Мы попросили Ефимова Михаила Борисовича написать для сайта ОРЯ серию коротких эссе о его жизни и творческом пути, а также о Японии. Публикуем очередное эссе автора.
«О-МИЯГЭ»
«Тут бог Идзанаги-но микото, сильно обрадовавшись, сказал: «Я детей рождал-рождал, и напоследок трех высоких детей получил», − так сказал и тут же снял с шеи ожерелье из жемчужин и, тряся его так, что звенели [они], передал [его] Великой Священной Богине Аматэрасу оо-миками и сказал: «Ты, богиня, ведай Равниной Высокого Неба», − так ей наказал. Потому ожерелье то из жемчужин зовется Микуратанано-но ками − Бог Священного Хранилища.» («Кодзики» гл.10)
Мне очень хотелось докопаться, откуда в Японии пошла традиция дарить подарки. Пришлось забираться совсем в дремучие времена, пока не набрёл на божественную супружескую пару Идзанаги-но микото и Идзанами-но микото, которые в поте лица своего трудились над созданием страны Восходящего солнца. Обнаружив вышеуказанный факт дарения жемчужного ожерелья, мне показалось, что именно этот момент можно считать началом традиции вручения «о-миягэ» (он же «подарок», он же «презент», он же «сувенир»).
Эту традицию японцы довели до совершенства и создали своеобразную систему, точнее, целую область человеческих отношений. Такое впечатление, что порой японцы просто придумывают предлог, чтобы кого-нибудь одарить. Подарки вручают помимо общепринятых поводов ещё и по случаю Нового года, национальных и религиозных праздников, отъезда, приезда, свадьбы и похорон, а то и просто без причин. Но главное, что изобрели обитатели Японских островов, − это включение затрат на подарки в статью на представительские расходы, не облагаемую налогами. Такой, казалось бы, чисто бухгалтерский фокус обеспечил расцвет всей многоликой сферы сервиса, торговли и даже капитального и дорожного строительства.
Итак, «о-миягэ». Несколько наблюдений.
Однажды мне довелось присутствовать на свадьбе моего знакомого − сына президента (понятно, что он был вице-президентом) крупнейшей в стране полиграфической компании. Гулянье началось в полдень в крупном отеле в центре Токио. Гостей было несколько сот человек, подавляющее большинство мужчин было в смокингах, а дамы − в праздничных кимоно. У входа в зал стояли новобрачные и их родители. Гости подходили гуськом, кланялись и передавали конвертики с деньгами и визитками, которые помощник (тоже в смокинге и в белых перчатках) складывал в большую фарфоровую чашу.
В зале стояло примерно 30 столов, за каждым из которых сидело человек двадцать, а вдоль стены − длинный стол. Там заняли места новобрачные, близкие родственники и почётные гости. Торжественная церемония началась с того, что была оглашена краткая биографическая справка о брачующихся: возраст, место рождения, какое учебное заведение окончил, где и когда состоялось знакомство и помолвка.
Затем невеста прошлась павой по залу, демонстрируя своё кимоно (оно того стоило!), и удалилась для смены туалета. Во время её недолгого отсутствия гости, прихлёбывая сакэ, мидзувари (виски с водой) или пиво слушали короткие спичи друзей и подруг. Забегая вперёд, отмечу, что невеста ещё два раза демонстрировала гостям свои туалеты, что вызывало у них шумный восторг. Примерно через полтора-два часа прозвучал прощальный тост, в котором было объявлено, что свой медовый месяц молодые проведут на Гавайях, а также было высказано им пожелание жить вместе долго и счастливо.
При выходе из зала состоялась такая же церемония, как и при входе с той разницей, что на этот раз распорядитель каждому гостю вручал большую сумку с «о-миягэ».
А вот ещё одна картина, которая всплывает в памяти. В особняке прямо напротив старого здания Бюро АПН (мы жили тогда в районе Синаномати) скончался владелец. Лично я его никогда не видел. Тем не менее, мне и моим коллегам пришло приглашение принять участие в похоронах. Отказаться было неудобно, и мы пошли. За воротами толпилось несколько десятков человек, все в тёмных костюмах и чёрных галстуках. Священнослужитель читал монотонную молитву. В дом мы не входили. Потом вынесли закрытый гроб и установили на катафалке. Когда авто выехало из ворот, все присутствовавшие получили по фирменному свёртку с «о-миягэ». Такова традиция, − разъяснили нам.
Естественно, что ни один банкет, посвящённый юбилейной или даже очередной дате, не обходится без памятного подарка. Как-то солидный экономический еженедельник «Дайямондо» устраивал большой приём. По этому поводу один посольский любитель шуток и розыгрышей сказал моему коллеге, чтобы тот не опаздывал, поскольку первые счастливчики получат в качестве «о-миягэ»…бриллиантики. Помню физиономию этого собкора столичной газеты, когда он извлёк из фирменного пакета вместо драгоценных камней несколько последних номеров журнала «Дайямондо».
Но были и приятные сюрпризы. На приёме, который устраивала редакция американского журнала «Newsweek», выходившего в Японии, гости при выходе получили тяжёлые пакеты с увесистым томом этого издания. Но при ближайшем рассмотрении внутри его лежала бутылка с хорошим виски!
Как правило, традиционные «о-миягэ» довольно однообразны: это полотенца, салфетки, яблоки, сакэ или фирменные изделия (брошки, запонки, открывалки и т.п.). Поводом для вручения презента могут быть также разные обстоятельства, при которых одариваемый испытает какие-либо неудобства. Так, например, все обитатели Бюро АПН получили в подарок, если память не изменяет, ящик яблок от нашего соседа после того, как у него закончилось капитальное строительство. Дескать, за доставленные нам хлопоты.
Впрочем, порой «о-миягэ» мог принимать и форму завуалированной благодарности. Как-то я был на ежегодном приёме у крупнейшей рекламной компании Японии «Дэнцу» в отеле «Нью-Отани». Он проходил днём, и чего только на нём не было! Каждый зал был отведён под разные кухни народов мира − японскую, китайскую, итальянскую, французскую и т. д. На многочисленных эстрадах выступали творческие коллективы, представлявшие разные театральные жанры от оперы и джаза до кукольных постановок и стриптиза (!) Собралась, наверное, тысяча гостей, включая министров и членов императорской фамилии. Каждый получал конвертик с номером для участия в беспроигрышной (!) лотерее, которая представляла собой красочное шоу. Имена победителей крупных призов тут же оглашались. Всё это тоже были своеобразные «о-миягэ». Лично мне достался канцелярский набор с символикой «Дэнцу».
Но, вот, наконец, прогремели фанфары, и элегантная красотка вытащила счастливый номер, который определил владельца главного подарка − новенькой «Тойоты». По невероятной «случайности» им стал глава отдела рекламы крупнейшей строительной компании. Бывает же такое везение!
Но японцы не были бы японцами, если бы не довели механизм вручения «о-миягэ» до полного совершенства. Они придумали нечто похожее на «ваучеры» (Ау, господин Чубайс!) − гербовую бумагу из универмага с фиксированным номиналом, которая позволяет «одариваемому» самому выбрать себе желанный презент в рамках указанной суммы. Такая форма гораздо удобнее и проще традиционной, поскольку избавляет дарителя от головной боли («Что бы такое−эдакое подарить?»), а получателя от мысленных проклятий в адрес дарителя («Надо же быть таким идиотом, чтобы подарить совершенно ненужную вещь!»). Теперь сам думай о подарке.
Дальше − больше! Как известно, в сезон «о-тюгэн» (15-й день 7-го месяца по лунному календарю), когда стоит самая страшная жара и наступает праздник о-Бон, приходит пора традиционного обмена подарками. Бывает так, что у кого-нибудь скапливается несколько ящиков яблок или сакэ. Вот тут-то на помощь приходит специальная служба…переадресовки подарков! Нераспечатанные дары заново упаковываются и рассылаются по новым адресам. Одно слово − сервис!
Понятно, что японцы дарят подарки не только друг другу, но и своим гостям, в том числе, естественно, и иностранным. Это уже новая тема, которая таит в себе множество разных нюансов. Попытаюсь раскрыть некоторые из них.
Помню, приехал мой хороший знакомый в качестве переводчика при начальнике. Он рассказал мне, что после посещения каждой фирмы (цель поездки − торговые переговоры) им вручали подарки, которые шеф забирал себе. Тогда мой смекалистый знакомый решил просить дарителей: «бэцу-бэцу», дескать, вручайте раздельно! С тех пор этого товарища в разговорах между своими стали называть «Товарищ Бэцу-бэцу».
Чего греха таить, соотечественники были избалованы японскими «о-миягэ» и уже привыкли получать отнюдь не яблоки и полотенца. Но порой возникали трагикомические ситуации, одной из которых я стал невольным свидетелем.
В посольстве шёл приём по случаю приезда советской делегации. Меня попросили выступить в роли переводчика и сообщить главе делегации, что ему хотят вручить подарок и просят для этого пройти в угол большой залы. Глава спросил меня, что ему хотят подарить, но я не знал и сказал, что какую-то большую коробку. У начальника загорелись глаза, увидев размеры «о-миягэ». Он с плохо скрываемым нетерпением наблюдал, как распаковывают тару. Не знаю, какие образы успели пролететь в его голове, но думаю, что минимум он ожидал увидеть большой телевизор. Однако на свет вытащили … роскошный букет искусственных цветов. Думаю, что по стоимости презент намного превосходил навороченный телевизор, но начальник смотрел на дарителя, как партизан на штурмбанфюрера. А мне было искренне жаль и того, и другого. Вот к чему приводят разные представления о прекрасном и отсутствие понимания условий бытия.
Попробую объяснить это на другом примере.
Где-то в начале 60-х годов я приехал в Японию в качестве переводчика спортивной делегации. Мы прибыли на первенство мира по скоростному бегу на коньках. Ребята, среди которых были именитые чемпионы, выступили неудачно, но честь страны отстояли девушки. Вернее одна из них, которую называли «Уральской молнией». Она выиграла все четыре дистанции и, соответственно, завоевала ещё звание абсолютной чемпионки мира по многоборью.
Перед началом торжественной церемонии меня пригласили в штаб соревнований. Главный распорядитель признался, что они в смятении. Дело в том, что были учреждены специальные призы для победителей отдельных дистанций, а также по сумме многоборья. Призы дорогие − изделия из настоящего жемчуга в золотой оправе. Но никому не могло придти в голову, что их выиграет один человек! Вот они и решили попросить меня, чтобы я прозондировал у чемпионки, как она отнесётся к тому, что все призы почти одинаковые.
Когда я передал нашей «Молнии» душевные терзания организаторов, то понял, что она раздосадована этим ещё больше. «Ну чего я буду делать с этим ювелирным салоном? У нас в Челябинске вообще не носят жемчугов! Лучше бы подарили кинокамеру, которую я обещала мужу!»
Ответ чемпионки окончательно добил организаторов. Они решили, что либо я не понял их, либо они не понимают меня. Как можно сравнивать кинокамеру с шикарными ювелирными изделиями. В результате наша чемпионка повезла в родной Челябинск вместе с пятью золотыми медалями ещё колье, бусы, брошь, кольцо и диадему из настоящего жемчуга, а также… кинокамеру в придачу для мужа. Вот такой «happy end».
Но были истории и с печальным концом.
Дело было лет сорок назад. В Токио прибыла торговая делегация во главе с большим начальником из Внешторга. Мало того, это лицо было прямым родственником уж совсем высокого лица. Впрочем, это обстоятельство не помешало (а может и поспособствовало?!) тому, что глава делегации прибыл в Токио в состоянии абстиненции (по простому говоря, в состоянии запоя) и улетел, не приходя в сознание. Такое тоже бывало.
Вскоре после этого произошёл крупный скандал, правда, по другому поводу. Как говорится, был пойман за руку советский гражданин, совершивший кражу в местном универмаге. Главная «фенечка» состояла даже не в том, что в полицейский участок был доставлен командир авиалайнера (во всём мире это самая уважаемая и высокооплачиваемая личность в авиации), а в ассортименте похищенных им товаров − шариковые ручки, губная помада, презервативы и ещё какая-то мелочь. Всё это свидетельствовало об уровне материального благополучия советского пилота высшего класса. Конечно, сам факт кражи его не красил, и ничто не могло служить оправданием. Но, публикуя материалы об этом скандале, местная пресса вспомнила и заострила внимание читателей на перечне «о-миягэ», которые грузили в самолёт с тем самым нетрезвым «лицом», покинувшим недавно японскую столицу. Тот перечень включал предметы совсем другого рода − телевизор, холодильник и другие крупногабаритные предметы бытовой техники. Контраст был разительным. Выводы читатели делали сами.
А теперь перейдя от «о-миягэ», которые вручают своим гостям японцы, позволю себе коснуться темы подарков и сувениров, которые приобретают в Японии наши соотечественники.
Известная своими разительными достижениями в области электроники Япония всегда манила советских граждан, которые «отоваривались» последними новинками в этой области в соответствии со своими командировочными возможностями. Каждый приезжий, как правило, знал заранее торговую точку на Акихабаре и её владельца «Ёжика» (Прозвище подсказала его короткая причёска), а также Уэхару-сан с Гиндзы. Эта «нечистая» пара несла на своих отнюдь не атлетических плечах обслуживание электроникой всех приезжих из Страны Советов − различные делегации, отдельных гостей и целые туристические пароходы. Как коробейники, они развозили образцы и каталоги, собирая заказы, долго торговались, а потом доставляли покупки прямо к покупателям. Они знали по именам всех работников советской колонии, которые регулярно поставляли им клиентуру. Надо отдать им должное: они ни разу (насколько мне известно) никого не подвели, не обсчитали и не подсунули брак.
Мне, а чаще жене, не раз приходилось помогать командировочным друзьям и знакомым выполнять полученные дома заказы. И знаменитый академик, и пятый «фагот» из симфонического оркестра получали по существу одинаковые скудные командировочные. Поэтому основной резерв составляла экономия на питании.
Наверное, мореплаватели эпохи Колумба и Марко Поло не собирались так тщательно в путешествия в дальние края, как наши люди в загранкомандировки. Даже самые блистательные творческие коллективы, собиравшие на гастролях полные залы, распределяли между собой перед поездкой роли, кто будет «суперменом» (повезёт порошковые супы), а кто «консерватором» (эти тащили разные консервы). Однажды я вкусил «стейк а ля МХАТ» − кусок мяса, прожаренный между двумя утюгами! Согласно легенде, этот способ приготовления жаркого изобрели ученики школы Станиславского. Не забуду, как во время моей первой командировки уже бывалые товарищи угощали меня утром напитком, приготовленным из банки сгущённого кофе, разбавленного горячей водой из-под крана (наши кипятильники не годились, т. к. в Японии напряжение 100 вольт и другие розетки).
Злые языки говорили, что когда в отеле останавливался наш большой театральный коллектив или симфонический оркестр, в обеденное время никто не спускался в ресторан, зато во всём здании садилось электричество, поскольку одновременно включалась сотня кипятильников и всевозможных нагревателей. Благодаря этим маленьким хитростям высвобождались средства для последующего шопинга. Именитых режиссёров и кинозвёзд, имена которых были известны всему миру, можно было увидеть на известных токийских оптовых рынках типа Бакуротё, не говоря уж об электронном «рае» в Акихабаре. Но пусть отсохнёт рука у того, кто осмелится бросить в них камень! Осуждать надо было не соотечественников, а систему, которая породила в стране дефицит и нищенскую уравниловку. Сразу замечу, что я категорически против и той системы, которая плодит олигархов и одуревших от сказочных богатств казнокрадов и прочих коррупционеров.
В этой связи не могу не вспомнить, как однажды я заглянул в бухгалтерию посольства и застал там такую сцену: за столом главного казначея сидел лично Эмиль Гилельс! Я впервые увидел так близко великого маэстро. А перед ним стояла, наверное, полуметровая стопа десятитысячных купюр. Я быстро понял, что влез некстати, поскольку стал невольным свидетелем сдачи государству оброка: ведь все наши виртуозы, получавшие от своих выступлений за рубежом большие гонорары, обязаны были сдавать их в «закрома» любимой родины.
Японцы очень творчески подходили к изучению запросов покупателей из Советского Союза, зная их хилые возможности. В торговле не бывает мелочей, и каждый желающий что-нибудь приобрести, вне зависимости от располагаемой им суммы, не должен покидать магазин с пустыми руками. Очень ловко поступили лавочники в Ниигате после открытия прямого воздушного сообщения с Хабаровском. Советский экипаж находился в аэропорту всего два часа между прилётом и вылетом. Местные торговцы приготовили для лётчиков и стюардесс готовые наборы с учётом их возможностей и запросов, что позволило довольно быстро решить все вопросы с шопингом. Обе стороны были довольны.
Чего греха таить! Простой советский человек с малолетства привык к очередям, скудным прилавкам и надменно неприступным продавцам. Достаточно вспомнить старые анекдоты про «блат» и бессмертные юморески Аркадия Райкина. Могу поделиться собственным опытом.
Однажды вечером нам позвонила наша близкая знакомая − супруга знаменитого футболиста из команды «Динамо» − и полушёпотом сообщила, что завтра в ГУМе (универмаг на Красной площади) «выбросят» болгарские дублёнки. «Костя переночует в милицейском автобусе, стоящем прямо у входа, а Миша пусть займёт очередь с вечера!»
Естественно, около 10 часов вечера я нашёл конец очереди, которая вытянулась примерно на два квартала. Стоявшая впереди пожилая дама взяла надо мной шефство и дала ряд ценных практических советов: «Когда окажешься внутри, держись левой стороны, потому что справа будут бежать «обувщики» и могут унести тебя в другую секцию. Слева будут двигаться «ниточники» и «тканевики». Эти поспокойнее. Тебе надо пробираться на второй этаж налево после игрушек!»
Короче говоря, когда я добрался до отдела верхней одежды, то встретил своего друга Костю, который сообщил, что информация о дублёнках оказалась ложной.
Следующий эпизод (уже со счастливым концом!) имел место в Парке Культуры имени Горького. Добрые знакомые слили информацию, что в магазинчике «Обувь» около Нескучного сада завтра будут торговать («выбросят»!) чешские сандалеты. Чтобы успеть к открытию, надо было пробежать через весь парк по набережной от главного входа, который открывается на час раньше.
Дистанцию примерно в 1000 метров я одолел, хоть и не с олимпийским рекордом, но показал неплохой результат. По ходу я обошёл с десяток бабулек, которые тоже мчались к заветной цели, а главное − на финише оставил позади самого автора гимна − Сергея Владимировича Михалкова, − который бежал, «как простой инженер», выбрасывая вперёд свои длинные ноги. Домой я возвращался не спеша, прижимая к груди, словно чемпионскую медаль, коробку с сандалетами.
Понятно, что когда я впервые попал в «Мицукоси», у меня невольно всплыли разные воспоминания о посещении ГУМа и о «кроссе» через Парк Горького… Но человек быстро ко всему привыкает − и к хорошему, и к плохому.
Шопинг в Японии тоже имеет свои особенности и, не открою тайны, сказав, что многие жёны наших сотрудников знали и тщательно следили за разными «сэйлами» (распродажами), которые регулярно проходили в крупных универмагах. На наших дам магически действовали перечёркнутые красной краской цифры и написанные вместо них более низкие. Умом понимали, что это просто рекламный трюк, но уж больно хотелось верить в счастливую удачу, позволившую сэкономить семейный бюджет!
Что касается пресловутого дефицита, царившего на нашей родной земле, то как-то сам поймал себя на одной забавной мысли. Было это в Бельгии, куда я поехал на международный конгресс, где я был единственным представителем из СССР. Поскольку все расходы взяли на себя организаторы конгресса, я получил только 30% мизерных командировочных (раньше был такой порядок). Как-то вечером я с несколькими знакомыми (все кроме меня были с супругами) сидел в лобби отеля и беседовал о том, о сём. Дамы обсуждали результаты дневного шопинга. Кто-то купил кружевные изделия − местный специалитет, а кто-то редкую фарфоровую чашечку. А я подумал, как бы реагировали коллеги, открыв мой чемодан. В нём была банка оливкого масла, две банки пива, «палка» сервелата и пачка стирального порошка. В Москве достать это было невозможно.
Но вернёмся в Японию.
Вспоминаются ещё два случая, связанные с шопингом.
Первый я услышал в исполнении Юрия Владимировича Никулина, который рассказывал, как он покупал себе в Токио рубашку. Прошу только представить себе знакомую мимику гениального клоуна.
«Я захожу в маленькую лавочку. Ну, совсем маленькую. На прилавке разложены разные рубашки, но, в основном, белые. Рядом стоит пожилой продавец и с интересом смотрит на меня. А я вижу одну рубашку за 200 иен (тогда чуть более полудоллара), а рядом за 3000 иен. Пытаюсь понять, в чём разница. Как ни крутил, ни вертел, не пойму.
Я к продавцу − пишу ему на бумажке цифры «200» и «3000». Изображаю вопрос: пожимаю плечами, развожу руками.
Тот ничего не понимает. Я снова и снова повторяю: «Почему?»
И тут видимо до него доходит. Он начинает улыбаться и отвечает… по-русски: «Материара очень херовая». Оказалось, что русский он выучил у нас в плену».
Второй эпизод мне рассказал гость нашего посольства — артист театра «Ромэн». Он вместе с коллективом приехал на гастроли в Японию, первый раз в жизни. Разместившись в отеле, труппа отправилась гулять по Токио, предварительно получив часть командировочных. Как сказал этот цыган, они не привыкли, чтобы в их карманах были денежные купюры с двумя и тем более тремя нулями, не говоря уж о четырёх!
− Мы с женой, − рассказывал он, − проходили мимо небольшого магазина, где висело множество платьев. Я сказал ей, чтобы она не стеснялась (деньги ведь есть!) и померила, что ей нравится.
Мы не сразу поняли, почему на нас смотрят с большим удивлением. А потом оказалось, что мы попали в химчистку!
Чтобы завершить тему шопинга, упомяну ещё об одном случае, о котором узнал от сына − советника нашего посольства. Однажды ему пришлось сопровождать заезжего вице-губернатора. Завершая утром свой туалет, тот обнаружил отсутствие запонок, которые, видимо, забыл дома. Пришлось по дороге на переговоры заскочить в универмаг на Гиндзе и на первом же этаже купить новые запонки. Их стоимость не остановила гостя, и он спокойно выложил 10000 (десять тысяч!) долларов. Осталось только добавить, что это происходило в «лихие 90-е».
Как видно, прошло всего немного времени, но как изменился характер и стиль поведения наших соотечественников! Не знаю, что сказать об «облико морале», но повод для разного рода раздумий явно имеется.
