Алексей Васильев о «Желтом платочке счастья» и ретроспективе Ёдзи Ямады
В Третьяковской галерее продолжается масштабная ретроспектива Ёдзи Ямады, 88-летнего классика, автора знаменитой серии фильмов — сегодня сказали бы, комедийной франшизы — «Мужчине живется трудно», которая 50 лет назад спасла японское кино от вестернизации и банкротства. В рамках московской ретроспективы покажут и фильмы из этой серии, и позднюю «самурайскую трилогию», за которую Ямада номинировался на «Оскар», и, конечно же, «Желтый платочек счастья» 1977 года, роуд-муви о трех неприкаянных незнакомцах, на красной «мазде» пересекших дождливый остров Хоккайдо
Начнем с того, что уже в наши дни, в 2008-м, «Желтый платочек счастья» пересняли в США, причем главных героев сыграли Эдди Редмейн, Кристен Стюарт и Уильям Хёрт. В камео хозяйки гостиницы, где заночевали американские герои, снялась Каори Момои, в оригинальном фильме исполнившая главную роль — заторможенной, вульгарной, плаксивой и щедрой железнодорожной проводницы. Впрочем, сегодняшние западные (в том числе и российские) зрители скорее опознают в ней роскошную бандершу из знаменитого кровавого «Сукияки-вестерна Джанго» Такаси Миикэ (2007). Со времени выхода «Желтого платочка счастья», принесшего Момои первые награды, актриса стала культовой фигурой японского кино, эстрады и ювелирного дела — когда был нужен броский японский колорит, ее охотно звали в свои фильмы не только американцы («Призрак в доспехах», «Мемуары гейши»), но и Александр Николаевич Сокуров, у которого она сыграла императрицу в «Солнце».
Для авторов американского «Желтого платочка» этот реверанс в сторону японского оригинала был необходим — чтобы подчеркнуть, что они делают ремейк и находят источник вдохновения именно в фильме Ямады, а не в его литературном первоисточнике: как ни удивительно, «Желтый платочек счастья» родом как раз из США, снят по прозе Пита Хэмилла, одного из самых ярких журналистов Америки. С конца 1960-х Хэмилл делал репортажи из Вьетнама и Никарагуа, писал для Esquire, Playboy и The New Yorker, его героями были Боб Дилан и мексиканские боксеры, он был редактором Post и главным редактором Daily News. В 1971 году он написал материал о типичном для тех лет парне со Среднего Запада, шахтере-забияке, который пытался спастись от своей врожденной злобы в любви к женщине, но в итоге обрек ее на страдания. Хэмилл озаглавил свое эссе «Желтый платочек счастья» (в Америке желтый платок или лента символизирует женскую верность, повязала — значит ждет, как в вестерне Джона Форда «Она носила желтую ленту» 1949 года). Через два года после публикации «Желтого платочка» была написана одна из самых знаменитых американских песен — «Tie A Yellow Ribbon Round An Old Oak Tree» («Если повяжешь на старый дуб желтую ленту — буду знать, что ждешь меня»), и пели ее тогда все кому не лень, даже Людмила Гурченко.
Фильм Ямады не скрывает своих американских корней: здесь токийские парни собираются на чердаках и играют рок-н-ролл или боксируют, а персонаж Тэцуи Такэды — тогдашнего японского кумира эстрады — с криком «Дура-баба, Шинко!» меряет пьяными шагами ночной тротуар в ковбойской шляпе и красной клетчатой рубахе. Когда дура Шинко его бросит — за то, что «хороший парень, да больно уж ноги короткие»,— он купит красную «мазду», отправится на пароме на Хоккайдо и подберет себе в попутчики двух незнакомцев: девушку-проводницу (про нее мы уже знаем) и мрачного мужчину, которого сыграл японский Ален Делон — Кэн Такакура. Одетый в юкату, он усаживается по-самурайски на татами и, отмеряя фразы, как аптекарь героин на весах, учит героя Такэды: «Женщины — хрупкие создания. Их нужно защищать. У нас на Кюсю таких, как ты, не считают за мужчин». Молчаливый герой якудза-фильмов, Такакура вдохновил Сидни Поллака на самый пронзительный фильм о верности в дружбе — «Якудза» (1974), где он сыграл в паре с Робертом Митчемом. В СССР Такакуру знали как хичкоковского «не того человека» из «Опасной погони» (1976) и измученного личным и социальным крахом террориста поневоле из фильма 1975 года «109-й идет без остановки» (отсюда спустя 19 лет своровали главную интригу авторы американской «Скорости»). Такакура всегда носит плащи и куртки-пилоты и такими озябшими руками прикуривает свои вечные сигареты, что кажется, будто все его герои мокнут под бесконечным дождем. На самом же деле над Такакурой сроду не пролилось ни капли — пока он не попал в «Желтый платочек». Там над Хоккайдо и его издерганным трясущимся героем действительно моросит, и этот дождь приносит долгожданное облегчение. В более ранних фильмах, даже если приключения его персонажей кончались хорошо (хотя чаще — плохо), в финале он все равно смотрел в будущее каменным лицом разочарованного, готового встретить опасность за каждым углом человека. Дождь в «Желтом платочке» словно прорвал плотину накопившихся несбыточных надежд всех сыгранных им мужчин, принес его исстрадавшемуся герою разрешение на простое счастье.
