Мы попросили Ефимова Михаила Борисовича написать для сайта ОРЯ серию коротких эссе о его жизни и творческом пути, а также о Японии. Публикуем очередное эссе автора.
22. ЯПОНИЯ глазами водителя и пешехода
За долгие годы пребывания в Японии мне посчастливилось близко познакомиться с этой страной. Я любовался её природой и воочию, и из окна бегущего экспресса «хикари», и из окна авто и даже из иллюминатора парохода. Каждый раз эта красота открывалась новыми красками. А однажды пришлось испытывать некоторое чувство разочарования. Это случилось, когда я летел на маленькой авиетке, принадлежавшей газете «Асахи», над знаменитой Фудзи. Глядя на неё сверху на небольшой высоте, можно было разглядеть множество изъянов, включая свалки мусора. Так, наверное, бывает, если посмотришь через увеличительное стекло на физиономию красотки и увидишь многочисленные морщины и прыщики.
Но речь сейчас о другом.
Мне довелось проехать по дорогам Японии на автомобиле многие тысячи километров. И в качестве пассажира, и за рулём. Хотелось бы поделиться своими впечатлениями от этих поездок.
Прежде всего, нужно напомнить, что, когда в Европе, не говоря уж о США, автомобиль стал не роскошью, а средством передвижения, Страна восходящего солнца делала только первые робкие шаги в этом направлении. Да и вообще, куда ей было тягаться, коль скоро мало ведала о колёсном виде транспорта. Здесь не было дилижансов и кэбов, карет и бричек.
В 1802 году, когда скончался великий А.И.Радищев − автор «Путешествия из Петербурга в Москву», − его собрат по перу Дзиппэнся Икку начал писать роман «Токайдотю хидзакуригэ», который переживёт века и станет литературной классикой. На русский язык его перевели «По Токайдосскому тракту на своих двоих». В романе речь идёт о двух бедолагах, которые решили пешком добраться из Эдо, то бишь, Токио в Осака. Заметьте − «на своих двоих»! А время действия − ХVШ век.
Трудно поверить, но страна, заполонившая сегодня весь мир «Тоётами», «Судзуками», и «Ниссанами» до середины прошлого века пользовалась трёхколесными грузовичками и шарахалась при звуке клаксона! Ещё наверное, живы те, кто в раннем детстве видел рикш с седоками, которые бегали по улицам японских городов вплоть до середины прошлого века.
Как писали наши классики, «пешеходов надо любить», ибо они составляют большую и лучшую часть человечества. Наконец, они дали миру таких замечательных людей, как Гораций, Бойль, Мариотт, Лобачевский, Гутенберг и Анатоль Франс. Можно добавить ещё Басё, Хокусай и Кавабата. Но сейчас пешеходы явно уступили место автомобилистам, которые загнали их на обочины и узкие тротуары.
Когда сидишь за рулём, невольно клянёшь медленно идущих пешеходов, из-за которых стоишь на перекрёстке. А когда сам вынужден стоять у светофора, чтобы переждать нескончаемый поток машин, ругаешь в сердцах тех, кто спустил с конвейера миллионы авто, отравляющих воздух, которым дышишь. И всё-таки я славлю двигатель внутреннего сгорания, установленный на четырёхколесное средство передвижения, за то, что смог с их помощью объездить множество интересных мест, побывать в разных уголках Японии и насладиться красотами ее пейзажей.
Как автомобилист с большим стажем (мои права датированы 1955 годом) хочу, прежде всего, отметить следующее.
Мне пришлось ездить по скоростным трассам (правда порой стоял в них в многочасовых пробках), горным серпантинам, проездам между рисовыми полями, по улицам больших городов и проулкам маленьких деревень, короче говоря, по самым разным дорогам, но я не встретил ни одной (повторяю: ни единой!!!) с рытвинами, ухабами или просто вдребезги разбитой. Они были широкими или узкими, магистральными или местными, но все были самого высокого качества, с прекрасной и понятной разметкой, чистыми и ухоженными.
Меня всегда поражало, как моют из шланга грузовики, выезжающие со стройки. За ними не тянется след из рыжей грязи или серого бетона.
Все без исключения шоссе оборудованы так, что водитель и пассажир без труда могут найти место для отдыха, необходимую сервисную станцию, туалет (не встречал ни разу грязного и запущенного, а также платного!) и самую современную АЗС. Если по ходу движения открывается красивый вид, можете не сомневаться − рядом будет небольшая парковка. Иногда там можно увидеть мемориальную доску в память о том дне, когда здесь останавливался император с императрицей.
На дорогах царит полный порядок, и очень редко попадаются лихачи, пытающие обогнать или подсечь. Ещё реже можно встретить регулировщика. Впрочем, на наиболее сложных участках они стоят так, чтобы их можно было видеть издалека. Правда, при подъезде ты понимаешь, что местный «гаишник» сделан из глины и его задача − заставить водителя притормозить.
Всё это свидетельство того, что культура вождения у местных шоферов усвоена ими на генетическом уровне.
Говоря об уличном движении в японских городах, для меня разительным контрастом было то, что за самым редким исключением не приходилось сталкиваться с таким привычным для нашего человека явлением, как перекрытие проезжей части и томительное ожидание, пока проедет какой-то представительный кортеж. Вспоминается такой случай: шофер Бюро отвозил меня на большой приём в одном из токийских отелей.
Уже свернув с главной дороги, мы очутились в длиннющей пробке. Я вышел из машины, понимая, что пешком дойду быстрее.
Проходя мимо стоящих авто, я заметил в одной из них (между прочим, с государственным флагом!) физиономию премьер-министра Накасонэ. Положение не позволяло ему тащиться пешком, и он безропотно сидел в медленно ползшем авто. Никому и в голову не пришло перекрывать из-за него дорогу, чтобы глава правительства мог свободно подкатить к подъезду.
Иногда можно было встретить регулировщика у въезда на скоростную трассу. Его задача состояла в том, чтобы задержать на пару минут поток машин, и дать возможность важной персоне беспрепятственно выскочить на главную дорогу. Но не более того.
Несколько различался в 60-е годы и порядок приобретения нового авто. Когда возникла такая необходимость в Токио, мой московский опыт оказался совершенно бесполезен.
Хорошо помню, как однажды вечером я поехал в район метро «Бауманская», где находился единственный (!) в столице автомагазин. Трудно обрисовать происходившее там скучной фразой «выстроилась очередь». Это было нечто, напоминающее военный лагерь перед решающей битвой или восточный базар в праздничный день. На большой территории, зажатой между домами и дворами сгрудились толпы людей и машин. Особенно оживленно было там, где проводилась регистрация на предстоящую утром(!) запись. Чтобы усложнить задачу, каждые два-три часа проводилась перекличка. Так что те, кто, записавшись, решил поехать домой немного поспать, вычёркивались при полном единодушии толпы с каким-то садистским удовольствием. Некоторые счастливчики, приехавшие на своих авто, пили в них из термосов горячее кофе и дремали. Большинство же пристраивалось кто где смог.
Рано утром, ещё до рассвета началась «движуха». Сонная толпа оживилась и стала выстраиваться в порядке предварительной записи. Откуда-то появились явно выспавшиеся лица, но их безжалостно отсекали. Кое-где вспыхивали конфликты и ругань. Но ничто не могло поколебать стальную монолитность очереди.
Сам процесс записи проходил очень быстро. Он состоял в том, что в открывшуюся дверь магазина надо было просунуть заранее заготовленную почтовую открытку с обратным адресом, по которому она должна была известить, что можно получить желанное авто марки «Москвич» − это было самое доступное личное средство передвижения. Бывалые автомобилисты рекомендовали тут же записаться в очередь на запасную резину и …глушитель (!).
Должен признать, что процесс оформления в Токио покупки «Мерседеса» для нужд Бюро был несколько иным. Понятно, что мне было непривычно, когда продавец прибыл с каталогами к нам домой, и мы вместе с нашим водителем подбирали нужные нам опции. Да и новенький «Мерин» появился вскоре в нашем дворе уже с номерами.
Как-то на этом месте произошла забавная история. Впрочем, тогда мне было не до смеха.
В Японию приехала группа театральных деятелей, в состав которой входил Андрюша Миронов. Он привёз мне привет от моего отца, который был в приятельских отношениях с его родителями − М.Мироновой и А.Менакером. Мы вместе провели довольно много времени, я водил его по разным местам, в том числе и злачным. Андрею очень понравились автоматические двери, которые в Москве в те годы были только в вагонах метро, а в Токио − на каждом шагу. Он любил прежде, чем войти подходить к двери, торжественно произнести: «Миронов, Советский Союз». Дверь открывалась, и Андрюша входил.
В один из вечеров, после ужина мы решили поехать ко мне домой. Увидев во дворе новенький «Мерседес», Миронов взмолился дать ему посидеть за рулём. Естественно я не мог отказать. Тогда он попросил открыть ворота, чтобы он мог проехать хотя бы десяток метров для полноты впечатления. Я открыл.
Дальше произошло то, что я предвидеть никак не мог. Он завёл авто, медленно подкатил к воротам, а потом дал газ и двинулся по нашему тихому переулку в сторону оживленной улицы. Я помчался за машиной, размахивая руками и с криками на всю округу. Перед выездом на улицу «Мерседес» притормозил, и из машины вылез улыбающийся Андрей Миронов. В этот момент я еле сдержался, ещё немного − и народ мог бы лишиться любимого артиста. Но я отвлёкся.
Мне могут задать законный вопрос, попадал ли я в ДТП? Ответ положительный: да приходилось. Однажды я попал в настоящую передрягу.
Дело было так.
Я был за рулём, рядом сидела жена. Время − около полудня, машин много, и мы медленно ползём в токийском туннеле.
Вдруг я чувствую сильный удар сзади (в зеркале успеваю только разглядеть небольшой грузовик) и понимаю, что не могу удержать свой «Мерс», который врезается в стоящий впереди большой чёрный кабриолет.
Вылезаю из машины, и даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять − моё новенькое авто разбито спереди и сзади. Знакомлюсь с обоими водителями. Тот, кто врезался в меня − обычный японский работяга: голова повязана платком, в майке, коротких штанах и тапках на босую ногу. Тот, в кого врезался я, типичный шофер из солидной фирмы (его «седок» оказался американцем, менеджером «Чэйз Манэттен банка»): в фуражке, белых перчатках, в темном костюме при галстуке.
Никаких матюков и взаимных претензий высказано не было. Мы вежливо поклонились друг другу и обменялись визитными карточками. Я позвонил в Бюро и попросил подъехать водителя, чтобы транспортировать машину в ремонт, а также нашего старшего переводчика для предстоящих переговоров. Дальнейшее разбирательство происходило в полиции.
Поскольку банковский кабриолет практически не пострадал (у него была только царапина на бампере), я решил, что легко отделался. Что касается грузовика, то он не был застрахован, а глядя на водителя, я понял, что претензии к нему предъявлять бессмысленно. На том и порешили.
Спустя пару дней наша страховая компания известила меня, что водитель из банка предъявляет претензии и требует компенсации. Следом мне на стол лёг счёт на приличную сумму. Оказывается, у «жертвы» ДТП в поликлинике, куда он обратился, обнаружили … экзему на руках, которая, дескать, стала результатом нервного переживания после происшествия. В счёт также были включены две поездки на такси (!) в поликлинику и обратно, поскольку здоровье не позволяло воспользоваться общественным транспортом.
Я было, пытался оспорить справедливость подобных расчетов, но наш водитель сказал, что это бесполезно, тем более, что страховая компания бралась всё оплатить. Вскоре мой приятель − сотрудник торгпредства − рассказал, что с ним произошёл подобный случай: он ехал по скоростной дороге, и перед ним резко затормозил автомобиль. Впереди уже стояло пять (!) машин, влетевших одна в другую. Мой приятель был последним, и полиция назначила именно его виновником. В Японии виноватым при любой разборке становится иностранец.
А как-то я сам стал жертвой ДТП. Это случилось в Хаконэ − подлинной жемчужине в японской короне. Край удивительных по красоте пяти озёр, горячих источников и древних храмов.
Фирма «Искра», о которой я вспоминал в предыдущих эссе, имела в Хаконэ дом, который предоставляла для отдыха советским работникам на уик-энд. Это было чисто японское жилище со своим онсэном − горячим источником − и с комнатами, покрытыми татами.
Однажды осенью собралось наших 4 или 5 семей и мы поехали в Хаконэ к «Искре» на «дачу». Я, как обычно, был со своей неразлучной спутницей собачкой Кэтрин, которая приехала с нами из Москвы.
Вечером после товарищеского ужина общая компания распалась по интересам, а я пошёл выгуливать любимое четвероногое.
Селение, в котором мы остановились, было погружено во тьму, а все жители, словно в карантине по случаю эпидемии коронавируса, сидели по домам с закрытыми ставнями. В общем, всё было погружено во мрак. Никаких фонарей поблизости не было.
Неожиданно появился огонь автомобильных фар, спускающийся с горы и остановившийся на перекрёстке. Я тоже остановился напротив в ожидании, куда свернёт машина. Постояв немного на месте, она продолжила движение прямо и… точно наехала на меня, сбив с ног. Насмерть перепуганный водитель выскочил из машины и помог мне подняться. Я ничего не мог понять и первым делом подумал о собачке. К счастью она была рядом и тёрлась о мои ноги.
Шофер что-то бормотал, а потом прыгнул в машину (она оказалась пикапом), развернулся и дал по газам. Через мгновение исчез и луч света от его фар.
«Нормально!» − подумал я и стал ощупывать себя, всё ли на месте.
Как говорится, «Вы будете смеяться», но вскоре опять показались лучи света, и виновник происшествия появился снова. Он объяснил мне, что ездил домой за своей визитной карточкой, и полностью признаёт свою вину. Чтобы как-то загладить её, он посадил меня с Кэтрин в машину и отвёз к месту нашего временного пребывания.
Вернувшись в дом, я понял, что «отряд не заметил потерю бойца», а когда рассказал о случившимся и предъявил полученную визитку, то стал объектом шуток типа «ищи − пропало!», «вряд ли ты его когда-нибудь увидишь!» и дал повод для тостов за своё здоровье. В заключение я посидел в онсэне, что, как потом выяснилось, делать было категорически нельзя.
Утром мы едва успели позавтракать, как раздался стук в дверь. На пороге стоял пожилой японец и отбивал низкие поклоны. Это он вчера совершил наезд и пришел поинтересоваться о моём здоровье. Вчерашние скептики были посрамлены этим явлением.
Вернувшись в Токио, я отправился в ближайшую поликлинику на рентген. Доктор показал мне снимок и написал диагноз: три трещины на рёбрах. Мне прописали соответствующие процедуры, а страховая компания выставила соответствующий счёт. Меня только спросили, куда можно перевести 700.000 иен, что соответствовало примерно пяти «штукам» баксов.
Поскольку в те времена совграждане по определению не могли иметь личных счетов, я сообщил номер счёта Бюро.
Так завершилась эта печальная история.
Впрочем, она получила неожиданное продолжение.
В декабре из Москвы пришла смета Бюро на будущий год, где во всегда пустовавшей графе «Доходы» (мы не могли заниматься коммерческой деятельностью) на этот раз стояла знакомая цифра «700.000 иен».
Я вспомнил историю, описанную Ильфом и Петровым, о том, как одного гражданина сбила в Москве машина иностранного представительства, после чего он получил денежную компенсацию. По его примеру соотечественники стали бросаться под данное авто и, в конце концов, эти ЧП приняли такой массовый характер что, в этом государстве вынуждены были даже закрыть оперный театр, чтобы рассчитаться с «жертвами» наездов. Всё закончилось, когда кто-то по ошибке бросился под колёса машины, принадлежавшей советскому тресту, и шофер избил «пострадавшего» гаечным ключом.
Но в своём письме в главную бухгалтерию я не стал ссылаться на любимых классиков, а написал, что готов принести в жертву ради родного Агентства все свои рёбра, потому что иного пути выполнить смету у меня нет. Видимо мой сдержанный юмор был правильно понят и в окончательном документе Бюро было освобождено от задачи заработать указанную сумму.
Свои сумбурные воспоминания, связанные с автомобилем, завершу темой получения прав на вождение.
Выше я уже упомянул, что получил их 65 лет (!) назад. Этому предшествовало ещё пару лет, в течение которых я управлял своим первым автомобилем − трофейным «Опелем-кадетом» 1939 года выпуска. Это было ландо с открывающимся брезентовым верхом (иногда по ходу движения он раскрывался помимо моей воли), которое, видимо, пережило множество владельцев и которое в нашей семье за свой внешний вид получило имя «Коза».
Я ездил без прав, потому что панически боялся сдавать экзамены. До поры до времени мне удавалось уходить от ответственности либо с помощью мольбы о пощаде, либо, отделываясь денежными штрафами. Но поняв, что вечно так продолжаться не может, нашёл какого-то типа, заверивший меня, что у него есть знакомый гаишник, который (понятно, небезвозмездно) примет экзамен.
Запомнив фамилию и звание своего будущего спасителя, я отправился в Подколокольный переулок, который знал всяк, кто садился за руль. Там находилось главное Чистилище ГАИ. Не буду рассказывать в деталях всё пережитое мною и ограничусь только тем, что сотрудник, которого я искал, не существовал в помине. Тем не менее, я сдал теоретическую часть («Устройство карбюратора»), ответил на вопросы по ПУД (Правила уличного движения), а через пару дней успешно прошёл экзамен на управление машиной. Так я стал полноправным автомобилистом.
Но полученные мною права были только для «внутреннего пользования», и в Токио мне пришлось сдавать на новые − международные. Всё действо проходило в Харуми, где благодаря отличной организации, через пару часов всё было кончено, и я стал обладателем большой картонной книжки с моей фотографией и заполненной по-японски и по-английски.
Как ни странно, но однажды этот документ пригодился мне и в Москве. Здесь надо добавить, что завершив свою службу в Японии, я вывез с собой старенький «ниссан-скайлайн». Он прибыл на сухогрузе в Одессу, а оттуда своим ходом прибежал в Москву.
В один прекрасный день (он оказался потом не совсем прекрасным) я договорился о встрече со своим японским коллегой, который проживал в гостинице «Метрополь».
Поскольку ему тоже нужно было куда-то ехать, мы вышли вместе и отправились к своим машинам: я − к «Скайлайну», а он − к… «Жигулям». Первым поехал я, он за мной. Когда мы сделали разворот, раздалась милицейская трель, а вскоре не спеша подошёл постовой. Дальше− как обычно: представление по форме, «предъявите ваши права» и т. д.
Оба нарушителя пытались как-то объяснить свой проступок (в том месте разворот был запрещён), но всё было тщетно. Обладатель милицейского жезла и свистка никак не мог уразуметь, кто есть кто. Явно по виду свой гражданин предъявил какие-то странные документы, да ещё на японской машине, а другой, похожий на японца, имеет советские права и ездит на «Жигулях». Видимо блюститель порядка так и не смог справиться с этим неразрешимым ребусом и, чтобы окончательно не потерять лицо, отпустил нас на все четыре стороны.
«Скайлайн» ещё раз спас меня в более сложной ситуации. Мы возвращались с женой из гостей домой. Дело было вечером, шёл снег, и видимость была плохая. Нас остановил постовой, и я пошёл к нему, как на заклание, стараясь не дышать. Строго взглянув на меня и на мои права (на этот раз, наши, советские), он сказал: «Мне нужен водитель, а не пассажир!». На моё счастье, он не разглядел, что машина с правым рулём! Я был спасён.
Вот теперь всё. Мой рассказ закончен.
