Очередная публикация нашего постоянного автора Михаила Ефимова из серии «Фото из альбома»
МОИ ДРУЗЬЯ ИЗ «ИОМИУРИ»
На этой фотографии, датированной 1983-м годом, я стою рядом с Тору Хаякава. А познакомились мы почти за двадцать лет до этого. Поводом послужило одно мероприятие, которое достойно того, чтобы рассказать о нём более подробно.
В середине 60-х годов редакция газеты «Иомиури» (её суммарный дневной тираж составлял 14 миллионов экземпляров!) предложило АПН провести в Москве «круглый стол» на тему «Вьетнамская война и положение в Азии». Японская сторона брала на себя участие японских специалистов и приглашение американских, а также все расходы по организации, а Агентство обеспечивало участие известных советских общественных деятелей.
Эту интересную идею поддержало наше посольство и всё было «канонизировано» решением ЦК КПСС. На меня было возложено практическое обеспечение этого мероприятия − от предоставления кофе для синхронных переводчиков с английского и японского языков до выделения конференц-зала в отеле «Метрополь» и работы звукозаписывающей аппаратуры.
Немало времени и настойчивых телефонных переговоров ушло на то, чтобы уговорить принять участие в «круглом столе» наших журналистских мэтров − политических обозревателей газеты «Правда» Ю.Жукова (по «совместительству» ещё и депутата Верховного Совета СССР) и В.Маевского.
Напомню, что шёл 1967 год, и вся наша пресса полыхала праведным гневом по адресу США и поджигателей войны.
Накануне открытия «круглого стола» в Москву прилетел заведующий международным отделом «Иомиури» Хаякава-сан с группой сотрудников и участников, в числе которых был отставной японский генерал.
И вот, наконец, все собрались в гостинице «Советская». Уже нацепили наушники переводчики, а я убедился, что официанты разнесли кофе для участников. С некоторым опозданием появился монументальный Юрий Александрович Жуков. В общем, всё готово. Нет только американца. Тягостное ожидание явно затягивалось. Я через каждые пять минут бегаю звонить в посольство США, где мне отвечают, что профессор задерживается, т.к. самолёт опоздал, но он приедет с минуты на минуту. Наступает кульминационный момент: Жуков с грохотом отодвигает кресло и поднимается со словами, что больше не намерен ждать какого-то янки. Я понимаю, что сейчас произойдёт катастрофа, и все долгие старания пойдут прахом. Что-то лепечет Хаякава, японцы испуганно наблюдают эту сцену, а я стою в дверях и пытаюсь удержать советских участников. Именно в этот момент появляется довольно комичная фигура профессора в помятом костюме, огромных рыжих ботинках, а на потном лице блестят очки в чёрной массивной оправе. В довершении ко всему, у него сильный насморк, и он беспрерывно чихает.
Профессор смущенно извиняется, ссылается на самолёт и скромно представляется: «Генри Киссинджер». Если бы мне тогда сказали, что этот чихающий персонаж в рыжих ботинках и есть будущий Государственный секретарь США и главный архитектор американской внешней политики, человек, который войдёт в историю ХХ века, я бы принял это за глупый розыгрыш.
Что было дальше за «круглым столом» я плохо помню. В память врезалась лишь одна резкая реплика Жукова по поводу вопроса ведущего Т.Хаякава, видит ли он возможность хоть какого-либо диалога между США и СССР: «Да, вижу, − прорычал главный ретранслятор Кремля, − это будет диалог между американским бомбардировщиком В-52 и советской ракетой «земля-воздух»! Иного не может быть!»
При всей нетерпимости и непримиримости советской позиции, выраженной за «круглым столом», полном неприятии её другими участниками, диалог оказался очень полезным хотя бы потому, что мнение Жукова и Маевского дошло до японской аудитории. Так что наша пропагандистская сверх-задача была выполнена.
В дальнейшем судьбы участников сложились по-разному. Я уже упомянул о блистательной карьере Киссинджера (помню, что Ю.Арбатов иронически называл его «Кисой»), чья «челночная дипломатия» позволила ему поддерживать рабочие контакты с руководством Москвы, Пекина, Токио и других мировых столиц. Ю.А.Жуков помимо кабинета в «Правде» занимал какое-то время ещё высокие государственные посты. К сожалению, очень рано ушёл из жизни В.Маевский, считавшийся специалистом по Востоку, в частности, Японии.
На следующий год после «круглого стола» я приехал в Токио в качестве завбюро АПН. Естественно, что в числе моих первых рабочих визитов было посещение редакции «Иомиури», которая тогда находилась ещё в старом здании, кажется, в районе Симбаси. Запомнилась непривычная для нашего брата обстановка: все сотрудники отдела (человек 15-20) сидели за одним длинным столом, в торце которого восседал заведующий, то есть господин Хаякава.
Мы встретились как старые знакомые, вместе ланчевали в соседней сусечной и с той поры между нами установились дружеские отношения. Так получилось, что уже в 80-х годах, когда Хаякава-сан уже был на пенсии, мне удалось его уговорить поступить на работу в наше бюро в качестве редактора-стилиста. Не удивительно, что мы с женой приняли как знак глубокого доверия и уважения приглашение от него на свадьбу сына. Об этом напоминает мне прилагаемое фото.
Так получилось, что добрые дружеские контакты меня связывали и с другими сотрудниками этой газеты.
Я уж не помню, как познакомился с другим заведующим международным отделом − Кэндзи Мидзуками. В рамках чисто служебных отношений мы старались по возможности помогать друг другу. Так, например, я не раз устраивал корреспондентам газеты встречи и интервью с советскими гостями, прибывавшими в Токио, а также снабжал разными информационными материалами.
Однажды я решил обратиться к Мидзуками-сану с личной просьбой. Дело в том, что мой отец перенёс сложную глазную операцию и ему требовались капли французского производства. В Токио их нельзя было достать, а в Москве тем более.
Мидзуками принял меня в своём кабинете («Иомиури» переехала уже в новое помещение и стиль работы несколько изменился), внимательно выслушал и обещал помочь. Спустя пару недель он вручил мне искомые капли, которые прислал собкор газеты из Парижа!
С тех пор наши отношения стали ещё более тёплыми. Этому не помешало и то обстоятельство, что мой знакомый вскоре сделал стремительную карьеру и возглавил редакцию газеты. Не скрою, мне было очень приятно, когда по окончанию моей командировки и перед возвращением в Москву Мидзуками-сан устроил прощальный ужин.
На этом фото изображены все участники: главный редактор (он в центре), его коллеги и бывшие корреспонденты газеты в Москве. Об одном из них − во втором ряду крайний слева − речь впереди. А тогда мы, естественно, не могли знать, что, по крайней мере, дважды ещё встретимся с г-ном Мидзуками.
Сначала мы повидались в Москве у нас дома. Мы были рады принять старого друга, который прибыл в Советский Союз с официальным визитом.
Судя по фото, встреча, как и положено, прошла в тёплой и дружеской обстановке. Этому способствовало и присутствие сына, которому вскоре предстояло работать в составе нашего посольства в Токио.
Наша следующая встреча состоялась через пару месяцев. Судя по фото мы сидим в ресторане неподалёку от редакции «Иомиури». Я попал в японскую столицу по дороге в Сеул, куда получил назначение в качестве завбюро АПН.
Увы, вскоре мне пришлось возвращаться обратно. Но горечь от отказа южнокорейских властей открыть у себя первый советский корпункт, скрашивалась радостью от встречи со старыми друзьями и полюбившимся за долгие годы работы − Токио.
В заключение хочется вспомнить о встречах с упомянутым выше Хамадзаки-саном.
Он мне запомнился очень энергичным, вечно куда-то спешащим и порой опаздывавшим газетчиком-репортёром. Когда мой сын с женой уезжал на работу советником в Токио, чета Хамадзаки устроила им проводы с караокэ и провели для невестки «курсы» по освоению хаси. Мы не раз встречались по делам, пока я работал в АПН. Но мне больше всего запомнился случай, когда я уже ушёл на пенсию и по старой памяти меня пригласили на время стать руководителем пресс-центра во время визита в Москву короля «поп-музыки» Майкла Джексона (он себя так называл).
Мне и раньше не раз приходилось занимать эту хлопотливую должность. Помню себя в этой роли на разных международных спортивных форумах, проходивших в Москве, на встречах советской и японской общественности и даже во время торжеств по случаю…1000-летия Крещения Руси!
Первая гастроль Майкла Джексона в СССР вызвала сумасшедший ажиотаж. Дело было в середине сентября 1993 года. Его единственный концерт должен был состояться в Лужниках, в которых под сцену отвели целый сектор, а поле отдали зрителям. Естественно, интерес был огромным, количество аккредитованных журналистов зашкаливало.
Дополнительные трудности вносили организаторы гастролей, в роли которых выступали молодые люди, сильно разбогатевшие на торговле алкогольными напитками(!). Время было − «те самые лихие 90-е». На чисто представительский пост «зиц-председателя» фирмы они пригласили известного кинорежиссёра Самвела Гаспарова, который изредка появлялся в пресс-центре в своём белом спортивном «Мерседесе».
Короче говоря, до сих пор для меня большая загадка, как эти гастроли не провалились с грохотом и с позором! Всё шло к этому, ибо за организацию такого хлопотного и сложного дела, взялись люди, которые не имели никакого соответствующего опыта.
С большим трудом мне удалось уговорить организаторов хоть как-то наладить работу с прессой, обеспечить её соответствующими информационными материалами, провести пресс-конференцию и т. п. С большим трудом я смог убедить их выделить на стадионе места для журналистов. Но главной головной болью для меня стало не пресс-конференция, которая прошла без (!) самого гастролирующего «короля», а распределение билетов в ложу прессы.
Мне выделили чей-то кабинет в дирекции Лужников, куда с утра выстроилась очередь, как в водочный отдел гастронома в те приснопамятные времена.
Процедура была простая: у меня был толстенный кондуит с названием всех аккредитованных лиц, где я отмечал, кому выдал билеты. Я даже представить себе не мог, что в городе существует такое количество органов печати и телевизионных компаний!
И вот в этом нескончаемом потоке лиц появляется одно, которое на ломанном русском языке называет себя представителем газеты «Иомиури». Я с удивлением спрашиваю его по-японски, а где Хамадзаки-сан? В ответ − нечленораздельное мычание. Мне пришелец показался довольно странным типом, но разбираться было некогда, я выдал ему два билета и вызвал следующего.
Когда спустя некоторое время передо мной выросла фигура улыбающегося Хамадзаки, я опешил. Оказалось, что его опередил какой-то предприимчивый товарищ из Бишкека или Ташкента, а моему японскому другу пришлось приобретать для себя и супруги недешёвые билеты. Этот случай остался в нашей памяти, как забавный казус и никак не отразился на наших отношениях. В заключение этой эпопеи хочу добавить, что в день концерта я жутко простудился и наблюдал знаменитую «лунную походку» Джексона на экране телевидения.
