Во время Азиатско-Тихоокеанской войны Императорский генеральный штаб, общая командная организация японских вооруженных сил, отвечал за информирование общественности о результатах военных действий. Вначале в его объявлениях сообщались объективные факты, но по мере ухудшения ситуации на фронте они всё чаще грубо искажали реальность для общественности – это показало опасность бюрократического секционализма и тесных взаимоотношений между правительством, военными и средствами массовой информации.
Невероятные искажения информации в военное время
В японском языке выражением дайхонъэй хаппё часто характеризуют сомнительные заявления властей, направленные на достижение каких-то определённых своих целей. Буквально оно означает «объявление Генерального штаба императорской армии» и до сих пор нередко используется – например, в критике утверждений Министерства экономики, торговли и промышленности и энергетической компании Tokyo Electric Power Co. о том, что ядерная энергетика остаётся безопасной даже после аварии на АЭС «Фукусима-1». Подобным же образом осуждали оптимистичные заявления японского правительства о безопасном проведении Олимпийских и Паралимпийских игр в Токио в 2021 году во время широкомасштабного кризиса COVID-19. Крупные СМИ в Японии также часто становятся объектом критики со стороны общественных организаций за пособничество обману в стиле дайхонъэй хаппё из-за предполагаемой зависимости от корпоративных спонсоров, которые являются источником доходов от рекламы, и правительства, которое выдает им лицензии на информационную деятельность.
Рассмотрим собственно сообщения Генерального штаба – какими они были? Императорский генеральный штаб был создан в период Мэйдзи (1868-1912) для объединения военного командования под надзором императора. Начиная с Японско-китайской войны, которая началась в ноябре 1937 года, и до конца Азиатско-Тихоокеанской войны в августе 1945 года штаб также сообщал общественности новости о военной ситуации.
По мере того, как военная ситуация Японии ухудшалась, упорные утверждения Генерального штаба о победах Японии становились всё более абсурдными. Японские СМИ некритически ретранслировали сфабрикованные отчёты штаба, которые часто оказывали заметное влияние на общественное мнение. Этот тёмный период истории японских СМИ и породил термин «сообщения Генерального штаба», который используется до наших дней.
Каждая страна преуменьшает значение поражений и преувеличивает свои победы, чтобы поднять боевой дух солдат и граждан. Известно, что милитаристские правительства широко используют пропаганду. Однако подтасовки информации, распространяемой японскими властями во время Второй мировой войны, достигали невиданных масштабов.
Рассмотрим несколько конкретных примеров. Во время Азиатско-Тихоокеанской войны штаб объявил, что японские военные потопили 43 линкора союзников и 84 авианосца. Однако на самом деле силы союзников потеряли только четыре линкора и 11 авианосцев, то есть власти преувеличили потери противника более чем в 10 и 7 раз соответственно. С другой стороны, японские потери в сообщениях штаба сократились с восьми линкоров до трёх и с девятнадцати авианосцев до четырёх. Вместе с заниженными сведениями об ущербе, нанесённом меньшими судами, такими как крейсеры, эсминцы, подводные лодки, транспортные корабли и самолеты, и потерях сухопутных войск, искажения реальности достигли абсурдных размеров.
Искажения информации отразились и в выражениях, используемых для описания результатов военных операций. Отступление военного подразделения характеризовалось как тэнсин, «изменение курса продвижения». Если подразделение уничтожалось, это описывали в терминах идеи «разбитой яшмы» гёкусай, то есть героического поражения. Живописно восхваляя героизм «отрядов особых атак» токкотай (их часто называют словом «камикадзэ»), в отчётах Генерального штаба катастрофическим поражениям в сражениях на суше уделяли всего несколько строк. Ущерб, нанесённый американскими авианалётами на основных островах Японии, оценивали как «незначительный», размеры которого постоянно в стадии оценки официальными исследовательскими группами.
По мере ухудшения военной ситуации заявления Генерального штаба в конечном итоге превратились в бессодержательные тексты, продиктованные военными бюрократами. К концу войны японская общественность, которая изначально широко поддерживала вооружённые силы, больше не верила ничему, исходящему от штаба.
СМИ как армейское ведомство
Почему объявления штаба были полны таких искажений? Можно назвать четыре возможных причины, и первая касается организационных разногласий в штабе. Несмотря на первоначальное предназначение диспетчерского центра для объединения командования во время войны, Генеральный штаб раздирали противоречия между армией и флотом, которые были отдельными ведомствами в довоенной Японии. Хотя по конституции император считался генералиссимусом японских вооружённых сил, в качестве главнокомандующего Японии во время войны он выступал лишь номинально.
Соперничество между армией и флотом было не единственной причиной разногласий. Противоречия возникали и внутри них, между военными административными органами (военным министерством, военно-морским ведомством) и командными органами (Генеральным штабом Императорской армии Японии, Генеральным штабом Императорского флота Японии). Более того, внутри командных структур оперативные и разведывательные подразделения нередко не сходились во взглядах.
Поскольку объявления штаба были официальными сообщениями японских вооруженных сил на высшем уровне, они требовали согласования со стороны различных ведомств, однако из-за конфликта интересов любому, кто пожелал бы сообщить фактические подробности поражения, противодействовали другие, которые утверждали, что такое объявление понизит моральный дух японского народа. Департамент печати, ответственный за подготовку этих объявлений, имел мало фактических полномочий, то есть лица, ответственные за информирование общественности, были разобщены из-за противоречивых мнений и интересов. В результате коммуникации между ними, как правило, преследовали свои цели и были двусмысленными, поскольку их подрывал безудержный секционализм, забота ведомств о своих интересах.
Вторая причина связана с общим пренебрежением японских военных к получению фактической информации для принятия решений. Результаты воздушных и морских сражений, включая степень нанесённого ущерба, не исследовались систематически. Не имея спутников наблюдения, которые есть в наше время, японские военные полагались исключительно на отчёты пилотов.
Пока Япония сохраняла превосходство в воздухе, это не представляло большой проблемы. Однако по мере развития военных действий японские военно-морские силы и их авиационные подразделения ослабевали, уровень квалификации пилотов и выживаемость снижались. Таким образом, при использовании отчётов пилотов точность собираемой информации со временем значительно упала. Ни на одном этапе фронтовые командиры или штаб не задумывались о других подходах к оценке ситуации. На самом деле официальные лица, от которых ожидали побед, всё чаще подавали преувеличенные фронтовые сводки, которые часто принимались целиком без дальнейшего изучения. Чем тяжелее становилась обстановка на фронте, тем сильнее становились преувеличения.
Третьей причиной было быстрое ухудшение военной ситуации. Когда японские военные побеждали, необходимости фабриковать результаты не было. Однако всё резко изменилось в 1943 году, когда разрыв в военном потенциале между американскими и японскими вооружёнными силами стал особенно заметным. По мере роста потерь усиливались разногласия и конфликты между различными ведомствами, увеличивались трения вокруг общественных коммуникаций. Потери также противоречили информации, поступающей с мест, и штаб отказался от точных отчётов, выдавая желаемое за действительное. Ухудшение ситуации во время войны просто обнажило существовавшие ранее организационные недостатки японских вооруженных сил.
Четвёртая и последняя причина может быть самой важной. Тесные связи между военными властями и средствами массовой информации, возможно, были главной причиной ложных и искажённых сообщений штаба. Если бы военные власти были уверены, что средства массовой информации внимательно изучают их объявления на наличие обмана и нарушений, то штаб, вероятно, не стал бы настолько опрометчиво делать заявления, которые публиковались. Однако СМИ действовали, по сути, как вспомогательные органы военных ведомств, и сняли с себя ответственность по контролю действий властей. В конце концов никаких ограничений не стало, и любое заявление штаба принималось без оговорок.
Нужно отметить, что основные японские СМИ не всегда подчинялись военным в довоенной Японии. В условиях экспериментов Японии с демократией в период Тайсё (1912-1926) и в начале периода Сёва (1926-1989), а также распространения идеализма после Первой мировой войны и упора на глобальный контроль над вооружениями газеты часто критиковали вооружённые силы и их действия.
Однако маньчжурский инцидент в сентябре 1931 года стал решающим поворотным моментом. Надеясь получить сенсационные материалы за счет эксклюзивного доступа, многие СМИ отправляли своих репортёров на материковую часть Азии, а военные ухватились за такую возможность предоставить услуги этим организациям. Эти взаимовыгодные отношения ещё больше укрепились, когда в июле 1937 года разразилась японско-китайская война, а для наказания тех СМИ, которые не шли на поводу военных, желающих благоприятного для себя освещения событий, использовались угрозы цензуры и ограничений на печатные статьи.
Японские военные обнаружили, что манипулировать национальными СМИ становится всё проще, и эти СМИ стали добровольными соучастниками в войне в Азиатско-Тихоокеанском регионе, отслеживать военные злоупотребления и требовать ответственности было некому.
Подотчётность властей и СМИ в современную эпоху
Чему нас учит эта история? Самый важный урок для современной эпохи – это опасность слишком тесной связи СМИ с властями и их зависимости от доступа к влиятельным социальным силам. В последнее время основные средства массовой информации по всему миру часто становятся объектом осуждения, их критикуют за корыстные интересы и особую систему ценностей медиа-организаций, а также за искажённое освещение важных событий. Эта критика, действительно, в определённой степени верна, и по своей сути она должна побуждать СМИ выполнять свою часть работы по наблюдению за теми, кто облечён властью, и их использованием своей власти. Необходимо напомнить основным СМИ, почему когда-то их называли «четвёртой властью» наряду с законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти в демократической политической системе.
Кому-то может показаться, что ожидание от СМИ требований к подотчётности властей – старомодная и, возможно, уже устаревшая идея из школьной программы. Именно таким людям стоит ознакомиться с историей дайхонъэй хаппё в Японии. Бюрократическое правительство в современную эпоху движется в ошибочном направлении из-за безудержного отстаивания ведомственных интересов и отсутствия уважения к подотчётности и информационной прозрачности, поскольку СМИ отказываются от своей ответственности и роли в демократическом государстве. В результате в ближайшем будущем не исключено повторение того трагического фарса, который разыгрался в своё время в Японии.
Фотография к заголовку: пресс-служба Императорского генерального штаба объявляет о начале Второй мировой войны в декабре 1941 года (© Кёдо цусин)
