Мы попросили Ефимова Михаила Борисовича написать для сайта ОРЯ серию коротких эссе о его жизни и творческом пути, а также о Японии. Публикуем очередное эссе автора.
МЫ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
Первопроходцу всегда трудно. Идёт ли речь о поиске нового морского пути в Индию, открытии закона земного притяжения или выращиванию нового сорта пшеницы. Но зато ему − почёт и слава. Его имя дают названиям морей и проливов единицам измерения или сортам сельскохозяйственных продуктов. Пусть не всегда. Причина видимо в том, что претендентов значительно больше, чем существующих возможностей увековечить их заслуги.
Правда, первопроходцы бывают как планетарного масштаба, так и районного. А кроме того в наше время стать первопроходцем вообще очень трудно: уже всё, что можно, открыто или создано другими.
И всё-таки хотелось бы поделиться одной историей, к которой я оказался помимо своей воли непосредственно причастен. Не скрою, что в каком-то смысле могу причислить себя к первопроходцам, поскольку оказался первым (это неоспоримый факт!) в Советском Союзе, кого приняли в эту международную организацию, к тому же официально признанную ООН.
Дело было так.
Я работал в Москве в АПН. Моя должность называлась официально «главный редактор главной редакции информации (ГРИ)». А на самом деле, то есть по документам, а точнее, согласно секретному (!) решению ЦК КПСС, на основе которого эта структурная единица была создана, она значилась, как «главная редакция контрпропаганды». Надеюсь, что меня не привлекут за разглашение государственной тайны, поскольку нет ни того государства, ни той организации, принявшей решение, и, наконец, сгинуло и само Агентство, реализовавшее это решение.
Прежде чем меня утвердили в должности, пришлось пройти через несколько кабинетов на Старой площади от инструкторов до заведующего сектором отдела пропаганды ЦК КПСС. В основном мои собеседники разъясняли сложные задачи, которые мне предстояло решать, объясняли, какая большая ответственность на меня ложится, и подчёркивали то высокое доверие, которое мне оказывается.
В задачу этой редакции входило ни мало, ни много разоблачение грязных происков наших извечных врагов, постоянно стремившихся нас оболгать и затевавших против нас разные провокации (вам это ничего не напоминает?). Понятно, что работы хватало, поскольку враг не дремал.
В ГРИ входило несколько редакционных групп, каждая из которых имела своё направление, а кроме того редакция координировала работу зарубежной корреспондентской сети, которая охватывала весь мир. А ещё мы выпускали ежемесячный журнал карманного формата на русском языке с нейтральным названием «Глобус».
Напомню, что это было время горбачёвской «Гласности», и наши партийные идеологи решили в 1991 году поручить Обществу «Знания» выпускать массовую еженедельную газету «Аргументы и факты», тираж которой вскоре побил рекорд Гиннеса, достигнув 35.000.000 экземпляров! А перед АПН была поставлена задача с помощью «Глобуса» вооружить лекторов и пропагандистов материалами более глубокого аналитического характера (видимо этим и определялся удобный для них формат!). Над выпуском журнала работало несколько талантливых молодых журналистов. Виталий Третьяков (ныне маститый профессор МГУ) и Владимир Гуревич (будущий главный редактор «Московских новостей») были в их числе. Мне неоднократно приходилось сидеть на разных совещаниях вместе с Владиславом Старковым, и между нами установились дружеские отношения. Не могу не отметить и такой факт: по личному указанию М.С.Горбачёва в недрах ЦК КПСС было уже подготовлено решение об освобождении В.Старкова от должности главного редактора «АиФ». Причина была банальная: еженедельник составил рейтинг популярности советских политических деятелей на основе опроса пассажиров скорого поезда. Генеральный секретарь правящей партии оказался не на положенном ему первом месте, что явно указывало на слабое руководство популярной газетой. Сообщение об этом решении пришло во время международной встречи журналистов, проходившей в московском «Президент отеле». Вместе с другими участниками я присоединил свой голос в защиту самобытного и принципиального редактора «АиФ». Что интересно, В.Старкова удалось отстоять!
Наконец, в недрах ГРИ появилось образование, которое я даже не знал, как называется и чем занимается. В него входило два человека, которые непосредственно подчинялись лично … Юлиану Семёнову (если кто забыл, то напомню: это наш замечательный автор политических детективов, создавший такие бестселлеры, как «17 мгновений весны», «ТАСС уполномочен заявить» и множество других, на основе которых вышел ряд телесериалов, покоривших сердца миллионов зрителей). Заручившись личной поддержкой Ю.Андропова, который тогда был шефом Лубянки, он создал Ассоциацию детективной литературы, в которую вошли многие мэтры этого жанра со всего мира. Чтобы управлять таким огромным хозяйством, Юлиан выбил две штатные единицы в АПН для своих помощников. Так ГРИ укрепилась ещё двумя «штыками», а я получил возможность часто общаться со своим старым товарищем, с которым был знаком ещё с институтских времён (он учился на афганском, а я на японском отделении Московского института востоковедения).
Юлиан нередко появлялся в нашем коридоре, рассказывал разные байки и приходил ко мне, чтобы воспользоваться служебным телефоном для разговоров с зарубежными партнёрами. Однажды я был невольным свидетелем его продолжительной беседы с самим Сименоном. Вместе с Ю.Семёновым часто появлялся и его верный «оруженосец» и помощник Андрей Черкизов, впоследствии ставший заметной фигурой в российских СМИ. У того всегда был настолько затрапезный вид, что он сильно шокировал редакционную секретаршу Галю. Впрочем, его шеф тоже не напоминал лорда на приёме у английской королевы. Для объективности воспользуюсь автопортретом самого Юлика: «Я не очень обольщаюсь по поводу своей физиономии, но «моментальное фото» (он специально фотографировался на заграничный паспорт. — М.Е.) изобразило меня старым, оплывшим и обросшим пропойцей-гангстером. Человеку с такой физиономией давать визу рискованно».
Кстати, я стал свидетелем бурной сцены между Ю.Семёновым и его помощником, разыгравшейся перед моим кабинетом. Оказалось, что наш «Хэмингуэй» в спешке бросил в стиральную машину свою джинсовую куртку вместе с загранпаспортом и требовал, чтобы Черкизов добился выдачи нового. Это к вопросу о фото и его сходстве с оригиналом.
Вот вкратце портрет редакции, которой, волею Судьбы в лице ЦК КПСС, мне поручено было руководить.
Естественно, я не помню уже день и час (помню только год — 1987-й), когда по внутреннему телефону мне позвонил мой коллега, руководивший западно-европейским направлением в АПН, и попросил принять его вместе с зарубежным гостем.
Так в моём кабинете впервые появился Клаус Питерман − весьма располневший розовощёкий австриец лет сорока, постоянно протиравший носовым платком вспотевшую лысину.
Честно говоря, я долго не мог понять, чего от меня конкретно хочет этот господин, приехавший из «Столицы вальсов». Он говорил о каком-то конгрессе, который должен был произойти осенью следующего года, просил, чтобы я выступил с докладом и принял участие в дискуссии. При этом герр Питерман постоянно употреблял слова «ИПРА» и «паблик рилейшнз». Я с удивлением смотрел то него, то на коллегу, который знал только немецкий язык и поэтому ничего не мог понять из длинной и эмоциональной речи, произнесённую его гостем по-английски.
В конце нашей встречи коллега сказал, что сначала руководство поручило ему во всём разобраться и, если надо, выступить с докладом. Но поскольку он не знает английского, то теперь этим придётся заниматься мне.
− Пусть так, но объясни хотя бы, что такое «паблик рилейшнз» и с чем это кушают?
− Старик, тебе надо, вот ты и разбирайся.
С этими словами коллега весело махнул нам рукой и быстро удалился.
Так я впервые познакомился с совершенно новой для меня сферой человеческой деятельности, о которой сейчас знает любой школьник и пенсионер. По ассоциации мне вспомнился другой случай, который произошёл во время встречи председателя правления АПН Б.С.Буркова с делегацией японских журналистов в начале 60-х годов. Наш шеф вежливо поинтересовался у гостей, какая проблема сейчас наиболее остро обсуждается в японских СМИ. Те сразу же ответили: «когай». Я, как переводчик, вошёл в полный ступор, т.к. впервые услышал этот термин. Наступила неловкая тишина, и японцы бросили мне спасательный круг в виде английского эквивалента – “ecology”. Вся беда в том, что в те годы само понятие «экология» мало что говорило. У нас этим интересовался только узкий круг специалистов, а в Японии проблема защиты окружающей среды обсуждалась на каждом шагу.
Точно также все мы, и я в том числе, были очень далеки от «паблик рилейшнз», без которого нельзя себе представить работу ни одного учреждения или организации на Западе. А аббревиатура «ИПРА» означала “Internatinal Public Relations Association” – название международной ассоциации, признанной ООН и со штаб-квартирой в Женеве.
Дальше – больше. Выяснилось, что очередной конгресс этой организации будет проходить сначала в Вене, а потом все участники переедут в Будапешт, где продолжатся заседания. Поскольку возглавляемой Питерманом фирме «АСЕС» поручены все организационные заботы, коих немало, он решил в рамках конгресса впервые предоставить трибуну советскому представителю, чтобы тот рассказал о Перестройке. Вот именно эту почётную задачу, по его задумке, должен был выполнить представитель АПН. Так я оказался крайним.
Поскольку деваться было некуда, я вынужден был согласиться. С этого момента моя жизнь превратилась в ад.
Вскоре в Москву прилетел вице-президент ИПРА Джон Палучек – молодой долговязый профессор из США, тесно связанный с ЮСИА. Он сопровождал своего шефа – руководителя этого пропагандистского монстра, и нашёл меня в Агентстве. Оказывается, именно с ним мы должны были вести дискуссию. Позволю себе заметить, что условия предстоящей полемики были изначально неравными, поскольку один из нас будет говорить на своём родном языке, а другой – на иностранном. Кроме того, он радостно сообщил мне, что тексты докладов надо представить в ближайшее время. И тоже, понятно, на английском языке.
Была только одна хорошая новость: организаторам конгресса удалось уговорить принять участие в работе этого форума заведующего отделом информации МИД СССР Г.И.Герасимова. Я его очень хорошо знал по совместной работе в АПН, где он прошёл путь от политического обозревателя до главного редактора газеты «Moscow News». Перейдя в МИД, он, по существу, стал первым настоящим «голосом Кремля», поскольку ежедневно выступал перед зарубежными корреспондентами, отвечая на самые каверзные вопросы по внешней и внутренней политике. Мы договорились, что Геннадий Иванович выступит с содокладом и тем самым прикроет меня.
Но были и плохие новости: Питерман звонил мне почти каждый день и требовал без конца то материалы, то тезисы, то давал какие-то поручения. Всё это напоминало полный кошмар, поскольку нарушало привычные редакционные будни.
Время быстро пробежало, и спустя примерно полгода я полетел в Вену на злополучный Конгресс.
Здесь надо упомянуть одно немаловажное обстоятельство. Поскольку я летал по приглашению фирмы «АСЕС», которая оплачивала дорогу в оба конца и пребывание в отеле, по существовавшим тогда правилам мне выдавали только тридцать процентов суточных, т.е. около трёх долларов в день. Этого едва хватало на чашку кофе. Поэтому, когда встречавшая меня дама − помощница Питермана − предложила пойти перекусить, я охотно принял её приглашение. Представительницу звали Барбара Херманн. Это была особа средних лет, маленького роста, которая стрекотала по-русски и по-английски с характерным гортанным акцентом, как все немцы. Заряженная фантастической энергией, Барбара стала для меня великолепным поводырём по красавице Вене. Она прекрасно знала историю и таскала меня по городу, без устали рассказывая о его достопримечательностях.
Собор Святого Стефана, Венский лес, дворец Шёнбрун, парк Пратер − всё это было очень интересно. Я даже не заметил, как пролетели два дня, и наступил час «Х» − начало Конгресса.
Основная тема − “East-West PR”. По замыслу главного постановщика этого шоу энергичного британца Питера Уолкера, который работал на «Би-Би-Си», на большой сцене Конгресс-холла «Аустрия» установили две кафедры. В «синем» углу стоял представитель Запада – профессор Д.Палучек, а в красном (естественно!) − представитель Востока в моём лице.
Сам П.Уолкер взял на себя функцию медиатора, нечто вроде рефери на ринге.
Нашему «поединку» предшествовала торжественная церемония открытия, напыщенные речи, приветствия (с одним из них выступил потомок Габсбургов) и разные формальные процедуры.
Не буду врать: когда после объявления моей фамилии (так обычно вызывают на ринг боксёров) я вышел на сцену и увидел перед собой многоликую аудиторию, насчитывавшую около тысячи человек, у меня затряслись колени. В этот момент очень помогла высокая массивная кафедра, за которую я спрятался…
По регламенту первым выступал я, затем мой «соперник», после чего мы отвечали на вопросы. Строго лимитированный по времени доклад (минут пятнадцать) я прочитал довольно уверенно при полной тишине зала. Американец позволил себе отходить от текста и свободно обращаться к аудитории.
Самое трудное для меня началось во второй части шоу. Надо было не только быстро ухватить смысл задаваемого вопроса, но и найти убедительный ответ. Видимо, в основном, я справился, так как присутствующие очень весело реагировали на мои реплики и порой даже аплодировали. Особенно понравился мой ответ на довольно занудный вопрос, как практически Советский Союз собирается строить свои отношения с Западом – будут ли открываться в Москве представительства зарубежных компаний и т.п. Я сказал, что нынешняя ситуация напоминает старый анекдот: лесные зверюшки собрались, чтобы обсудить проблему строительства нового моста. Выдвигалась масса различных предложений, кипели горячие споры. Тут на трибуну поднялся медведь и сказал: «Давайте сначала решим принципиальный вопрос: как будем строить мост – вдоль реки или поперёк. Остальное доделают зайцы и прочая мелюзга!» Так и в нашем случае. Давайте сначала решать кардинальные проблемы.
Эти слова были встречены овацией всего зала. Более того некоторые последующие ораторы использовали в своих выступлениях этот образ и ссылались на меня. Например, представитель, кажется, одной из стран Бенилюкса заметил с тревогой, что если строительство моста Восток-Запад сведётся лишь к диалогу СССР-США, то европейские страны могут оказаться под его сводами.
Должен признать, что американский профессор очень уверенно и остроумно исполнил свою партию. Особенно запомнилась такая сцена: в зале поднялся болгарский представитель и долго, минут десять, читал по бумажке об успехах в социально-экономическом строительстве Народной Болгарии, противопоставляя это агрессивной политике США. Палучек всё это внимательно выслушал, а потом с любезной улыбкой сказал: «Уважаемый коллега, не могли бы вы повторить ещё раз ваш вопрос?» Зал грохнул со смеха.
Затем на сцене появился Питер Уолкер и зафиксировал почётную ничью, которую мы с американским представителем скрепили дружеским рукопожатием.
С этой минуты я почувствовал себя голливудской звездой. Ко мне подходили самые разные участники конгресса, которые просили автографы, дарили сувениры – открытки, книжки, разные материалы − и дотошно расспрашивали о жизни в СССР. Именно тогда у меня установились очень добрые отношения со многими представителями пиар-сообщества − отношения, которые впоследствии не раз помогали мне в работе в разных странах − Японии, Корее, США, Новой Зеландии и т.п.
Но на этом работа конгресса не закончилась.
Организаторы рассадили всех участников по вагонам времён австро-венгерской империи, которые специально отреставрировали. К ним прикрепили таблички с названиями, и было очень забавно и трогательно читать русские слова в латинской транскрипции: «Perestroika”, “Glasnost” и “Uskorenie”. Дорога до Будапешта заняла несколько часов, в течение которых продолжались дискуссии и укреплялись личные контакты.
Столица Венгрии встретила участников торжественно и радушно. Достаточно сказать, что приём, который давал в нашу честь мэр города, проходил в помещении парламента. Питерман постоянно старался держать меня поближе к себе, видимо подчёркивая всем свою решающую роль в укреплении контактов между Западом и Востоком.
В общем, на мой взгляд, всё мероприятие прошло на высоком уровне с пользой и для общего дела, и для меня лично, поскольку позволило близко познакомиться с системой и организацией современного «паблик рилейшнз». Сначала мне показалось довольно странным и даже легкомысленным утверждение одного из руководителей ИПРА, что подлинная перестройка в Советском Союзе начнётся лишь тогда, когда вместо отделов пропаганды появятся структуры «по связям с общественностью». Такое казалось тогда просто бредом. А ведь сбылось же!
Я вернулся в Москву с сознанием исполненного задания и целиком погрузился в свою работу. Но не тут-то было! Питерман навалился на меня всем весом своего большого грузного тела и стал просто терроризировать телефонными звонками и факсами. Он настаивал на том, что необходимо развивать успех, достигнутый на конгрессе ИПРА, и в качестве первого шага создать первую в СССР совместную компанию в области «паблик релейшенз». Более того, он стал заваливать меня конкретными предложениями, которые открывали новые, доселе неведомые перспективы.
Ситуация действительно складывалась очень благоприятно в том числе и для АПН. Ведь в те годы идея коммерциализации принимала широкий размах, в стране стали расти, как грибы, кооперативные рестораны и кафе, разные рекламные агентства и частные бюро. Всех потрясло газетное сообщение о неком предпринимателе Артёме Тарасове, который заплатил несколько миллионов рублей в качестве партийных взносов! А ведь никакого криминала в этом не нашли. Как гром среди ясного неба прозвучало появление большой коммерческой рекламы на страницах «Правды». Даже святая святых − главная газета КПСС − не могла устоять перед натиском наступавшего бизнеса.
В АПН тоже стали лихорадочно искать возможности зарабатывать деньги. Я понял, что в такой ситуации сотрудничество с австрийской фирмой «АСЕС» может представить определённый интерес.
Под нажимом Питермана мне пришлось вплотную заняться организацией пиара. Прежде всего, нужно было объяснять окружающим, что скрывается за этим новомодным для нас термином.
Одним из первых практических шагов стало издание на русском языке книги почётного члена ИПРА, бывшего её генерального секретаря, британского профессора Сэма Блэка «Паблик рилейщнз. Что это такое?», выпущенной издательством АПН. Г.Герасимов написал к ней предисловие, из которого позволю себе привести выдержку:
«…приходится начинать с того, что для нас «паблик рилейшнз» − терра инкогнита. Её нет на карте наших понятий и ориентиров. Нет даже приемлемого общепризнанного перевода этого термина на русский язык.
Однако уже окунувшийся в книгу читатель, особенно агитатор или пропагандист – они потянутся к книге первыми, − вскоре почувствует себя мольеровским Журденом. Тот не знал, что говорил прозой. Мы не знали, что время от времени занимались ПР.
Впрочем, мы не в плохой компании. Иисус Христос, например, был талантливым ПР-меном. Как и его многочисленные последователи – миссионеры, охристианившие язычников.
Понадобились, однако, современные средства массовой информации, чтобы ПР стали тем, чем они являются сейчас – обособленной профессией со своими «правилами игры».
Эта книга, довольно неказистая на вид, сыграла большую роль в развитии российского пиара. Сошлюсь на авторитетное мнение профессора Э.Галумова − автора фундаментального исследования «Основы PR» (М., 2004 г.), который писал: «На долгие годы книга патриарха PR сделалась для меня настольной. И сейчас люблю периодически возвращаться к ней, открывая каждый раз нечто новое, недосмотренное ранее. Именно поэтому, кстати, я и счёл необходимым и свою книгу обильно уснастить цитатами британского мудреца: российский пиар – как и мировой без Сэма Блэка немыслим…» (с. 6).
Когда мы осваивали азы пиара, вникали в Кодекс поведения, принятый ИПРА в 1961 году для своих членов, и Этическую Хартию, утверждённую в Афинах, то не могли даже представить, какую мощную и разрушительную силу наберёт в нашей стране этот джинн, выпущенный из бутылки не без наших стараний.
В своём первородном виде эта форма деятельности представляла собой органическое сочетание честного бизнеса, социологии, психологии, маркетинга, журналистики и рекламы. Убеждён, что уродливое развитие, которое получил пиар в России, − одно из самых отрицательных проявлений процесса реформ 90-х годов. Многочисленные т.н. «политтехнологи», ставшие идеологами различных войн компроматов, мастерами шулерских махинаций на выборах и инициаторами примитивных по сути пропагандистских кампаний – паразитирующие элементы, которые скомпрометировали саму идею пиара. Это всё равно, что сводить ядерную физику лишь к созданию оружия массового уничтожения.
А между тем предназначение «паблик рилейшнз» совсем иное. Вот как его формулировал профессор С.Блэк:
«Цель ПР – установление двустороннего общения для выявления общих представлений или общих интересов и достижение взаимопонимания, основанного на правде, знании и полной информированности.
Масштабы такого взаимодействия, направленного на развитие прочных связей с общественностью, могут быть самыми разными в зависимости от величины и характера сторон, но философия, стратегия и методы остаются очень похожими, какая бы цель ни ставилась – будь то, например, воздействие на международное взаимопонимание или улучшение отношений между компанией и потребителями её продукции, агентами и сотрудниками.
…«Паблик рилейшнз» базируется на социальных науках, которые изучают поведение отдельных лиц и целых групп в той или иной ситуации, а также на науке о коммуникациях, способной давать рекомендации для урегулирования конфликтов, налаживания контактов и взаимопонимания».
Короче говоря, «пиар» − это поиск самого верного пути к общественному сознанию. Это использование человеческого фактора в деловой жизни.
При этом каждый член пиар-сообщества обязан руководствоваться Афинским Кодексом, один из пунктов которого гласит:
«Воздерживаться от участия в любом предприятии или начинании, которое является неэтичным или бесчестным или способно нанести ущерб достоинству человека и его чести (ст. 12)».
Как это всё далеко от практической деятельности наших даже именитых политтехнологов!
Без ложной скромности хочу отметить исторический факт, что именно мне довелось стать первым советским представителем в ИПРА и по существу первым распространителем основ пиара в нашей стране. Естественно, что эта деятельность была сколь почётной, столь и хлопотной.
Чтобы успевать реализовывать хоть малую толику предложений Питермана, мне нужно было собрать единомышленников, которые могли бы сначала на общественных началах включиться в эту работу. И такую группу удалось создать. Она стала ядром, из которого постепенно выросла сложная молекула – совместное советско-австрийское предприятие.
Из наиболее значимых дел могу отметить интересное сотрудничество с крупнейшей американской фармацевтической компанией «Апджон» (“Upjohn”).
Первым шагом стало проведение пресс-конференции для советских журналистов, в которой приняли участие специально прилетевший из США на собственном самолёте президент компании Теодор Купер и министр здравоохранения СССР академик Е.Чазов. Эта встреча, состоявшаяся в конференц-зале АПН при большом стечении народа, получила неожиданное продолжение.
После выступлений главных гостей начались вопросы. Я как ведущий предоставил слово одному из присутствовавших советских журналистов, который задал г-ну Куперу вопрос, явно заставший его врасплох:
«Не собирается ли «Апджон», открывая для себя советский рынок, провести какие-нибудь благотворительные акции и, в частности, помочь белорусским детям – жертвам Чернобыля?»
Президент фирмы ответил уклончиво, но вопрос запал ему явно в душу. Во всяком случае, вскоре мы получили задание вместе с Питерманом внести соответствующие предложения. Примерно через год это вылилось в весьма внушительную акцию.
«Апджон» решила не только направить из Брюсселя несколько огромных фур с лекарствами и витаминами, рассчитанными на полный курс лечения для многих тысяч маленьких пациентов, но и открыть специальные курсы в целом ряде городов для белорусских педиатров. Мы специально приехали в Минск, чтобы участвовать в массовом митинге на центральной площади, куда прибыли фуры с ценным грузом. Эта акция получила высокую оценку международной общественности, а представителю «АСЕС» вручили почётный приз.
Но помимо медных труб были ещё и невидимые миру слёзы. Пришлось проделать титаническую работу прежде, чем фуры прибыли в столицу Белоруссии. Мы договорились с организаторами акции, что на грузовиках не будет никаких рекламных плакатов (они на этом настаивали), чтобы не привлекать внимания дорожных грабителей, которые тогда очень свирепствовали. Острую головную боль доставляла проблема, как раздавать лекарства, чтобы их не разворовали. Такая перспектива была абсолютно реальна. Естественно, что мы сразу же отвергли предложение поручить это системе минздрава или местным органам власти. Вместе с австрийскими партнёрами решили довериться…русской православной церкви, о чём договорились со многими духовными отцами, начиная с митрополита Питирима.
Вместе с этой пиар-акцией я почти уговорил доктора Купера открыть свою аптеку в помещении знаменитого «Ферейна» в двух шагах от Кремля. Мы проводили переговоры с разными инстанциями, в том числе и с администрацией «Аптеки №1», которая очень заинтересовалась этим предложением. Но из этого ничего не получилось. Не пришло время. В те годы советская власть ещё старалась удержаться у руля и очень боялась «опрокинуть лодку», в которой сидела.
Вслед за «Апджоном» хлынули и другие деловые предложения от нашего австрийского партнёра. Некоторые из них носили, на наш взгляд, абсолютно нереальный, а то и просто бредовый характер. Авторы их никак не могли понять, почему мы отвергли идею организации выставки русского костюма в Вене, в которой непременно должны были экспонироваться туалеты Екатерины Великой и костюм Ленина, простреленный террористкой Каплан. Как мы могли им объяснить, что для этого потребовалось бы решение ЦК КПСС и сотни виз многочисленных министерств?!
В один прекрасный день Питерман, вычитавший в нашей прессе о сокращении вооружённых сил, предложил всего-навсего организовать срочную почтовую службу по аналогии с “DHL” но с использованием сверхзвуковых истребителей. Подобного рода прожектёрства было хоть отбавляй. Но поступали и серьёзные предложения, за которые мы брались.
К ним я отношу организацию в Москве семинара для зарубежных деловых людей под эгидой крупнейшей аудиторской компании «Прайс-Уотерхауз», в которой приняли участие руководители министерства финансов СССР, Госбанка СССР, ведущие советские учёные-экономисты и другие авторитетные специалисты.
В общем, складывалась ситуация, которая настоятельно требовала создания совместной фирмы. Лично передо мной стал нелёгкий вопрос: как совместить работу в АПН с активным участием в новом деле. Питерман настойчиво требовал, чтобы я возглавил новую компанию «АСЕС-Москва», став её генеральным директором. Кроме того, стали возникать всевозможные финансовые и юридические вопросы, которые требовали участия специалиста. В конце концов, распутывая шаг за шагом кучу проблем, удалось создать первую в СССР совместную компанию в области «паблик рилейшнз». Её название мы расшифровали «Австрийско-Советское Экономическое Сотрудничество».
В качестве первого шага мы сформировали представительную делегацию для поездки в Австрию, в которую вошли известные советские экономисты и депутаты парламента Ю.Черниченко, Г.Лисичкин и другие, а также директора крупных колхозов и заводов. Цель поездки − встреча с австрийскими деловыми кругами. Возглавил делегацию заместитель председателя правления АПН. Поездка оказалась успешной, полезной и интересной. В общем, все остались довольны.
Что касается меня, то я всеми силами старался усидеть на двух стульях и был единственным сотрудником фирмы, который не получал зарплату, навлекая на себя тем самым справедливый гнев бухгалтера. По правилам, генеральный директор не мог работать на общественных началах. Питерман тоже постоянно ворчал. Но всё дело в том, что в этот период я готовился к длительной командировке в Новую Зеландию.
Помимо чисто организационных дел мне приходилось много времени тратить и на представительскую деятельность, – например, участвовать в разного рода семинарах, конференциях и других посиделках, которые проводила ИПРА или наша холдинговая фирма «АСЕС». Я летал в Чехословакию, Австрию, Финляндию, Турцию, а также дважды в США.
Самым муторным было участие в профессиональных семинарах. Например, на одном из них горячо обсуждался вопрос о методологии определения наиболее удачных, а следовательно, и эффективных брендов для товаров, организаций или рекламных кампаний. Как представитель страны, в которой давно привыкли к таким наименованиям как, «ГИБДД», «Сельхозавтопромстрой», «3-я улица 8-го марта» или хоккейный клуб «Североникель», слушая бурные дебаты, я вспоминал старый анекдот «Мне бы ваши заботы, господин учитель», а также вечно живых классиков Ильфа и Петрова.
Но обсуждались и более актуальные темы. Внимательно приглядываясь к ходу Перестройки, члены ИПРА не скрывали своих опасений по поводу возможных последствий поднятия «железного занавеса». Как страшный кошмар они воспринимали перспективу нашествия русских, освободившихся от пут сталинизма. Что делать в этих условиях?
В выступлении на одном из семинаров я высказал мысль о целесообразности увеличения инвестиций Запада в советскую экономику, организации у нас профессиональной подготовки менеджеров и специалистов, а также создания для них рабочих мест в СССР. В ином случае название американского фильма 50-х годов «Русские идут!» будет ассоциироваться отнюдь не с комедией. Не буду напоминать, что получилось в конце концов.
Продолжение следует
