В мире литературы Галину Дуткину знают как высококлассного переводчика японской и англоязычной художественной литературы. Эндо Сюсаку, Энти Фумико, Миямото Тэру, Эдогава Рампо, Фэй Уэлдон, Роберт Асприн, Ли Брэкетт и многие, многие другие…
Я открыла для себя ее переводы еще в 90-х, читая сборник мистических новелл «Пионовый фонарь. Японская фантастическая проза». Составила сборник, написала предисловие и перевела часть текстов Галина Дуткина. Чистый, прозрачный, как слеза, русский литературный язык, динамичный, чрезвычайно метафоричный текст, изумительные описания природы и нашего окружения… Говорят же, что хороший переводчик заново «делает» автора. И чем он талантливей, тем ярче заиграет индивидуальность переводимого текста. Галина Дуткина награждена Всероссийской премией им. Агнии Барто именно за один из последних своих переводов − это ставшая уже бестселлером книга Арикава Хиро «Хроники странствующего кота» (2019).
Грех с такими данными не писать самому! Дуткина и пишет, пишет уже много лет на темы японской низшей мифологии, впервые открыв российскому читателю увлекательный мир японских демонов-ёкаев. Ее увлечения вылились в не менее интересные научные труды, в четкую структуру диссертации и академических статей. Пишет она – и давно – художественные эссе о постсоветской России, выходившие в Японии и США. Некоторые стали бестселлерами и выдержали несколько переизданий.
Теперь стала писать и свои, авторские мистические повести и рассказы, втиснуть которые в рамки какого-то единого жанра не берутся даже любящие классификацию литературоведы. Автор выступает под псевдонимом Арина Лежина.
Долгожданную книгу повестей и рассказов «Черное солнце» предваряет эпиграф, который многое объясняет.
Этот мир земной —
Отраженное в зеркале
Марево теней.
Есть, но не скажешь, что есть.
Нет, но не скажешь, что нет.
Изысканная танка принадлежит Минамото-но Санэтомо, прожившему очень короткую жизнь на границе XII-XIII веков. Сын основателя Камакурского сёгуната Минамото-но Ёритомо, он был возведен в сёгуны в возрасте 12 лет – и убит в 27 собственным племянником. Всю жизнь опасался покушений, предвидя, как настоящий поэт, свою гибель. В произведениях Лежиной мир земной тоже словно отражается в гигантском искаженном зеркале, а «марево теней» приближается к людям опасно близко.
Две повести из сборника я прочла еще в рукописи и поразилась великолепному описанию лета, детства и абсолютного счастья. «…Разбудите меня сейчас, по прошествии стольких лет, – и я отвечу вам в точности то же самое. Потому что счастье и детство, в их обобщенном виде, – это стакан с апельсиновым соком на залитой утренним солнцем веранде, с крыши которой спускаются по бечеве тугие спирали дикого винограда; зелень прихотливо вырезанной листвы просвечивает бледно-зеленым, образуя на белой-пребелой скатерти фантастические узоры… Счастье – разморенный июльским солнцем полдень на соседнем пруду, где на зеленой ряске, на листьях глянцевых желтых кувшинок сидят разомлевшие от жары лягушки, подрагивая белыми жирными брюшками… Счастье – перевернутая донышком кверху синяя чаша неба, под которой умещается весь твой маленький мир: бескрайний луг, сплошь заросший полевыми цветами со сладким до одури ароматом и мохнатыми черно-желтыми шмелями. Счастье – карьер за лесом, темные мрачные ели и корабельные сосны со звенящими от жары золотыми стволами, мхи и пружинящие лишайники, лесная тропа, по которой тянутся рыжие муравьи…».
Даже если у тебя другие детские воспоминания, эмоциональная память автора так ярка и образна, что и ты начинаешь тосковать по залитой солнцем веранде и янтарной желтизне сока в хрустальном стакане. Ты присваиваешь себе эту чудесную «картинку» − навсегда. Но тем страшнее картина «темного мира», мира оборотней и ведьм, «демонов мрака», в который неожиданно погружаются герои произведения − два подростка. Как же близко, оказывается, от нас это трепещущее, разлитое в воздухе «марево теней», эти иные миры.
Рассказ «Черный дракон» совсем не велик, но силен своей стройностью и пугающей красотой. Дракон – очень важный персонаж японской мифологии. А Черный дракон, повелитель мрака, − символ тьмы и замкнутого пространства. Черный дракон невидим во тьме, но мы чувствуем его, и наше сознание начинает предупреждать нас, что грядет нечто страшное, грозное. Что мы стоим на краю бездны и скоро наступит великая перемена.
Дочь приезжает полюбоваться на редкий черный ирис, хищно поднявший головку в саду родительской дачи. И не подозревает, что это − вестник темного мира, своих родителей она больше не увидит.
Ученый, который столько лет занималась японской демонологией, не придумывает заново «потусторонние силы», она словно собирает все существующие древние предания о них − Запада и Востока. Проглядывают и чисто японские мотивы. Притча «Человек без лица» − это же об одном из самых пугающих персонажей японской Страны духов. В японской сказке «Ноппэрапон» путник испуганно рассказывает хозяйке чайного домика, что видел ведьму…. «Взглянул он на хозяйку, а у нее тоже вместо лица ноппэрапон: ни глаз, ни рта, ни носа, словно рыбий пузырь на шее качается…». Но поскольку у нас на часах уже двадцать первый век, в повести Лежиной все осовременено. Начиталась девушка Анна жутких японских кайданов, и тут же некий неизвестный, без имени и лица, стал писать ей в Инет, слать «гнуснейшие смайлики», угадывать ее поступки и даже мысли. И это пострашнее, чем просто «заглядывание в окно». И весь мир отчего-то погружается в прошлое, меняется в худшую сторону. «Зло явилось ранней весной. Анна тотчас ощутила его всей кожей, всеми фибрами души. В то утро солнце поднялось над горизонтом раньше обычного, кровавое, как глаз Саурона».
В рассказах и повестях Арина Лежиной мир зла всепроникающе страшен, он кажется неодолимым. И не все ее героини сильны и бесстрашны.
«В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет»…
Но слабая, напуганная девушка оказалась сильнее злых сил.
«Анна закрыла дверь на балкон и захлопнула книжку. Все, не вернется лицо в окне. Зло ушло. Она победила его, для этого нужно было всего лишь одолеть в себе трусость… Трусость и страх. Теперь наступит весна – настоящая, зеленая, буйная, полная света и жизни… Миру ничего не грозит… А Митя… Митя тоже нашел свой покой. Огонь очистил его, и Митя может теперь начать все сначала. С нуля. «Десять» − это ведь не только конец, но и начало, следующее рождение…» Так незаметно в почти сказочную, притчевую канву проникают буддистские мотивы.
(Кстати, автор книги вплетает японские реалии и в другие произведения. Девочке-подростку мама «читает лекцию» о тончайшем чувстве цвета у японцев. «Ну как вам, к примеру, оттенок «щегольская хурма» − бледней «промытой хурмы», но темней «отбеленной хурмы?» Японский глаз просто «иначе устроен»: это повесть «Черное солнце»).
В конце концов, побеждают именно они, невыносимо красивые, хрупкие, пугающе открытые и беззащитные женщины Арины Лежневой (скажу вам по секрету − размноженный автопортрет самого автора!). Об этом хорошо написал в предисловии к книге Борис Долинго, член Интернационального Союза писателей: «Факт, что хорошая литература определяется не жанровым ярлыком, а сутью высоких идей, которые автор выражает в своих текстах. Суть эта призвана делать каждого читателя хоть немного, но лучше, заставлять хоть немного, но задумываться о смысле жизни и о том, на какой стороне находится сам читатель – на Темной или на Светлой. И рождать уверенность, что настоящий Человек, когда потребуют обстоятельства, преодолеет извечные Страх и Трусость».
И мы после чтения книги становимся хоть чуточку, да сильнее. Не в этом ли сверхзадача настоящей литературы?
«Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть»…
Ирина Крайнова
