Очередная публикация нашего постоянного автора Михаила Ефимова из серии «Фото из альбома»
МОЙ ДРУГ − ГУСТАВ ШМИД
20 января 1968 года я с женой прилетел в Токио, где находилось моё новое место работы − официально оно называлось пресс-отдел посольства СССР, а по существу − зав.бюро АПН в Японии. Время, как сейчас бы сказали, было тогда стрёмное: продолжалась эскалация войны во Вьетнаме, где к этому моменту находилась полумиллионная американская армия, по-прежнему неспокойно было на Корейском полуострове, а главную нашу головную боль вызывали тревожные вести, поступавшие из Чехословакии. Там к руководству страны пришёл Александр Дубчек, объявивший начало серьёзных социальных реформ, направленных на строительство социализма «с человеческим лицом». Естественно, это вызывало категорическое неприятие в Кремле, где вместе с другими восточноевропейскими странами соцлагеря (Польшей, Болгарией ГДР и Венгрией) усиливали нажим на Прагу.
Японская общественность и официальные круги не скрывали своих симпатий чехословацким реформаторам, которые пользовались большой популярностью − о них много писали в газетах и показывали по ТВ. Особую позицию занимали местные коммунисты, которые резко критиковали позицию СССР и КПСС, обвиняя в ревизионизме, а пражских товарищей − за нарушение марксистских догм.
Естественно, что в таких условиях наша работа по разъяснению советской точки зрения на эти события продвигалась с большим трудом, встречая повсюду сопротивление.
Вскоре после прибытия в Токио я познакомился на каком-то приёме со своим коллегой − пресс-атташе посольства ЧССР Яном Винкельхоффером. Я заочно знал его как талантливого япониста, который вместе со своей супругой Властой написал интересную книгу «Сто взглядов на Японию». Но наши отношения с первых же шагов были окрашены враждебностью. Мне было хорошо известно, что именно он активно распространял в Токио антисоветскую литературу, в частности, «2000 слов» и был настроен очень агрессивно по отношению к нашей стране.
В силу своих служебных обязанностей я тоже исповедовал принцип, который англичане сформулировали как «my country – right or wrong». Понятно, что с Я.Винкельхоффером мы оказались по разные стороны баррикад. Но противостояние наше было недолгим. Как известно, в августе советские танки вошли в Прагу, Дубчек был арестован и с реформами было покончено. Наступило новое время, пришли новые люди и начались новые идеологические сражения. В Токио приехал новый посол, а с ним и новый пресс-атташе − Густав Шмид − выпускник МГИМО, молодой, симпатичный, энергичный и вообще, как говорится, «свой парень».
Мы сразу нашли с ним общий язык и установили прочный контакт, который был сцементирован добрыми дружественными отношениями между нашими семьями. Его супруга − очаровательная Власта − очень содействовала этому процессу. Наш семейный квартет регулярно собирался то у них, то у нас дома. А уж сколько часов мы провели за «канастой» (карточной игрой, которой нас научили Шмиды) и сказать неудобно!
Несмотря на молодость, Густав был лысоватым и довольно грузным мужчиной. Он говорил, что имеет склонность к полноте и набирает килограммы просто из воздуха. По его словам, он проделал такой эксперимент: взвесился, затем взвесил шпикачку (200 грамм), съел её, снова взвесился, и оказалось, что он поправился на 250 грамм!
В 1972 году мы с Густавом оказались вместе в Саппоро, где проходили зимние Олимпийские игры.
Наши спортсмены выступали довольно успешно. Уже завоевали золотые медали прима фигурного катания Ирина Роднина, замечательные лыжники и биатлонисты. Завершался хоккейный турнир, но имя чемпиона было уже известно – СССР. В последнем матче красная дружина встречалась с командой Чехословакии. В знак «крепкой дружбы» между нашими странами (подавление «Пражской весны» советскими танками было ещё у всех в памяти) посол О.Трояновский и его чехословацкий коллега решили сидеть вместе в ложе для почётных гостей. Был ещё такой чисто спортивный нюанс: для советской команды этот матч ничего не решал, а чехи, в случае победы или даже ничьей, выходили на второе место, оттеснив американцев.
Мы с Густавом Шмидом получили от своего руководства деликатное задание провентилировать атмосферу в командах и в какой-нибудь форме передать тренерам пожелание, чтобы участники встречи проявили взаимное уважение и выдержку. Дело в том, что, начиная с 1968 года, все официальные встречи по хоккею между национальными сборными двух стран превращались в ледовые побоища.
Я нашёл главного тренера А.В.Тарасова в Олимпийской деревне и передал ему наилучшие пожелания от нашего посла. На прощание я в очень мягкой форме намекнул Анатолию Владимировичу, что руководство посольства хотело бы, чтобы встреча прошла корректно, тем более, что «золото» уже в кармане. Тарасов был по обыкновению лаконичен и агрессивен: «Вы там занимайтесь дипломатией, а мы будем играть в хоккей. Против чехов пойдём как в последний бой. У нас с ними свои счёты!»
Так всё и произошло. Наши выиграли с явным преимуществом – 5:2, серебро получили американцы, а чехи – бронзу. Моя «миротворческая» миссия провалилась, и идиллии дружбы не получилось. Кажется, итоги миссии Густава были аналогичными.
Если наши совместные со Шмидом действия в области спорта оказались провальными, то помимо тесного сотрудничества в области пропаганды, у нас были и другие успехи. В частности мы оказались вместе в своеобразном «клубе четырёх». По инициативе нашего общего друга − главного редактора издательства «Кокусай дзёхося» Э. Токунага − мы вместе с нашим коллегой − советником болгарского посольства Т.Точевыми − составили эту «четвёрку». Помимо того, что мы регулярно встречались на базе русской, чешской, болгарской и японской кухонь, указанное выше издательство выпустило серию хорошо иллюстрированных книг, посвящённых нашим странам.
Мне кажется, что Густав мне помог свести одного нашего заезжего «зоргеведа» с вдовой Бранко Вукелича − Ёсико Ямасаки, которая была связана с посольством ЧССР. Можно вспомнить и другие примеры нашего плодотворного сотрудничества.
Прошли годы, и спустя восемь лет Судьба и руководство АПН снова привели меня в Японию. Конечно же, я встретил там многих старых друзей и знакомых. Но, пожалуй, одна из самых приятных встреч состоялась у меня с вновь назначенным послом ЧССР … Густавом Шмидом!
В перерыве между командировками в Японию Густав руководил отделом печати МИДа и гордо сообщил мне, что сыграл важную роль в передаче пражскому бюро АПН особняка, в котором в 20-е годы работал советский полпред В.А.Антонов-Овсеенко. Дескать, в знак своего уважения к Агентству и в благодарность за оказанную ему в своё время помощь.
Должен честно признать, что существенных изменений в форме наших отношений я не заметил. Понятно, что в отличие от пресс-атташе, который ездил на старом драндулете и, как он сам говорил, тормозил ногой по асфальту (в полу авто была дыра!), его превосходительство посол передвигался на новеньком «мерсе» с водителем в фуражке и в белых перчатках. Во всём остальном Власта и Густав оставались прежними − доброжелательными, хлебосольными, весёлыми и общительными. Даже яростные поединки в «канасту» продолжались, разве что с большими интервалами: график посла был более напряжённым. Зато нас с женой приглашали на домашние концерты, с которыми в посольстве ЧССР выступали звёзды чешской эстрады.
Помню ещё один случай, когда Густав Шмид пришёл мне на помощь.
В 1985 году в Токио из Москвы по приглашению японского Комитета защиты мира прибыла советская сатирическая выставка. Наверное, когда руководство Союза Художников СССР принимало решение о проведении её в Японии, оно полагало, что приглашающая сторона − это мощная всесильная организация, способная провести такую выставку на высоком уровне и при широком общественном интересе. Иначе вряд ли специально для её открытия направили бы из Москвы народного художника СССР Б.Ефимова. Лично я был очень рад предстоящему событию, поскольку именитый гость был вовсе не моим однофамильцем, а родителем. Однако накануне открытия я понял, что предстоит полный конфуз: организаторы выставки оказались милыми людьми, но не располагающими никакими средствами и возможностями. Где-то на окраине Токио они арендовали довольно убогое помещение, где развесили прибывшие из Москвы рисунки и плакаты, и кроме небольшого объявления у входа другого оповещения о выставке не было.
Чтобы выйти из положения, пришлось организовать элементарную рекламу в столичной прессе, а главное сделать из открытия выставки, как говорил один мой японский знакомый, «большую штучку».
Вместе со Шмидом удалось обеспечить на так называемом вернисаже присутствие ряда послов социалистических стран. Помогли дружеские связи. Естественно, что когда к неприметному зданию на окраине Токио съехались «мерседесы» с флажками Чехословакии, ГДР, Болгарии, Венгрии, Кубы и Монголии, а также Афганистана, сразу же появились корреспонденты газет и ТВ. Конфуза удалось избежать.
Естественно, перед нашим возвращением на родину Власта и Густав устроили нам проводы в своей резиденции. Помимо нас присутствовали абсолютно искренне старые общие друзья − супруги Харины (Сергей Петрович тогда работал в посольстве). Всё было по-домашнему: тепло, уютно, приятно.
Тогда я не мог предположить, что всего через пару лет снова окажусь в гостеприимном доме Шмидов. На этот раз, не в Токио, а в Праге, куда приехал в командировку. Я познакомился ещё с двумя симпатичными парнями − молодыми Шмидами, один из которых оказался полицейским.
Больше я не встречался с Густавом и Властой. Ничего не знаю о них и их дальнейшей судьбе.
Разглядываю сегодня старые фото, и в голову лезут разные мысли. Тем более после того, как читаешь о новой чёрной полосе, разделившей наши страны. Уже нет на политической карте мира ни СССР, ни ЧССР, ушли в историю Л.Брежнев, М.Горбачёв, А.Дубчек, Л.Свобода, В.Гавел. Почти не осталось тех, кто помнит Мюнхенский сговор, освобождение Советской армией Праги от гитлеровских войск, попытки строительства социализма на чешской земле, «Пражскую весну» и снова танки на улицах некогда братской столицы, наконец, возрождение новой демократической Чехии.
Как говорил наш замечательный «златоуст» В.Черномордин, «никогда такого не было и вот опять!»
Мне очень жаль, что между Москвой и Прагой разгорается новый конфликт. Мне вообще не нравится, когда растёт международная напряжённость, начинают бряцать оружием, угрожать друг другу. Но, к великому сожалению, мир так устроен, что полная идиллия возможна только в сказках. Не зря говорят, что дипломатия − это искусство возможного. Чтобы разругаться, большого ума не надо. Гораздо сложнее в трудно проходимых дебрях мировой политики найти тропу к компромиссу и согласию.
Но я о другом.
В известной песенке Булата Окуджавы есть такой куплет:
А если что не так, не наше дело,
Как говорится, родина велела.
Как славно быть ни в чем не виноватым
Совсем простым солдатом, солдатом…
Конечно, большую политику делают в высоких кабинетах или в глубоких бункерах. Естественно, что те, кто выносят судьбоносные решения, руководствуются исключительно государственными интересами. Нам остаётся лишь повторять, что «права она или нет, это − моя страна». Но всё-таки очень хотелось бы, чтобы она (страна!) была права. Ведь если заглянуть в историю, можно убедиться, что так бывало не всегда.
Короче говоря, я вспомнил сегодня о своём старом друге Густаве Шмиде, о его симпатичной жене Власте и тех днях, когда мы были вместе. И оба мы считали себя патриотами.
