большого дерева. Тема подсказана классической китайской поэзией.

[4] Фукагава – район в центральной части Эдо, где находилось жилище поэта, хижина Басё-ан – Банановая обитель. Ныне на этом месте находится мемориальный музей Басё.

[5] В феодальной Японии крестьяне нередко бросали маленьких детей на произвол судьбы или сами их убивали, чтобы избавиться от лишнего рта в нищем семействе.

[6] Хайку сложено в так называемой Долине Сайгё во время путешествия, и Басё, естественно, обращается к великой тени, при этом давая несколько ироническую трактовку темы и самого образа Сайгё.

[7] Аллюзия на танка Сайгё: «Кап-кап – / из расселины скалы / сочится родниковая вода, / и не вычерпать ее, и не иссушить…».

[8] Рыба-лапша, или ланцетник (сирауо), нередко упоминающаяся в поэзии хайку – белесые полупрозрачные червеобразные рыбешки.

[9] Изголовье из трав – классический образ «поэзии странствий».

[10] Хайку сложено в храме Тодайдзи в Нара, где поэт оказался свидетелем традиционной буддийской церемонии «черпания воды» для очистительных молитв, которая обычно проводится второго и четырнадцатого числа второго лунного месяца.

[11] Стихотворная ремарка Басё на полях рукописи его ученика и друга Мукаи Кёрай о путешествии с сестрой в провинцию Исэ.

[12] Хайку сложено на пути из Нагоя в родное селенье Басё, в Ига.

[13] В Японии до наших дней сохранился обычай хранить в засушенном виде собственную засохшую пуповину, которая вручается матери после родов. Найдя в отчем доме свою пуповину, поэт предается скорбным воспоминаниям.

[14] Бухта Вака находится во Внутреннем море, близ г. Вакаяма. Весна, сопровождающаяся цветением сакуры, продвигается в Японии с юго-запада (о. Кюсю) на северо-восток (о. Хоккайдо) в течение нескольких недель. В бухте Вака поэт, идущий из Ига в Эдо, вновь застал цветущие вишни, которые в районе Киото уже отцвели.

[15] Успение Будды приходится на восьмое число четвертой луны.

[16] Хайку сложено в бухте Сума, неподалеку от г. Кобэ.

[17] Святилище Сума – храм на побережье в бухте Сума.

[18] Осьминог в сыром, жареном и тушеном виде является одним из любимых блюд японцев. В хайку изображается еще живой пойманный осьминог, который ждет своей участи в горшке.

[19] В хайку речь идет о знаменитом подвесном мосте на тракте Кисо между селеньями Агэмацу и Фукусима.

[20] В хайку обыгрывается распространенный сюжет «брошенная старуха на горе в Сарасина». Согласно легенде, некий бессердечный сын, дабы избавиться от обузы, отнес свою мать-старушку на гору и там бросил (обычай, достаточно широко распространенный среди беднейших крестьян в средние века). Однако, смягчившись при созерцании полной луны, злодей в конце концов раскаялся и забрал мать домой.

[21] В хайку изображается типичная японская «гостиная», внешняя стена которой представляет собой раздвижные створки из промасленной бумаги (сёдзи), открывающиеся прямо в сад.

[22] В хайку описывается сернистый источник Сэссё-сэки (Камень-душегуб), упомянутый в поэтическом дневнике «По тропинкам Севера».

[23] Хайку (из дневника «По тропинкам Севера») Басё сложил, миновав почтовую станцию Сугагава и заставу Сиракава.

[24] Хайку из дневника «По тропинкам Севера», сложенное в местности Хираидзуми, навеяно известными строками великого китайского поэта Ду Фу: «Царство погибло, а горы и реки остались./ Замок в пору весны / зеленеет густою травою…»

[25] Хайку сложено в горах Дэва, на почтовой станции Обана, в путешествии по северо-востоку Японии.

[26] Сэйси (Си Ши) – легендарная китайская красавица, которая славилась печальным выражением лица.

[27] Пикантность хайку в том, что «девы веселья» прибыли с паломниками на богомолье в синтоистское святилище Исэ.

[28] Небесная река – японское и китайское обозначение Млечного Пути.

[29] Согласно народному поверью, фазан поедает змей (что едва ли соответствует действительности).

[30] Озеро Бива (иносказательное название Нио-но уми) – большое озеро в Западной Японии неподалеку от Киото. Хайку сложено в павильоне Сюраку-до на берегу.

[31] Поэт живет в Киото, императорском стольном городе, но тоскует по иным временам, по древней столице Хэйан и золотому веку японской культуры.

[32] Араси-яма (гора Бурь) – невысокая гора в предместье Киото, в Сага, где поселился на время Басё.

Автор: Admin

Администратор

Добавить комментарий

Wordpress Social Share Plugin powered by Ultimatelysocial