Владимир Нелидов
Япония, долгое время крайне осторожно относившаяся к военному строительству, встала на путь активной милитаризации и стремительно развивает связи в военной области и с Соединенными Штатами, и с другими странами западного лагеря — так выглядит нынешнее состояние политики Токио в сфере национальной безопасности на первый взгляд. Особенно наглядно это было продемонстрировано во время недавнего турне премьер-министра Фумио Кисиды по странам «Группы семи». Впрочем, сделанные во время этой поездки заявления не стали сюрпризом. В декабре 2022 г. японское правительство приняло новую Стратегию национальной безопасности, в которой, помимо прочего, достаточно четко говорилось о намерении дать Силам самообороны (именно так официально называется японская армия) «средства нанесения контрудара» — под этим эвфемизмом понимаются вооружения, способные поражать объекты в глубине территории противника, такие как, например, баллистические и крылатые ракеты. В обновленной стратегии содержатся также весьма жесткие выражения в адрес России, которая характеризуется как «самая серьезная и прямая угроза безопасности в Европейском регионе» и «серьезная причина для беспокойства с точки зрения безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе». Однако и ранее премьер Кисида неоднократно заявлял о намерении довести расходы на оборону до уровня в 2% ВВП, а активная дискуссия о «наступательных вооружениях» для Сил самообороны ведется в Японии уже на протяжении нескольких лет. Очевидно, что непосредственным катализатором этих процессов стало нынешнее обострение международной ситуации — прежде всего ситуация вокруг Тайваня, а также начало в феврале 2022 г. активной фазы украинского кризиса. Все это порождает множество вопросов, активно обсуждаемых в том числе и российским экспертным сообществом. Чем обусловлены эти процессы? Как они укладываются в трансформацию мирового порядка в целом? И в какой степени они зависят от политической программы конкретно Фумио Кисиды, а в какой — определяются более глубокими причинами?
Читать далее «Обновление и постоянство японской военной политики»
