Закончилась работа над документальным фильмом «Любовь, покорившая море». Это частная инициатива Елены АНДРЕЕВОЙ, которую наши читатели давно знают как цветочного эксперта, первооткрывателя древовидных пионов из Симанэ www.papa-botan.ru для российских любителей необычных цветов. Но фильм не о цветах, вернее, не совсем о цветах.
ГОНЧАРОВА Н., менеджер проектов арт-объединения «Cool Connections»: «Выглядит внушительно! Удалось опросить столько людей и в России, и в Японии. Понравилась операторская и звуковая работа…Удачи на фестивалях!»
Цветок, как вы знаете, в японском культурном коде имеет гораздо большее значение, чем часть флоры. Словом «цветок» в театральных кругах обозначают талант, харизму, притягательную силу, магнетизм личности, нечто необычайно красивое и божественно гармоничное. Таким словом Елена может назвать всех людей, с кем свела судьба во время работы проекта «Цветочная дорога между Россией и Японией». Собственно фильм родился из большого желания запечатлеть эти встречи, еще раз удивиться, насколько мудро промысел божий ведет нас по дороге жизни и дарит встречи с уникальными людьми.
28 минут фильма вместили в себя огромный временной отрезок от Русско-японской войны 1904-1905 гг. до наших дней и бесконечное желание избавиться от стереотипного отношения жителей двух соседних стран – России и Японии – враждебной настороженности по отношению друг к другу. Работа над фильмом шла в течение двух с половиной лет при организационной поддержке Префектуральной администрации Симанэ. МИД Японии в апреле 2020 г. разрешил использование в фильме логотипа «Года японо-российских межрегиональных и побратимских обменов».
После окончания работы над тремя версиями фильма (вы можете посмотреть на канале YouTube Любовь, покорившая море): русская, русская с японскими и английскими субтитрами, мы взяли интервью у команды фильма, а также попросили об обратной связи некоторых людей, мнения которых, мы думаем, убедят вас в том, что нам необходимо встретиться в ближайшем будущем для совместного просмотра фильма. Мы также надеемся, что фильм понравится зрителям Кинофестиваля короткометражных фильмов в г. Саппоро в ноябре 2020 г.
В команду создателей фильма входят трое: АНДРЕЕВА Елена, АЛАДЬИН Александр и ПАЛАЖУК Антон.
— Лена, расскажи, пожалуйста, о посвящении. Перед фильмом мы видим посвящение всем, кто создает «Цветочную дорогу»
— Наш проект «Цветочная дорога» — какая-то мистика. Все, кто знакомятся с пионами, навсегда остаются нашими друзьями. Мы и фильм посвятили тем, кого мы встретили на «Цветочной дороге». Нас уже очень много и на японской, и на русской стороне. И всех связывает и дружеское участие, и теплая поддержка. Проект открывает новые и невероятные возможности. Например, пионы открыли сердца настоятелей Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (г. Сергиев Посад), Марфо-Мариинской Обители милосердия (г. Москва), Свято-Петропавловского женского монастыря (г. Хабаровск), Храм святых равноапостольных Кирилла и Мефодия (г. Владивосток) и др.
Пион как волшебный ключ для любой двери. Это можно понять, когда люди вживую видят красоту пиона, но так получается далеко не всегда. Мы много рассказываем об отношении к древовидному пиону в Японии. К нему относятся как к обиталищу божеств. Если пион растет у дома, то божества тебе благоволят, поскольку живут в нем. Несмотря на то, что для нашей православной традиции это несколько чуждо, все с интересном воспринимают эту информацию. Как пожелать человеку добра? Подарить ему пион, который обживут божества и принесут счастье дому. Никто из православных иерархов не высказал ни одного негативного слова по поводу Синтоизма, наоборот, все оценили работу японских селекционеров и результат многовековых стараний. Настоятель Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Феогност процитировал известную фразу на церемонии высадки пионов, что цветы и музыка – «остатки рая на земле». Вспоминаю, как в Марфо-Мариинской Обители матушки вынесли тяжелобольных детей из хосписа при монастыре, вместе с ними садили пионы, отнеслись к посадке как к празднику.
— Почему тебе важно продолжать проект?
— Мне кажется, те, кто соприкасается с этой всей историей, становятся другими. И сам пион как чудо многовековой селекции, и аура, и традиции, и легенды о нем заставляют по-другому посмотреть на все, что связано с цветочным миром. Сколько вложено души и труда самих производителей, о которых мы ничего не знаем. Ручной труд, штучное производство и столько усилий ради красоты иррациональной непрактичной — это же не картошка. Как говорят японцы, за пионом ухаживаем всего лишь год, зато любуемся цветением потом целых десять дней 
— Как вы познакомились с одним из героев фильма Жиглицким Николаем Филипповичем?
— У нас была выставка пионов в Доме-музее семьи Сухановых, где мы познакомились с Николаем Филипповичем. Мы тогда проводили разные мастер-классы и чаепитие с Генеральным консулом Японии в г. Владивостоке. Однажды утром к нам пришел дедушка с палочкой, едва ходящий, но очень бодро настроенный и искренне интересовавшийся нашими пионами. Он остался на мастер-класс по икебана, мы организовали ему уголок, где он удобно разместился, потом он остался и на чаепитие с Генконсулом. Пробыл у нас весь день, приехал и на следующий. Мы разговорились, подружились, оказалось, что Николай Филиппович – это известнейший цветовод у нас в крае. О нем, кстати, написано много статей. У него была большая коллекция тюльпанов. Это он в 70 лет высадил в честь любимой женщины её имя «Натали» из 4000 тюльпанов.
Когда мы закладывали аллею «Папа Ботан Team» в Ботаническом саду (пионы садили все, кто причастен к нашему проекту) и Николай Филиппович, и бабушка Маша посадили свои пионы. Николай Филиппович не пропускал ни одной нашей выставки, всегда что-то покупал для себя. Дело в том, что он долгое время работал в бригаде Скорой помощи, и в свободное от работы время отдыхал от стресса, наслаждаясь красотой цветов. Однажды разговорились о Японии, оказалось, что он помнит пленных японцев. И мы решили снять его воспоминания в нашем фильме.
— Какой у тебя любимый герой кроме бабушки Маши и Филиппыча?
— Кстати, идея снять бабушку появилась уже в процессе работы над фильмом, изначально такой задумки не было. Безусловно, любимый герой — Тамаки-сан, с него началось глубокое погружение в тему японских военнопленных. Бабушка, на мой взгляд, прожила очень тяжелую жизнь, оставшись в 14 лет без матери с двумя маленькими братьями на руках в чужом краю. Но она всегда была благодарна жизни за все, что происходит. Во время съемок я не раз пыталась вывести разговор с ней на трагическую ноту военного и послевоенного времени, но она не понимала меня. Всегда говорила, мол, доченька, ну, что значит тяжело, — работали наравне с японскими военнопленными. Бабушка вспоминала это время как лучшие годы своей жизни — это была молодость. Она вспоминала, как очень боялась делать ночной обход по железной дороге в 14 лет, — ей выделили участок дороги — как жили в доме с земляным полом, но это все частности. Когда ей приносили пенсию, она часто говорила, что ей стыдно брать – «Ну, за что нам платят? Мы же обуза, может, мне часть денег переводить в детский дом?»
— Какой отклик ты ждешь от зрителей?
— Мне бы хотелось, чтобы фильм посмотрели мои дети, молодежь, задумались над тем, что действительно ценно, научились великодушию у своих предков, живших далеко не в таких комфортных условиях, какие мы имеем сейчас.
ОДИНЕЦ С.А., генеральный директор японского информационного центра (Иркутск): «Уважаемые коллеги! Благодарю вас за ваш труд, так необходимый для развития и улучшения российско-японских дружеских отношений! История даёт нам понимание того, что было, а наши действия сейчас дают нам понимание того, что будет! Спасибо всем тем, кто чтит память о погибших солдатах и ухаживает за их могилами в России и в Японии!»
Вместе с Еленой Японию несколько раз посетил Александр АЛАДЬИН как оператор-постановщик. Впервые для России именно Александр сделал видео-каталог японских древовидных пионов из сада «Юсиэн» в г. Мацуэ – столице префектуры Симанэ. На съемки пионов для каталога съемочной группе выделяли несколько дней по 1 часу с 6 до 7 утра, чтобы не доставлять неудобства посетителям, а их в «Юсиэн» всегда огромное количество. Селекционеры пионов добились круглогодичного цветения пиона на территории сада. Съемки материала для фильма – параллельная работа всей группы.
— Саша, расскажи, почему ты взялся за этот фильм?
— Меня тронула история, когда японцы ухаживают за могилами неизвестных им русских моряков. Ради сьемок фильма я пожертвовал работой на большом коммерческом проекте. Мы бывали с Леной не раз на этих могилах, но однажды я почувствовал себя на месте тех, кто шел в эскадре Рожественского за тридевять земель и нашел свое последнее прибежище на чужбине. Весь материал для фильма мы отсняли за одну поездку, а уже здесь во Владивостоке я попросил Лену найти подобную историю на русской стороне. Меня тронуло, как японцы поступают, и мне не хотелось делать фильм однобоким, я был уверен, что и на русской стороне есть такие примеры милосердия.
Вся наша поездка была подготовлена заранее, и, как известно, у японцев каждая минута на счету, соответственно у нас было строго расписанная программа. Но создание кино это не только снять кадры, но и смочь докопаться до душевных переживаний героев – часами это никак не измерить. Иногда я настаивал на том, чтобы мы оставались дольше с героем, — сбивался весь график. В связи с этим мэр одного из островов Оки воспринял наше опоздание как личное мое к нему неуважение, но это совершенно не так, и, пользуясь случаем, я хочу извиниться еще раз перед всеми сопровождающими и принимавшими нас организациями за издержки творческого процесса. Мы иногда видели, что герой только-только начал раскрываться, а нам говорили, что, мол, всё — нам надо ехать. Но я настаивал на том, что нам надо остаться, потому что чувствовал, что вот-вот нам скажут что-то ценное. Бывало и так, что мы в разговоре с тем или иным героем обнаруживали новую сюжетную линию и нового героя, и нам надо было резко менять программу пребывания, чего не любят делать в Японии.
— Как ты понимал, что они вот-вот раскроются?
— Опыт – я проинтервьюировал в рамках других проектов более сотни человек. Я чувствую, что вот это отличная мысль, и она точно войдет, она имеет большую ценность. Ощущение, что человек еще не высказал свои важные мысли, витает в воздухе.
— Ты опирался на слова переводчика или видел по выражению лица героя?
— И так, и так — нам здорово помогла Наташа Борходоева с переводом, я слушал её и параллельно наблюдал.
— Где было снимать сложнее всего?
— Не очень удобно было в больнице (герой – Тамаки-сан), нам выделили небольшую комнату, в которой мы не могли ничего поменять для лучшей экспозиции. Обычно, если была возможность, мы создавали сначала сцену, репетировали с Леной, а потом приглашали героя. Мы хотели добиться, чтобы сама атмосфера располагала рассказчика к общению.
Из сложностей я бы назвал не обстоятельства съемки, а то, что мы не совсем представляли, что за конечный продукт мы сможем сделать. Было ясно только одно, что потенциал у этого всего огромный, но как из историй нескольких людей сделать фильм, на момент начала съемок было не ясно. Но это не редкость а нашем деле, и здесь мы использовали Agile-метод – гибкая методология разработки, метод, пришедший из программирования во многие сферы деятельности. Особенность этого подхода — горизонтальные связи, нет иерархии власти, есть просто команда, которая должна выдавать результат в определенные промежутки времени. Все важные решения мы принимали коллегиально – это было принципиально важно. Были моменты, когда мы не могли договориться, тогда использовали голосование, чтобы ничье мнение не доминировало. Шли на компромисс, если аргументы друг друга не помогали. Антон вычленил все самые интересные мысли, после чего мы думали, как эти мысли впишутся в общую идею. И здесь был самый сложный этап работы – Лена плакала, мы ссорились, но пытались договориться, учитывая мнение каждого. Если бы не вовлеченность всех нас троих в процесс на равных, мы бы не добились никакого результата.
Я знаю Антона по работе над другими проектами, и точно знал, что лучше, чем он, по крайней мере в нашем регионе, прочувствовать, собрать историю и трудиться не ради собственного эго, а ради общего результата, никто не сможет. Порой восхищался его находками в процессе работы. Не знаю, смогли бы мы сделать фильм, если бы Антон так не чувствовал материал и музыку.
— Какой у тебя любимый герой?
— Мне почему-то отзывается бабушка, которая ухаживает за могилами – Исикава-сан. Мне кажется, у нее немного русская душа. Доброта, открытость, человечность — это свойственно русским людям. У нее русские глаза. Родной русский человек, который, так случилось, разговаривает по-японски.
— Поменялось представление о японцах?
— Ну, я Японию знаю только по префектуре Симанэ. Все мое представление о японцах было сформировано фильмом «Сёгун». После этого фильма у меня было ощущение, что в Японии живут холодные люди. Но после всех встреч и теплых расставаний я убедился, что японцы очень теплые люди. Представление поменялось от такого имиджа строгих, зарегулированных и безжалостных, как это было показано в «Сегуне», до прямо противоположного. Там живут добрые понимающие люди. Я не подозревал, что они душевные, что с ними можно глубоко поговорить, насколько позволял мне мой английский.
— Ты бы хотел поработать с японцами?
— Моя текущая профессия это не оператор, этот фильм был последний мой проект, в котором я выступал в роли оператора, сейчас я занимаюсь digital art проектами. Да, с японцами хотел бы поработать, они мировые лидеры в этом, и мега-профессионалы в том, что они делают – круче японских digital-инсталляций особенно в больших масштабах, например, музей TeamLab в Токио, — на мой взгляд, нет. Я слежу за их работами. Они смогли создать там какой-то совершенно уникальный мир, настолько подробно проработанный, что казалось, что он реальный, не рукотворный, и физически существует. Они с любовью и вниманием в него вложились, учли много нюансов и подробностей. Взгляд на то, каким должно быть digital-искусство у японцев особенный. По образованию я программист, а в digital-инсталляциях можно сочетать и навыки оператора, и навыки программиста, и куратора арт-проектов, и да, я бы с удовольствием поработал в сфере digital art с японцами.
ПОПОВА Ю.В., директор Центра японского языка и культуры «Юмэ», председатель Уральской ассоциации преподавателей и переводчиков японского языка (Екатеринбург): «Это фильм о любви между Россией и Японией. Любви, которая преодолела расстояния, вражду, время. Любви, показанной не через историю влюбленной пары, а иначе – через природу, через заботу о могилах, через светящиеся лица и воспоминания людей. Пронзительно, трогательно, до слез! Как настоящая любовь…»
Из всей команды Антону пришлось разбираться с материалом «на ощупь», подключая резервы своей интуиции, художественного вкуса и опыта. Он не встречался с героями фильма в жизни, и пока не был в Японии.
— Антон, расскажи о своем мотиве участия в этом проекте
— Как сказал Саша, мы работали раньше много вместе. Как коллеги мы друг друга устраивали, и тут Саша предлагает творческую работу. Я в целом легко соглашаюсь на интересную работу. Они пришли с Леной и заразили меня этой японской штукой. Но я сначала думал, что будет легко… Огромный объем работы с точки зрения обилия информации – всего было отснято около 10 часов видеоматериала – и тебе в какой-то момент нужно понимать вообще всё, что там происходит, чтобы предложить какой-то вариант ребятам, который мы вместе посмотрим и обсудим и либо утвердим, либо придется переделывать. К тому же когда ты работаешь с другой языковой структурой, материал очень сложно воспринимать. Какое-то время пришлось с этим всем вместе жить. Такой опыт закаляет, теперь не страшно работать с любым объемом, и после работы с японским материалом, думаю, уже не страшны любые международные проекты.
— Антон, кто твой любимый герой?
-Вообще, когда долго монтируешь видео с одними и теми же людьми, ты как будто их чуть-чуть знаешь, с каждым из них хочется познакомиться «в жизни». Мне это напоминает, когда я на улице встречаю людей, видео с которыми монтирую, мне хочется с ними поздороваться, но они-то меня не знают. А ты их знаешь лучше, чем они сами себя, потому что провел не один час у монитора, подмечая микроэмоции, монтируя реакции на чьи-то слова и т.п. В общем, герои становятся близким человеком в каком-то смысле. Хорошо, что у нас не было жестких временных рамок, как в коммерческом кинопроизводстве. Я не знаю, насколько это реально было бы сделать за короткий промежуток времени: пережить с ними их эмоции, понять, прочувствовать. Переслушиваешь, пересматриваешь, ищешь в тех же самых словах новые смыслы. Мне сложно сказать, кто любимый персонаж, возможно, потому что я не общался с ними вживую.
— Интонационно ты не догадывался, о чем они говорят?
— В некоторых очень сильных эмоциональных моментах, конечно: паузы, размышления… На мой взгляд, самая драматичная история – у Мисиро-сан. Видно, что он переживает, когда рассказывает. В его взгляде прочитывалась вся эта история.
— Было ли что-то, от чего пришлось отказаться в процессе работы над фильмом, хотя не хотелось этого делать?
— Этот вопрос, наверное, больше к Лене, потому что она хотела оставить всё. Саша отстаивал продукт, который будет максимально ёмким. Лена хотела максимально объемный и подробный. И где-то между ними была моя позиция. Я впервые работал между такими полярными точками зрения. Обычно, когда мы работаем в команде, где понятный продукт, мнения не очень сильно расходятся.
— Расскажи, как ты подбирал музыку?
— Поиск музыки – это иногда самый любимый и самый ненавистный момент. Потому что он самый интересный и иногда самый долгий. Иногда ты можешь просто посмотреть на локацию, на первый кадр и потом час, два, три, день ищешь нужное. Ты понимаешь, что ты хочешь найти, ты ищешь и не находишь. Иногда это случается просто — тебе попадается композиция, ты на всякий случай ее скачиваешь, и потом, перебрав тонну музыки, возвращаешься к ней, она идеально подходит, как ты и предполагал с самого начала. Кстати, из того, что хотелось вставить в фильм, но не получилось – пара отличных трэков.
— Изменилось ли мнение о японцах?
— Я не был в плену у стереотипов, стараюсь не существовать в каких-то условных категориях касательно большинства вопросов. В том числе про японцев. Я мог наблюдать японское творчество в музыке. К сожалению, я не был в Японии и с японцами не пересекался. Не могу сказать, что во мне что-то изменилось по отношению к ним. Я слышал, что могло быть такое, чтобы японцы двадцать лет могли ходить на могилы, я не особенно удивился. Они существуют в каком-то своем измерении. Другом. Если у каждой нации есть свое послевкусие в творчестве, то у японцев оно особой терпкости.
— Кроме режиссуры монтажа ты делал цветокоррекцию, зачем это нужно в кинопроизводстве?
— Придать определенного настроения: либо поддержать, либо поменять настроение. По сути это такая финальная завершающая история, без нее обычно сложно назвать фильм законченным. Ощущать цвет – это так же интерсно, как подбирать музыку, работая с теми картинками, которые у тебя есть. Только через ощущения — по-другому никак невозможно. Это сложно объяснить, и этому трудно научить.
— Хотелось бы поработать с японскими коллегами?
— Конечно. Любой опыт и чужая точка зрения интересны. Я бы хотел и попробовать спеть (Антон увлекается экстремальной музыкой — прим.наше) с ними, у них с музыкой интерсные взаимоотношения. Они очень любят эксперименты со стилями и очень грамотно это делают. Саундтрэк к «Тетради смерти» исполнила, например, Maximum the hormone, группа, которую я планировал послушать на фестивале в марте в Японии, но по понятным причинам (мировой крантин из-за распространения коронавируса – прим. наше) все отменилось. Они очень крутая группа.
— Какие эмоции у зрителей ты бы хотел, чтобы вызвал фильм?
— Любые, лишь бы тронуло. Каждый увидит свое: кто-то сосредоточиться на судьбах героев, кому-то понравится пейзаж, кому-то – музыка, кому-то совсем ничего не понравится, но мы будем рады услышать конструктивную критику, после размещения фильма на YouTube, у всех зрителей будет возможность высказаться.
Мнения первых зрителей фильма:
ВОЛКОГОНОВ Д.Ю. (Дзисин), помощник настоятеля буддийского храма Нёгандзи (Осака): «Фильм не оставит равнодушным никого, вне зависимости от возраста, национальности и рода деятельности. Война – это всегда большое горе, оставляющее раны на всю жизнь. Между Россией и Японией происходил не один конфликт, и практически в каждой семье есть тот, кто прошел испытание войной, лагерем, болезнями, голодом… Безусловно, это были тяжелейшие времена, и тем больше поражаешься рассказам героев фильма о создании могил, регулярном уходе за ними, многолетнем интересе к поддержанию дружбы с бывшими врагами и неустанном энтузиазме в деле сохранения памяти и налаживанию взаимопонимания между нашими народами.
Очень часто история обрастает легендами, стереотипами. Так, на мой взгляд, многие японцы старшего поколения холодно относятся к России, вспоминая жестокое отношение советских военных к интернированным японцам. Но рассказ Тамаки-сан показывает, что не всё так однозначно, и сочувствие и доброта не покидают людей даже во время общения с пленными врагами. Пример Мисиро-сан о желании отца ещё раз посетить Советский Союз тоже очень показателен.
В фильмах рассказывается о реальных судьбах людей, познавших ужасы войны. Сейчас, когда общение всё больше происходит не напрямую, а виртуально, значимость таких фильмов, где герои делятся своими сокровенными и известными лишь узкому кругу близких чувствами, ещё более усиливается. Хотя в фильме говорятся, казалось бы, банальные вещи: почтительное отношение к прошлому и предкам, оказание помощи нуждающимся, проведение церемонии прощания с неизвестным, тело которого волею судеб оказалось за тысячи километров от родины, с ужасом ловишь себя на мысли, что этого-то в нашей жизни сейчас не хватает. Человечности. Заботы о ближних.Всё меньше реального общения и тем сложнее определить реальное положение и чувства других, и даже если обращаются за помощью, находишь десятки причин не оказывать ее, хотя много-то и не надо…
Данный фильм как бы возвращает человека на место, напоминает, что все мы живем на одной планете, что героизм и патриотизм проявляются не только на поле боя. Достаточно оглядеться вокруг. Может, прилюдно не похвалят, но делать доброе и полезное доступно каждлму и в любое время.
В последние годы в Японии наблюдается стремительный рост закрытия фамильных могил и перенесение останков в братские могилы. Есть и объективные причины, например, отсутствие потомков и родных, но в большинстве случаев, как бы резко это ни звучало, — нежелание потомков тратить время и деньги на поддержание могил и ежегодное их посещение. Быть может, фильм заставит ещё раз задуматься о человеческом предназначении, поможет сократить потенциальные конфликты между поколениями и представителями разных культур, а также упрочит мост взаимопонимания между Россией и Японией.»
ОВСЯННИКОВА И.Д., преподаватель японского языка Центра японского языка и культуры «Юмэ» (Екатеринбург): «Трогательная попытка сохранить уходящую эпоху в доступной форме. Реальные люди, рассказывающие о взаимодействиях России и Японии на примере своей жизни, показывают исторические факты нагляднее, чем статьи и даже музеи».
ТАСИРО Н., заместитель секретаря Ассоциации «Япония-Владивосток», координатор театральных культурных обменов между Россией и Японией, редактор японских титров фильма (Сайтама): «Фильм начинается со слов автора идеи фильма Елены Андреевой, мы видим, что она идет по лесу, вероятно, это недалеко от Владивостока. В 1947 г. её тётя, будучи маленькой девочкой, тяжело заболела, вылечить её помог японский врач из лагеря военнопленных. О том, что японцы обменивались с местными жителями разными мелочами, и как искусные умельцы что-то чинили, делали, за что получали в благодарность хлеб от местных, мы можем прочитать и в «Записках бывших японских военнопленных, вернувшихся с территории Советского Союза в 1947-1956 гг.», но фильм не только об этом.
На острове Ниси-но-сима архипелага Оки префектуры Симанэ есть захоронения русских моряков. Сюда приходят и японцы, и русские, сцена проведения русского православного обряда на кладбище трогает сердце. Перед могилами Елена рассказывает, что в 1905 г. произошло переломное сражение в Русско-японской войне. В Цусимском проливе после битвы затонули суда, один из самых известных эпизодов связан с транспортным судном «Иртыш». Тела погибших прибило к берегам префектуры Симанэ, местные жители вытащили их на берег и похоронили. Среди тех, кто занимается российско-японскими отношениями, этот факт достаточно хорошо известен, но, скорее всего, мы впервые слышим о том, что среди тех, кто ухаживает за могилами, есть бывшие военнопленные и их родственники.
Я сама впервые об этом узнала из фильма. Попавший в плен в 1945 г. в Чите Тамаки-сан после возвращения домой в течение двадцати лет неустанно ходил к могилам утром и вечером ежедневно. Пока отец был в плену четыре года, маленькая девочка (героиня фильма Сакура-сан) каждый день молилась на могилах русских моряков, погибших в русско-японскую кампанию, о том, чтобы «ей вернули отца». А когда отец вернулся, рассказал невероятные для Японии той поры вещи, что «русские женщины очень сильные и работают наравне с мужчинами». Слова отца так сильно повлияли на Сакуру-сан, что она заинтересовалась российской системой образования, и организовала обмен детскими рисунками. Фильмов о японских военнопленных в Советском Союзе, о русско-японской войне немало, но мало фильмов, рассказывающих о том, как этот опыт мог бы пригодиться для развития российско-японских отношений. Пример Елены Андреевой, которая имеет опыт общения семьи с японским военнопленным, когда тетю спас японский врач, а сейчас у нее совместный с префектурой Симанэ бизнес-проект по импорту древовидных пионов в Россию. Нет такой семьи, что не пострадала бы от войны, фильм призывает всех во всем мире «взяться за руки» с мыслями о мире.
Фильм – это не просто череда интервью. Здесь и лаконичные вставки с голосом за кадром, красивая операторская работа и музыка. Среди героев трое русских и шестеро жителей префектуры Симанэ, воспоминания и жизнь которых ёмко представлены в фильме. Мы слышим благодарность русской стороны за заботу о тех, кого занесло далеко от родных берегов и кому суждено было умереть вдали от родины. Удивляет, что фильм сделан по сути всего тремя людьми: и сценарий, и операторская, и режиссерская работа сделана всего тремя людьми.
Занимаясь редакцией японских субтитров, мне пришлось посмотреть фильм не менее 50 раз, и, несмотря на это, когда я смотрела его в последний раз, сердце сжималось так же больно, как в первый. Глядя на последние кадры, где молодое поколение прибирает на захоронении японских военнопленных в Тавричанке, когда произносится финальный текст: «…И упускаем возможность понять, как, прожив такую трудную и полную лишений жизнь, они научились так сильно любить и прощать», мне интересно, что скажут семьи японцев, прошедших плен. Очень хочется, чтобы этот фильм тронул молодое поколение, которое не знает войны.
Призвание Елены – художник-флорист. Наверное благодаря этому в интервью подмечены такие интересные детали, как, например, в рассказе тети Елены: «…тогда цветочки немного не соответствовали цветочкам на мамином платье, это были цветы сакуры, цветы его родины», после чего сцена в фильме меняется, мы пересекаем море и видим японские берега – родину той самой сакуры. Далее, представляя следующего героя фильма – Мисиро-сан, отец которого был в плену и хотел бы посетить Россию еще раз – Елена говорит, что «…его семья – это лишь цветы, которые он выращивает с огромной любовью», после чего мы видим Мисиро-сан во время одного из мероприятий, посвященных российско-японской дружбе, но уже благодаря ранее услышанной характеристики, хорошо представляем себе, что он за личность.
Посвящение, которое мы видим перед фильмом по-японски звучит как «Этот фильм посвящается всем нашим друзьям, кто участвует в создании моста дружбы между Россией и Японией», но оригинальная русская версия звучит как «Всем, кто создает «Цветочную дорогу» между Японией и Россией, посвящается». Елена взяла термин из жизни театра Кабуки, о котором узнала во время участия в проекте икебана, многочисленные мероприятия которого проводились во Владивостоке на протяжении многих лет. Видимо, для Елены слово «цветок» равнозначно слову «дружба», может, даже «любовь». Даже засохшие цветы можно вернуть к жизни, если тщательно о них заботиться. Иными словами, сохраняя, оживляя память поколений, мы можем сами создавать мир процветания без войны, — таким мне показался посыл создателей фильма. Удалось ли мне передать в полной мере то, что хотели сказать авторы фильма, не знаю, но я верю в силу убеждения этого фильма – он переполнен чувством и любовью, советую чувствовать сердцем, без перевода. Мне очень хочется, чтобы фильм посмотрели как можно больше людей.»
